Алина Илларионова - Мелочи геройской жизни

— Меня не видел и пока далеко, но идёт той жшше дорогой, что и обычно. А шшто?

Арвиэль бережно взял вякнувшего от изумления кота, усадил на колени и, подняв усатую голову за подбородок, заглянул в глаза.

— Симка, кроме шуток, но я либо жив, либо нет. Делай всё, что скажу, и ни о чём не спрашивай, а я тебе потом банкой сливок проставлюсь. По рукам?

— Да я и без сливок… — прочувствовав хозяйское настроение, кот не вредничал. — …Хотя со сливками лучшше выйдет!

— Сейчас Берена встретишь и скажешь, что я ушёл в стаю к Тиэлле, а на рассвете вернусь. Что угодно сделай, но пусть отсюда уходит! Справишься?

— Спрашшиваешь!

Наспех упрятав в чулан улики — пустую бутылку, поднос и ларец (сало оставил Симке в качестве задатка), Арвиэль постучался в спальню.

— Эй, ты как там?

— Жду тебя, о, пытливый господин, охочий до познаний всевозможных. Не пожелал ли ты вкусить телесных? — в голосе почудилась усмешка.

Арвиэль с трудом подавил желание заглянуть в спальню: может, девица — не морок, а какая-нибудь нечисть? Да нет, колдовством-то от неё пахло…

— Не пожелал. Сиди тихо, не то придёт злой дядька, и останется от тебя пшик!

«А потом мне по шее даст…» — тоскливо подумал парень, залезая в чулан.

Несколько лет назад случился весьма… щекотливый инцидент с вечно юной и свободной красавицей Марикой. Арвиэль вообще считал себя пострадавшей стороной, однако Марика расценивала иначе, в связи с чем прицепилась к парню как пиявка и таскалась к нему домой и в караулку до тех пор, пока её открытым текстом не послали в жаркие страны. Обозлившись, девица принялась трепать языком направо и налево, но, хвала Пресветлой, репутация у неё была не ахти, и горожане не особенно-то поверили. Конечный результат слухов достиг высшей ступени северингской иерархии — господина градоправителя. Берен чуть не поседел, выслушивая от дядьки Темара о воспитаннике уже откровенную чушь. Естественно, пришёл к Арвиэлю расставить все точки над «ё»… В общем, Берен поговорил с Марикой по-своему, после чего девица ещё до-олго ходила тише мыши, но воспитаннику навешал так, что у того сутки в ушах гудело. Правда, потом страшно раскаивался, однако Арвиэль предпочёл забыть о затрещинах, а наставнику помог это сделать, применив эльфийские чары. Да, обманул, но во благо.

Совсем недавно был скандал из-за Алессы. У-ух, какой скандал! При одном воспоминании у Арвиэля до сих пор саднило в горле — так пришлось орать, защищая свои принципы и жизнь оборотня.

Но если Берен увидит намороченную девку в спальне аватара, еле терпящего колдовство, то… Страшно представить, что будет. Скорее всего — остроухий труп на домашнем аресте, обложенный кучей лекарств для укрепления съехавшей крыши.

Ожидание затянулось, и Арвиэля стало уже реально потряхивать. Когда он начал подумывать, из какого дерева гроб себе заказывать, наконец объявился Симеон и был немедленно схвачен за грудки.

— Ну?!

— Ушшёл!

— Уфф! Хвала Пресветлой!

— Не Пресветлой, а мне! А шшто это у тебя, хозяин, в сспальне морок делает?

— А что он делает? — машинально спросил Арвиэль.

— Книжшшку твою листает.

— Чего? — опешил аватар.

— Про жшшивотных, с гравюрками, — деловито уточнил Симка, — ту, что Берта подарила.

— Симка, оно точно морок?

— Говорил тебе, хозяин, не водись с оборотнихами! Напоит пакосстью какой, совсем головушшка варить перестанет. Ты из-за морока так испужшшался?

— Угу, — прихватив ларчик, аватар выбрался из чулана и подозрительно покосился на дверь — из спальни по-прежнему не доносилось ни звука. Что, морок всерьёз картинки с животными увлекли?! Бред!

