Мария Сакрытина - Никаких принцев!

— Даже не думай. Одну я тебя к самой страшной ведьме нашего мира не пущу.

— С а мой?.. Ладно, хорошо. Только поговорю я с ней все-таки одна, а то она гостей, честно говоря, не очень привечает, особенно мужского пола, особенно рыцарей. Ну, знаешь… Комплексы, тяжелые воспоминания и все такое… У нее есть приемная дочь. В башне. В большой, в смысле высокой. Мы с Роз к ней в гости иногда заглядываем. Так вот, давай тебя там спрячем?

Дамиан вздыхает.

— Эта леди не будет против, если я испорчу ей пол волшебной схемой? Без надзора я тебя все равно не оставлю.

— Дамиан, Вилла — моя крестная ведьма! Она мне ничего не сделает. Если только булочками закормит…

— С яблоками? Виола!.. — Дамиан качает головой. — Хорошо. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но я буду рядом.

— Да. Конечно. Так мы идем? А, тебе надо, наверное, новую схему начертить?

Новая схема не нужна: Дамиан просто сжимает мою подвеску в руке, обнимает меня — и стены подземелья тают, вместо них появляются деревья, под ногами — мягкая земля и хвоя, а над головой — синее яркое небо. А еще слева торчит здоровенный шест, на котором вертится череп. В глазницах у него сверкает что-то зеленое. Дамиан больно сжимает мою руку, но я улыбаюсь черепу, и он отворачивается.

— Он же тебя не видит, да? — на всякий случай уточняю я.

— Нет, — Дамиан оглядывается. — Ты знаешь дорогу?

— А все просто: три черепа прямо, два налево — и идти на башню. Вон она торчит.

Дамиан усмехается, но отпускает меня и дальше мы идем бок о бок по знакомой мне дороге. Хорошо, тихо, белки по соснам скачут, воздух такой свежий, приятный… Мне всегда нравилось у Виллы. Да, черепа — но она же ведьма. И потом, один из этих черепов мы с Роз лично мастерили из папье-маше, когда разбили любимую Виллину вазу. А что каменные рыцари у нее в саду… Ну, кто как развлекается. Хотя я никаких рыцарей не видела. Зато кошек — это да. Но они у Виллы в башне: у ее приемной дочери на шерсть аллергия. И хорошо, эта мяукающая свора так воняет!.. И вечно смотрит на меня с гастрономическим интересом. Тоже мне, поедатели лягушек…

— Виола, — прерывает мои мысли Дамиан, когда мы оказываемся на месте. — У этой башни нет двери. Как нам войти?

Я задираю голову — башня действительно высокая, и ее верхушка (жилая часть) теряется где-то над сосновым бором и даже над облаками.

— Виола, — говорит Дамиан напряженно, — если здесь портал, то мне он не подойдет: мое присутствие сразу раскроется и…

— Да нет здесь никакого портала, — перебиваю я. — Все по старинке.

И, подойдя ближе к стене, кричу что есть мочи:

— Рапунцель! Сбрось свои волосы!

— Ви! — вскрикивает Рапунцель (она же Златовласка, она же Рапи, Леца, а после третьей кружки ликера еще и Пуся — последнее ей особенно нравится). — Здравствуй! А я тебя так… так…

Я поднимаюсь по волосам (между прочим, недавняя разработка простенького заклинания-подъемника: волосы скинуты, цепляешься за них — и никаких усилий ни я, ни Рапунцель не прикладываем), смотрю на хозяйку башни, улыбаюсь… И с недовольством замечаю, что девочка принарядилась: на голове — венок из ромашек, в косу у затылка воткнуты васильки, и на платье вышивка-котенок (вообще-то, что это котенок угадаешь раза с третьего и только по треугольным ушам, хвосту и усам, а так — размытая клякса, и все).

