Мария Сакрытина - Никаких принцев!

— Так что там еще делать? — удивляюсь я, улыбаясь. Мне хорошо. Мне очень хорошо, особенно когда я вспоминаю улыбку Дамиана. Ну и пусть он сейчас куда-то делся: мальчик еще просто не понял, что счастье в моем лице от него уже не отстанет.

— Сидеть и размышлять о своем поведении, юная леди!

— Какой же он зануда! — бросаю я Габриэлю.

— Как скажете, принцесса.

В классе я демонстративно игнорирую последнюю парту в ряду у окна и занимаю ту, что рядом с Дамианом. Он перестает что-то увлеченно выискивать в своей сумке, поднимает голову и пораженно смотрит на меня. Ровно так же, как и весь остальной класс.

— Эй, новенькая, ты в курсе, что он бастард? — кричит мне на весь класс Вейл.

— А ты в курсе, что ты идиот? — парирую я и загораживаюсь от него сумкой. Потом поворачиваюсь, ловлю взгляд Дамиана. — Ты не против?

Да, улыбка у него тоже очень-очень красивая.

— Ну еще бы, так пялиться на него будет удобнее, — замечает кто-то из девочек, и все они заливаются смехом.

— Не обращай внимания, — говорит Дамиан, ловя мой взгляд.

Я усмехаюсь.

— Без проблем.

Мне хочется помахать рукой Ромиону: бедняга аж вывернулся весь, глядя на нас, сейчас шею сломает, а зачем мне бесхребетный жених? Но в класс заходит учительница, и все быстро возвращаются на свои места, а мой нареченный отворачивается.

Что-то колет меня в живот. Провожу рукой — и меня пробирает смех.

Дамиан ловит мой взгляд, а я, как фокусник, вытаскиваю из-под туники вторую серебряную флягу. И шепчу:

— Хочешь еще сока?

Смотреть, как Вейл отвечает у доски, простите, у зеркала, — одно удовольствие. Не знаю как, но он вдруг становится похожим на хорька, который готов улизнуть в любую дыру, лишь бы спастись. Дыры нет, но Вейл все равно шныряет взглядом по всему классу. Может, ждет подсказки?

Но подсказывать здесь, кажется, не принято.

— Горгульи… э-э-э… это младшие демоны… э-э-э…

Самое смешное: зеркало за спиной Вейла настроено так, чтобы отражать визуально все, что он говорит. И по мере ответа там появляется такая страхолюдина, что кто-то из девочек на первом ряду отодвигается подальше, а те, что сидят около Ромиона, приникают к нему.

Это действительно забавно — особенно когда сидишь на последнем ряду.

Дамиан рядом со мной что-то пишет. Или рисует. А когда поднимает голову и ловит мой взгляд, то зачем-то машинально закрывает написанное (нарисованное?) рукой. Я поднимаю брови: мол, что? Дамиан улыбается, но руку не убирает.

Надеюсь, он не мой портрет пишет.

Вейл продолжает мучительно вспоминать то, что наверняка не читал. Под его «э-э-э» страхолюдина обзаводится громадными зубами, длинными заячьими ушами и львиным хвостом. Крылья отсутствуют. Крылья, как объясняет Вейл, горгулье ни к чему, ибо живет горгулья под землей. Чудовище в зеркале тут же становится похожим на гигантского крота.

Мадам Венга, та самая, которую я после вызова демона приняла за ученицу, мученически вздыхает, закатывает глаза, потом достает из-под стола книгу в розовой обложке с ярким сердечком и вся погружается в хитросплетения романтического сюжета.

Под землей, уверен Вейл, горгулья охотится на зайцев. Зеркало удивленно моргает, но выдает зайца. Вместо того чтобы бежать, тот быстро-быстро передними лапами, похожими на кротовьи, роет нору, а потом ввинчивается в нее ушами вперед.

— Звезды! — шепчет кто-то из девочек в переднем ряду и отъезжает от зеркала вместе с партой.

Дамиан продолжает увлеченно рисовать. Я тяну шею, но за его рукой ничего не вижу. Хм, может, обидеться? Что еще за секреты?

Но тут Вейл переходит к сакраментальному: пожравшая земляного зайца горгулья собирается спариваться с другой горгульей. Вейл воодушевляется, и я понимаю, что градус бреда сейчас достигнет критической отметки.

На поднятый вверх открытый на нужной картинке учебник Вейл реагирует не сразу. Он щурится, вглядывается… Потом отмахивается и продолжает нести чушь.

— Что ты делаешь? — удивленно шепчет, отвлекшись от художественной самодеятельности, Дамиан.

Перелистываю учебник на картинку покрупнее.

— Пытаюсь подсказать. Я уже не могу это слушать!

Дамиан глядит на зеркало у Вейла за спиной и хмыкает:

— Бесполезно.

Учительница тем временем дочитывает свой роман до какой-то неприятной сцены, морщится — и я быстро убираю учебник. Наверное, ее любимые герои поссорились.

Закрыв роман, мадам Венга поворачивается к зеркалу, ахает и снова открывает книгу. Правильно, даже поссорившиеся герои лучше брачного периода горгулий.

Вейл, явно севший музе на хвост, продолжает нести такой бред, что даже зеркало за его спиной не всегда справляется с визуализацией.

— Забавно, — шепчет Дамиан, возвращаясь к своему рисунку. — Он почти точно описал, как выглядит и ведет себя мариинская землекопка.

Я знаю только Мариинский театр, поэтому удивленно поднимаю бровь. Дамиан тянется к моему учебнику.

— Вот.

— Убери. — Землекопка действительно похожа на горгулью в исполнении Вейла. — А что ты рисуешь?

— Ничего, — тут же отзывается Дамиан, но я успеваю заметить, что рисунок напоминает его подвеску, с которой Дамиан, кажется, никогда не расстается.

Песок в часах, отмеряющий длительность ответа, наконец пересыпается весь, и Вейл получает свою заслуженную двойку. А потом кто-то из девочек — никак их всех не запомню — выходит к зеркалу и быстро исправляет Вейловы художества. Вейл вздыхает («Так же хорошо все было!») и тем временем делает девушке знаки: кажется, приглашает ее в лунную рощу к соловьям. Девушка хмыкает, но соглашается.

А потом у Ромиона начинают расти уши. Ослиные — на большее у меня фантазии, к сожалению, не хватило. Эх, вот я не знала — надо было к Вейлу обратиться! Он бы помог, оригинальнее бы вышло. Но ослиные уши — тоже ничего, особенно если учесть, что принц их, кажется, не замечает. А они себе потихоньку растут. Девушка, отвечающая у зеркала, запинается и смотрит на него, прижав ладонь ко рту. Косится на учительницу, но та увлечена романом — приходится рассказывать про горгулий дальше, но это сложно, когда тут уши… Она заикается, и, встрепенувшись, на нее (а потом и на Ромиона) смотрят уже практически все. Даже Дамиан поднимает взгляд, недоуменно моргает, потом хмурится. И, повернувшись ко мне, указывает на Ромиона, жестом спрашивая: «Ты?» Я улыбаюсь.

Вчера после занятий Дамиан показал мне алхимический кабинет — я очень просила. Проснулся у меня внезапный интерес к зельям. Дело в том, что правильно сваренное зелье может применить кто угодно, даже не колдун. А я не колдун. И, честно говоря, немного боязно было в первый раз, но я состроила сиротинушку, и Дамиан с удовольствием мне все нужное сварил — в чисто научных целях.