— Я сказал, шшто ты к Эртану ушшёл.

— А? А-а… — Арвиэль сполз по стенке, нервно хихикая, и уронил лицо в ладони. Кошмар. Бардак. Абсурд. Всё не то. Аватар мог похвастать приличным словарным запасом на любом наречии Неверры, но к данной ситуации ни одно определение не подобралось. Хотя нет, одно есть.

Баргуза. Причём полная.

— Он вссё равно не поверил бы, шшто в стаю. Ты ж до конца гуляний за порядком следить будешшь, значит, должшшен находиться в городе постоянно.

Удивляться уже сил не было, и этот сюрприз — единственный приятный за вечер — клином выбил все предыдущие. Капитан моментально взял себя в руки.

— Ах да, это верно, — посерьёзнев, Арвиэль с уважением посмотрел на недалёкого обычно кота. — Хвалю, новобранец. Симка, сослужи-ка мне ещё одну службу. Эртан сейчас идёт к Кириму, так вот найди его и обрисуй всё как есть. Пусть дует домой и разбирается с Береном по ситуации. Он сообразит, что делать. Это всё.

— Так точно! — шутливо козырнул кот. — Две банки сливок и ватрушшка.

— Хоррошшо… шантажист несчастный!

Скорчив умильную рожицу (да-да, я такой, хозяин, но всё равно ты меня любишь и купишь мне всё, что обещал!), домовой исчез. Арвиэль остался сидеть на полу в обнимку с ларцом в каком-то ступоре, отрешённо водя взглядом по метле туда-обратно. Пройдёт время, и они с Эртаном не раз посмеются за бочонком пива над курьёзной ситуацией, сейчас же казалось, что этот вечер никогда не закончится, а гости так и будут ходить друг за дружкой, пока Арвиэль сам не запутается, кому что наврал. Эртан и Симка вечно останутся на побегушках. И так и будет сидеть и ждать своего нынешнего «господина» танцовщица, собственно, не виноватая в том, что она — всего лишь созданный для развлечения морок.

Из спальни легонько поскреблись.

— Господин?

— А?

— Я что-то не так сделала, господин?

— Всё так, просто… — просто надоело врать. — Ты же сама знаешь, что ты ненастоящая.

— Но ты меня видишь, говоришь со мной и можешь дотронуться, значит, для тебя я настоящая, — возразил морок.

— Настоящая — это та, что рядом с тобой всегда, а твоё заклинание рано или поздно выдохнется, и ты… уйдёшь.

— Но настоящие тоже уходят, мне говорили. Или не приходят, когда их ждут, даже если на самом деле хотят прийти.

На это контраргументов не нашлось.

— Я вижу, ты чем-то расстроен, господин. Могу помочь.

— Можешь, — согласился аватар, — если залезешь обратно в свой ларчик и закроешь крышку изнутри.

Морок ничего не ответил, решив, видимо, продолжать расширять кругозор по разделу «Животный мир Неверрийской империи», а Арвиэль вернулся в гостиную. Следующий визитёр соригинальничал — в окно постучался, да так, что едва не высадил. Чисто по-орочьи.

— Эртан?

— Нет!!! — рявкнули с улицы. Арвиэль даже не сразу узнал этот голос, обычно весёлый и лёгкий. — Его жена! У меня скалка, но если не откроешь, клянусь, будет ещё хуже!

Ничего хуже «баргузы» на ум не приходило. Представился уже не гробик, а погребальный аватарий плот, плывущий себе вниз по истринскому течению, и возлежат на нём в груде хвороста бренные останки капитана Винтерфелла, усопшего, а оттого безразличного ко всяким морокам, ревнивым жёнам, строгим наставникам и вредным оборотнихам. Безутешные друзья и знакомые (даже Агафья!) рыдают, с бережка платочками машут; дядька Темар натягивает тетиву, и летит вослед плоту горящая стрела. Возле дома Совещаний чинно и скорбно тянутся столы с обрядовыми яствами и самогоном (куда ж без него, родимого!), и вот бедного, всеми любимого капитана поминают, говорят о нём только хорошее и плачут, все плачут… а потом весь город напивается в сосиску, как обычно. И гудит неделю.