Рапунцель опять за старое…

А еще она дрожит и покрывается алыми пятнами, то есть ее шея покрывается. С ней всегда так, когда Рапунцель волнуется. А волнуется Рапунцель, только когда ей это выгодно, а так она очень спокойная. Правда. Просто если ей нужно выглядеть робкой маленькой красавицей — она с этим прекрасно справится.

— А я… я… — мямлит Златовласка и даже не помогает мне перелезть через подоконник.

— Не нас ждала? — помигиваю я. — А мы пришли.

— Нет, я… а-а-а-а…

В этот момент Рапунцель замечает Дамиана, делается совсем белая, открывает рот… Прищуривается — и краснеет.

— Ждала кого-то другого? — угадываю я.

Рапунцель отрывисто кивает и краснеет еще сильнее. Актриса…

Дамиан, в отличие от меня, ловко перелезает через подоконник, замечает Златовласку, тут же приветливо улыбается и склоняется в изящном поклоне.

— Моя леди.

— Ик, — отвечает Рапунцель и пошатывается. — Ви, к-кто это?

Божий одуванчик! Признаюсь, всегда завидовала ее способности прикинуться бедной овечкой: «Ах, спасите меня, прекрасный принц!»

— Это Дамиан. Он мой друг, — я подмигиваю Дамиану, когда тот выпрямляется, подхватываю Рапунцель под локоток и толкаю в кресло. — Так кого ты ждала?

— Н-никого!

— Да ладно, колись. Снова за старое?

— Чт-то? Я н-н-не… А ты к маме? А где Роз?

— А Роз сидит в плену и собирает слово «вечность», — вздыхаю я, а галантный Дамиан подает зардевшейся Златовласке бокал с водой со столика.

— К-какой ужас!

— Ага. Но ее спасут, как и должно быть в любой сказке. В общем, Рапунцель, дорогая, соберись!

Дорогая Рапунцель застенчиво посматривает на Дамиана, а тот мило ей улыбается. Мне просто так и хочется крикнуть на этих двоих, чтобы заканчивали пялиться друг на друга при мне!

Но я беру себя в руки.

— Значит, так. Надо сделать две вещи. Первая: спрятать Дамиана.

Рапунцель принимается улыбаться. Очень… мило. Черт, какая же она красивая. И дружелюбная. Истинная дама в беде. И не в курсе, что Дамиан — бастард. Черт… Ну что я как собака на сене?!

— И вторая: расскажи, мама сейчас доступна? В смысле, я могу с ней поговорить?

— Да-а-а, — кивает Златовласка, глядя на Дамиана. — Да-а-а… Иди, Ви. М-милорд? А в-вы любите п-пирожные?

Рапунцель заикается, только когда волнуется. И только когда это выглядит мило. Это значит, что сейчас Дамиан сознается в своей страстной любви к пирожным, золотым волосам, голубым глазам и имени Рапунцель, а потом они вместе станут пить чай, пока я буду выспрашивать у Виллы, как спасти Ромиона.

Ну и что меня не устраивает?

— Ладно, — я прохожу к двери. — Тогда я пошла. Рапунцель, а кого ты все-таки ждала?

Но она уже хлопочет вокруг Дамиана с чайничком — естественно, сейчас случайно его обольет, естественно, они переберутся в купальню… Рапунцель не дурочка, когда надо охмурить очередного принца. Или рыцаря. Они часто путают башни — ее и Виллинды.

А я пойду на свидание с сотней котов. Блеск!

Башни Рапунцель и Виллы соединены мостиком. Горбатым мостиком над пропастью. Я не боюсь высоты, думаю, еще и потому, что детьми мы с Роз и Пусей, в смысле Рапунцель, часто на нем играли. Вилла за нами следила поначалу, но потом Роз стала тренировать на ней свой гламур, и ведьма пришла к мысли, что эффективнее (и спокойнее) будет поместить под мостиком что-то вроде невидимого воздушного одеяла. Работает он как батут: мы часто специально перелезали через перила и прыгали в воздухе. Очень весело!