Денис Анисимов - Сын гадюки

Солнце клонилось к закату. Время возвращаться в деревню. С наступлением темноты Уомбли снимет еще один зуб с его ожерелья. Чаушин наконец станет взрослым мужчиной и получит право искать помощь, просить советы и снова задавать вопросы.

«Ты выйдешь за меня замуж?» – это первый вопрос, который Чаушин собирался озвучить. Разумеется, вопрос был для Меки.

Чаушин свистом позвал животных. Первым перестал жевать траву и двинул в его сторону Чингисхан, вслед за ним пошло все стадо.

На подходе к холму, за которым скрывалось поселение куроки, Чаушин заметил кровавый отпечаток ладони на толстом стволе баобаба. Он обошел дерево и замер, увидев совершенно неожиданную картину: Уомбли лежал на земле весь в огромных рваных ранах от зубов животных, которых в этой местности не водилось.

– Я надеялся, что ты успеешь меня найти! – хриплым голосом прошептал шаман.

– Успею до чего? – Чаушин знал ответ, но все же надеялся, что ошибается.

– До того, как я отправлюсь в свое последнее путешествие по Междумирью.

– Что случилось, Уомбли?

– Дай мне ожерелье, – попросил старик.

Чаушин упал на колени. Его глаза покраснели от наворачивающихся слез. Он снял с шеи длинную нитку с двумя оставшимися клыками. Трясущимися от бессилия руками Уомбли развязал узел и снял один зуб, а затем снова связал нить. Это был особый узел. Такие, кроме Уомбли, никто не умел завязывать. Секретный узел шамана гарантировал подлинность символа взрослого мужчины.

– Ты должен занять мое место, – сказал умирающий шаман и протянул подвеску.

– Кто это сделал?

– Они дружат с волками и… – по интонации было ясно, что это только начало рассказа. Но продолжить его Уомбли уже не смог. На букве «и» его губы замерли в безжизненной улыбке.

– Они – это кто? – сквозь слезы и всхлипывания пытался получить последний ответ от умирающего Чаушин.

Но ответа не последовало. Вместо слов через рот старика вышла струйка серого дыма – дух Уомбли. Над головой погибшего шамана открылась небольшая воронка из светло-синей энергии, ведущая в Междумирье. Воронка в одно мгновенье затянула весь дымок, а вместе с ним и секрет шаманского узла и целую уйму знаний, что Уомбли не успел передать взрослому мужчине, которого оставил вместо себя. Портал в Междумирье закрылся.

В Мире живых от Уомбли осталось одно только тело, которое Чаушин погрузил на спину Чингисхана, чтобы отвезти в деревню.

Когда к Чаушину вернулась память, оказалось, что все в племени куроки заняли свои места. Только у Тэхи места не было. Мека верно подметила: ей было чем заняться. И когда Чаушин сказал, что пока не готов ее простить, она бесцельно побрела на край деревни, что со стороны саванн. Там на большом плоском камне сидел Уомбли и задумчиво смотрел куда-то вглубь вдаль. Сидя на этом камне, он когда-то давно впервые заговорил с Чаушином.

– Я чувствую себя лишней, – призналась Тэхи, сев рядом. – С тех пор как умер отец, я никому ничего хорошего не сделала. Ты был единственным человеком, который на меня не обижался. Но я и к тебе нашла подход. Извини, Уомбли. Я была отвратительна.

– Когда знахарь осматривает ушибленную ногу пациента, он пытается нащупать ту точку, прикосновение к которой причинит боль. Так он понимает, что именно нужно лечить, – сказал старый шаман, не отрывая взгляда от Бескрайних саванн. – В этом тебе равных не было. Ты находила такие точки у всех, кого видела, даже у меня. Если бы люди знали, как пользоваться этим, они бы тебя благодарили. Лично я со временем понял. Так что я тебе даже благодарен.

– Чудной ты, Уомбли. Вечно на своей волне, – грустно улыбнулась Тэхи.

– На чужой не получается. Да и глупо это как-то – быть на чужой волне…

– Мне нужен совет.

Уомбли повернулся к Тэхи, смерил ее внимательным взглядом и сказал:

– Сделай себе челку. Тебе пойдет челка.

– Чего? – изумилась такому ответу Тэхи.

– Ты просила совет. Вот он – сделай челку.

– Да я вообще не об этом!

– А о чем же?

– О своем месте. Я больше не понимаю, кто я.

– Знакомо, – ухмыльнулся шаман. – Если помнишь, именно этим вопросом ты меня выбила из равновесия, кто я вообще такой. Но у тебя есть преимущество: ты по крайней мере знаешь, кем была.

– Гадюкой я была, – стыдливо констатировала Тэхи.

– Ну быть гадюкой не так уж и плохо: можно найти общий язык с подобными себе.

– С подобными? Я не понимаю, что это значит.

– Посмотри под ноги.

Тэхи взглянула вниз и замерла от ужаса: из-за камня выползла гадюка, она подбиралась к ступне женщины.

– Только не дергайся, – тон шамана был невозмутимым. – Она боится тебя не меньше, чем ты ее. Если поговоришь с ней, удивишься, насколько вы похожи.

– Поговорить со змеей? – с ужасом в голосе прошептала Тэхи, сохраняя неподвижность.

– Ага, – зевнув, сказал Уомбли, совершенно не чувствуя опасности.

– Привет! – мать Чаушина чувствовала себя ужасно глупо, но все же следовала указанию старика. – Как тебя зовут?

– Не так, – Уомбли мягко поправлял Тэхи. – Говорить нужно без слов.

– Я не понимаю, как это…

Мать Чаушина растерянно смотрела на гадюку, которая обвивала ее лодыжку и забиралась все выше. Змея вытянула шею и встретилась взглядом с Тэхи. Между ними установился контакт, природу которого Тэхи не могла понять. Она просто подчинилась происходящему.

– Змеи кусают только тех, от кого исходит угроза, – Тэхи произносила вслух то, что гадюка рассказала ей через взгляд, – они нападают первыми, чтобы избежать боли.

– Я же говорю, вы похожи, – шаман хитро взглянул на собеседницу.

– Намекаешь, что это про меня?

Уомбли кивнул и подмигнул змее.

– Вспомни тот день, когда умер Олучи. Что ты почувствовала?

Мать Чаушина задумалась, перебирая в памяти давно забытые эпизоды.

– Единственного человека, который меня любил, больше не стало, и это выглядело, как чья-то злая шутка, – Тэхи уходила все глубже в свое прошлое, ее голос начал дрожать. – Казалось, что я теперь совсем одна, среди врагов, которые только и ждут удобного момента, чтобы надо мной поиздеваться.

– И если ты будешь доброй… – подхватил повествование старик.

– Они увидят мою слабость и сделают мне больно, – Тэхи дрожала, вновь чувствуя себя маленькой и беззащитной девочкой.

– Чтобы избежать боли… – шаман мягко подталкивал собеседницу к главному выводу.

– Я атаковала первой, – Тэхи ненадолго замолчала, затем снова посмотрела ползучей гостье в глаза. – Ты прав, мы похожи.

Змея взбиралась по телу Тэхи все выше, обвила ее шею и положила голову на плечо.

– Меня ждут в саваннах, – сказав это, мать Чаушина встала с камня.

– А меня ждет обед, – шаман тоже встал и положил руку на живот.