Евгений Минин - Не для героев

– Да мы с глупых дятлов наберём больше очков, чем с твоих разбойников-дедоубийц.

– И я так понял, у вас там даже девушек нет, да? – добавил другой воин.

– Конечно нет, это коммуна старцев! – возмущённо крикнул юнец. – Мы храним и передаём ценные знания!

– Парень, – вернувшийся с брагой воин пододвинул кружку Капюшону и приобнял его за плечо, – просто сейчас неподходящее время. Как говорила моя мама, «Решение твоей проблемы – на дне этой кружки».

Капюшон, разозлившись ещё сильнее, вылакал всё разом. За ударом кружкой по столу последовал и удар лицом по нему же. Первый раз Капюшон столкнулся с брагой.

Что есть время? Одни скажут, что это момент между рождением и смертью, и окажутся правы, ведь мы не можем с уверенностью сказать, было ли время до нас. Да и гарантировать, что оно останется таким же после, не можем. Другой перебьёт и скажет, что время – это сумма мгновений, которые мы можем держать в своей голове. Своего рода бульон выдуманного будущего и прошлого, исковерканного до неузнаваемости нашим восприятием. И такой человек также будет прав. Третий скажет, что они говорят одно и то же, ведь это жизнь, а значит, время – это жизнь. Оно бесконтрольно и неподвластно пониманию по своей сути, и лучшее, что мы можем делать – это брать перерывы и тормозить его, например, брагой.

Воллова брага сама по себе является машиной времени, работающей в одном направлении и в абсолютно разных пространствах. Не рассчитав свои силы, путешественники находили себя в будущем в местах, о существовании которых они даже не знали или знать не хотели.

– Просыпайся! – хриплый голос разделился на сотни и хором бил по голове Капюшона.

Глаза не открывались, во рту пахло задворками, а в голове завелись злые муравьи. Пока картинка в глазах собиралась в контрастный рисунок, Капюшон вспоминал, где он был, что делал, и как вернуться в тот возраст, когда он мог часами сидеть на дереве и есть плоды прямо с веток.

– Кто вы? – через боль выдавил юнец. – И зачем так кричать?

– Добро пожаловать в Полупорт, парень! Ты спишь на столе в моей таверне уже целый день. Либо заказывай что-то, либо проваливай.

– Можно, пожалуйста, воды…

Слова прозвучали так жалобно, что владелец обошёл правило всех таверн о воде и даже не потребовал денег, прибавив к ней миску супа за свой счёт.

Капюшон перебрался за стойку и начал жадно поглощать еду.

– Эта похлёбка тебя выправит, парень, – сказал хозяин и отошёл к таре с брагой. Он с лёгкостью переставлял бочки, будто они были пустыми.

– Вы, кажется, очень сильны. – Капюшон попытался завязать разговор с полным ртом похлёбки.

– Раньше это было важно. А теперь они используют различные штуковины, оружие, которое возмещает недостаток силы. Плюют на неписаные правила боя. Да уж…

Огонёк в глазах Капюшона засиял с новой силой. Парень опрокинул миску с похлёбкой, чем вызывал угрюмое удивление на лице хозяина таверны.

– Вы были героем?!

– В это так сложно поверить?

– Нет. Никак нет! Вы просто…

– Не похож на этих намасленных, перетянутых выкрашенной кожей и мехом притворщиков?

– Вы не любите героев?

– Я расскажу тебе историю, пацан.

Любопытство отвлекло Капюшона от всего происходящего и когда-то происходившего. Он забыл про похлёбку, от которой ещё пару минут назад не мог оторваться. А хозяин таверны плеснул в кружку браги и уселся напротив.

– Наверное, это было лет семнадцать назад, я и мой верный друг Руфил отправились спасать одну из сестер Грифлот.

– Она была принцессой?

– Одной из девяти дочерей богатого торговца. Девки у него – редкие ловцы недоли. Можно было найти одну и тут же отправляться на поиски другой. В тот раз нам досталась его старшая; ну, на тот момент она была старшей. Бестолковые недогерои… – он стиснул зубы. – Ну так вот. Мы отправились в крепость Легендона, на то время он был одним из самых жестоких и подлых злодеев. Руфил боялся как мальчишка, хотя ему уже стукнуло двенадцать, и у него за плечами было несколько действительно серьёзных схваток с тварями и злодеями. Легендон мог напустить страха… Когда герой идёт на задание, в его уме нет места ничему другому. Он думает только о первичной цели. Одна за раз. Если мне нужно убить злодея и спасти девушку, я должен выбрать, что важнее – живая красотка или мёртвый злодей. А если идёшь на задание с напарником, убедись, что обе головы думают об одном. О чём я говорил?

– Вы говорили о Легендоне, Руфиле и о тогда ещё старшей дочери Грифлот, – парень, заворожённый историей владельца таверны, разинул рот.

– Да. Он сидел в своей башне под охраной сорока диких гиппопозубров. Эти твари коварны и кровожадны. А главное – их скорость! Разящий гиппопозубр в одиночку может повалить неподготовленного героя. Пока мы расчищали путь, один из них напал на Руфила и переломал парнишке все рёбра. И вот мы с Руфилом на спине и с топорами в руках, – он указал на три топора, висевшие над баром, – и перед нами встал Легендон… Даже несмотря на свои травмы, Руфил, как и я, преследовал одну цель – спасти девицу. Проход, удар, ещё один, опять удар, блок! – размахивая кружкой, но не расплескав ни капли, герой в отставке передавал весь пыл давней битвы. – Он проскользнул мне за спину и хотел нанести удар, но я, не отвлекаясь на Легендона, ринулся к клетке, в которой была заточена старшая из Грифлот. Руфил, сидя на моей спине, отразил удар и прикрыл мой тыл. Я разнёс кандалы, и девица была освобождена. По закону чести, о котором нынешние герои и злодеи ничего и не слышали, Легендон был вынужден сдаться и скрыться в тумане. Или это был дым… Отличная была схватка…

– И это всё?

– Что значит всё? – хозяин таверны чуть не подавился брагой. – Я тебе говорю о том, что раньше были понятия чести, ценности единой цели, настоящие злодеи и чудовища. Спроси любого из современных героев, что для них важно. Очки! Цифры на досках! Романтика погрязла в брюквоватии…

– Бюрократии.

– А я что сказал?

– Я вас понимаю… Я просил помощи, и никто из ваших посетителей не откликнулся.

– Ещё бы! В моём заведении нет героев.

– Я понимаю, что для вас их нет уже много лет, но те, кто сейчас себя таковыми считает, отказали мне.

Глаза хозяина таверны налились кровью. Он уронил кружку с брагой и схватил Капюшона за грудки.

– Что ты сказал?

– Я не хотел вас обидеть, просто…

– Кто? Покажи мне.

Парень не был ябедой или предателем, но в ситуации, когда на тебя смотрят два красных, сияющих огнём глаза, горячий воздух из ноздрей обжигает лицо, а стиснутые челюсти издают такой звук, от которого хочется спрятаться под одеялом у любимой бабушки, никто не смог бы сохранить степенное молчание.

– Вот они, – Капюшон указал на трёх героев, вернувшихся в заведение.