Ксения Рудазова - Паргоронские байки. Том 6

Остальных мало заботило то, что будет завтра, а уж тем более через тысячи лет – но Джулдабедан заглядывал в будущее не хуже Согеяна. Не переставал думать, как сделать так, чтобы гохерримы не стали рабами своих страстей или слугами тех, кто сильнее.

Даже клинок он себе выбрал нетипичный, не имеющий лезвия. Поначалу все сражались костями, выточенными из убитой Челюсти. Потом один за другим переходили к металлу, становились все более искусными оружейниками. Лишь Джулдабедан по сей день сохранил свой древний костяной шест.

– Подожди, – перебил Бельзедор. – Он же у него деревянный. Я точно видел.

– Так сколько лет-то с тех пор прошло, – пожал плечами Янгфанхофен.

И именно своему кодексу Джулдабедан в первую очередь учил юных гохерримов. С младых лет те усваивали, что нельзя есть тех, кто способен говорить. Что следует щадить тех, кто достойно сражался. Что дуэль священна, а честная победа не призывает к отмщению.

Учил истинной красоте поединка. Искусству благородной войны.

Как следует отметив встречу, старейшины кланов переместились на открытый воздух. Они собрались не только для того, чтобы выпить за здоровье друг друга и убедиться, что их по-прежнему десять. У многих были новости, многое давно назревало. Они неоднократно встречались по двое и по трое, обсуждали будущее своего народа, но сегодня пришло время для общего решения.

– Ты хорошо учишь нашу молодежь, – сказал Сильдибедан Джулдабедану. – Мы все тебе за это благодарны.

Вдали проскакали двое юношей на паргоронских конях. Мардзекадан узнал в одном своего сына – недавно старейшина снова женился, и у него наконец-то снова появился сын. Все предыдущие погибли много лет назад, в бесконечных битвах.

Пусть хоть этот переживет их побольше. Не из-за великой любви Мардзекадана к отпрыску, а чтобы не жалеть о том, что кровь слабеет.

– Однако когда они покидают твою школу, то ведут ту же жизнь, что и все мы, – продолжал Сильдибедан. – Скажите мне, братья, в чем правда?

– А в чем правда? – нахмурился Мардзекадан.

– Я думаю, что правда в силе: у кого сила, тот и прав, – рубанул ладонью Сильдибедан. – Братья. Сестры. Выслушайте мои слова. Мы все воины, и мы сильнее всех в этом мире, но мы неразумно используем свою силу. Беспорядочные набеги, стычки с кем попало, охота поодиночке и малыми группами.

– Согласен, – прохрипел Эррешидан. – Мы можем поставить Паргорон на колени, если организуемся в единое целое.

– Именно это я и хочу предложить, – кивнул Сильдибедан. – Систему. Армию. Мы все воины – так давайте станем войском. Нас достаточно много для этого. Пусть вместо кланов будут легионы.

Первородные загомонили. Предложение Сильдибедана всем пришлось по душе. Самый рассудительный из них, он прославился своими знаниями родовых древ и умением разрешать споры меж их веточками, за что был прозван Судьей Паргорона. К нему прислушивались прежде – прислушались и сейчас.

– Мы давно обсуждали это с Росканшиданом, – продолжил Сильдибедан. – Когда-то наши кланы были просто семьями, когда-то они состояли только из наших детей и внуков. Сейчас у нас столько потомков, и они так переплелись, что большинство происходит от всех нас сразу. Мы – предки всего народа гохерримов.

– Мы – и еще двадцать два погибших, – дополнил Гаштерлодан. – Их кровь…

– Я не к тому, чтобы умалить их заслуги, – вскинул ладонь Сильдибедан. – Моя собственная жена лежит там, где ее убили нактархимы. Но перед гибелью она произвела на свет много детей, у меня тысячи потомков. Весь народ гохерримов – мои потомки.

– Мой сын – не твой потомок, – усмехнулся Мардзекадан.

– Ты так в этом уверен? – насмешливо спросил Сильдибедан. – Кто его мать, скажи?

– Критаригнева, прекраснейшая из дев клана Резкельшидана.

– Критаригнева – дочь Гирратеблата и Стардиромены. Стардиромена – дочь Экротарима и Марезабелы. Экротарим – сын Ростардрахара и Шьянагариты. Ростардрахар – сын Резкельшидана и Терремодены. Терремодена – дочь Эльглетаблона и Ногфанхолиты. А Ногфанхолита – дочь Зиглекаданы… и меня. Твой сын – мой прапрапрапраправнук, Мардзекадан.

Последний из Клыков опешил. Он невольно поймал взглядом скачущего вдали юношу, а потом расплылся в улыбке и хлопнул Сильдибедана по плечу.

– Мы обязательно за это выпьем, брат, – пообещал Мардзекадан. – Но заверши свою мысль. Вот переименуем мы кланы в легионы – что дальше?

– Позвольте мне, – молвил Росканшидан. – Мы с Судьей много об этом толковали. Вы же все знаете, что мой клан – самый малочисленный? Знаете, почему?

Гохерримы смутились. Да, все знали, что Росканшидан по прозвищу Часовой кочует в основном на границе с Каменистыми Землями. Там прохладнее, там больше растительности, а сейчас там еще и стоит башня Мазеда. Паргоронский Банкир и его дети-карлики посредничают в торговле по всей Чаше, да еще и доставляют интересные мелочи из-за Кромки.

Но еще там начинаются земли нактархимов. Из своих тайных крепостей они делают налеты. Живые молнии, закованные в костяную броню невидимки, они сливаются с почвой, сливаются с песком – и нападают из ниоткуда. А уж в те дни, когда Мистлето засыпает, и Центральный Огонь меркнет… ночь на внутренней стороне случается только раз в год и длится недолго, но она воистину страшна.

– Мы сражаемся с нактархимами испокон веку, – сказал Росканшидан. – И мы можем победить. Если создадим организованное войско первыми – победим.

– Паргорон должен стать нашим! – вспыхнули глаза Эррешидана. – Нактархимы – единственные наши соперники! У всех остальных кишка тонка! Уничтожим нактархимов, а остальных сделаем своими слугами! Сурдиты будут рыться в земле, ла-ционне – делать для нас вещи! Бушуки и кэ-миало нам тоже пригодятся! А ларитры… ларитр мы тоже потом уничтожим. Как-нибудь.

– А что насчет этих… гхьетшедариев? – спросила Руналодана.

– Дети Хера Древнейшего?! – фыркнул Эррешидан. – Сперма, смегма и нечистоты?! Эти разбегутся, как только мы обнажим клинки!

– Я бы вырезала их всех до одного, – процедила Джойнайшидана. – Мне отвратительны они как явление. Я убила ту тварь, которая поселилась в Пламенном море… и вы не поверите, если я расскажу, как мерзотна она была.

– Поверим, – сказал Гаштерлодан. – Мой клан тоже одного такого уничтожил. Он сожрал пятерых отличных воинов, а потом превратился… сначала я подумал, что это какой-то Орган, но нет.

На лицах Зубов промелькнуло отвращение. Гхьетшедарии, эти самые молодые из обитателей Паргорона, вызывали у них смесь омерзения и потаенного страха.

Они не боялись самих гхьетшедариев, но опасались того, что означало их появление. То, что демоны произошли из божественного Тела, не являлось предметом веры – все просто это знали. Но что ответит сам Древнейший, если спросить его, кого он скорее станет считать своими детьми? Ожившие Зубы или тех, кто появился из его Чресел, из божественного Семени?