Лана Мур - Цветок для Тьмы

– Это другое, – вздыхаю я. – Свадебный наряд, – взмахом руки указываю на порядком потрепанное платье. – имеет право снимать только муж.

Хайлод молчит. Тишина сгущается, давит на плечи, сжимает горло. Становится трудно дышать. Грудь разрывается от недостатка воздуха. Я чем-то разозлила хайлорда, и сейчас он меня наказывает? А, может, и убивает. Говорить не могу, поэтому только мысленно молюсь Аште и прошу прощения за собственное бессилие.

– Извини, немного не сдержался, – раздается прохладный голос, и давление ослабевает. – Ты собиралась замуж?

– Да.

Снова молчание, но на это раз не такое давящее, оно даже будто бы искрится. Колебание капюшона, словно хайлорд встряхивает головой

– А если не жених, то сама можешь снять?

– Да.

– То есть, если я попрошу тебя раздеться, ты разденешься? – спрашивает хайлорд с чуть усилившейся хрипотцой.

– Если вам будет угодно, но это ничего не даст, – грустно отвечаю я.

– Ты о чем?

– Я не получила силу Ашты. Я ничего не могу.

Руки, а потом плечи хайлорда вздрагивают. Он отталкивается от стены, отступает, и из-под капюшона раздаются хриплые рваные звуки. Я не сразу понимаю, что это смех.

– То есть ты… Ты готова раздеться прямо сейчас для ритуального танца и печалишься только о том, что не обрела силу? Правда?

Я растерянно моргаю. Что может быть веселого в отсутствии силы? Я же недостойная дочь Ашты. Наверное, поэтому она меня и наказывает.

Хайлорд буквально задыхается от смеха.

– Правда, думаешь, что раздеваться можно только для ритуального танца?

Он снова подходит и опирается о стену одной рукой, а его прохладное дыхание скользит по моему лицу. Кончики ресниц покрываются инеем, тяжелеют, слипаются.

Заметив это, хайлорд снова отступает.

Я киваю и под взглядом тьмы медленно спускаю с плеча и без того разорванное платье.

Хайлорд вскидывает руку, давая понять, чтобы я остановилась.

– Ты такая наивная. Неужели тебя забрали прямо из храма? Они же неприкасаемые и не подчиняются даже императорской власти – тяжелые кулаки страшно сжимаются.

– Нет, конечно, – отвечаю я, стараясь избегать взглядом темного провала капюшона. – Никто не посмеет ступить на землю Ашты с дурными намерениями.

– Блажен, кто верует.

Судя по звуку, хайлорд усмехается.

– Меня забрали со свадьбы. Правом первой ночи, – спокойно поясняю я. – Но зачем? Меня никто не просил ничего возродить. Даже не узнали, что сила не проснулась. Сразу начали бить. За что? – подношу дрожащие пальцы к онемевшей разбитой губе.

Я сама не понимаю, почему разоткровенничалась с незнакомым человеком. Слова льются, как ручей, и я никак не могу их остановить:

– Забрали сразу из храма Рассвета, от мужа, от новой семьи, не позволили возродить долину. И сказали, что не выпустят отсюда. Почему? Хоть вы можете объяснить?

Моего порыва почти хватает, чтобы взять хайлорда за руку, но вовремя спохватываюсь и, склонив голову, отступаю – какое дело выскородном дворянину до незнакомой девушки, лишенной силы дочери Ашты?

– Право первой ночи?! – хрипло бросает он. – Кажется, кто-то совсем плюет на императорские указы. Пора научить уму-разуму, – снова скользит по мне взглядом. – Но не сейчас. Забери, – вихрем взмывает плащ и опускается на мои подставленные руки.

Голова сама вскидывается, чтобы посмотреть – что же скрывала тьма капюшона.

Взгляд скользит по точеному лицу: высоким скулам, прямому носу, упрямым губам, волевому подбородку. Во рту пересыхает, и я невольно сглатываю. Смуглые губы подрагивают в намеке на улыбку, я прихожу в себя и отшатываюсь. Только тогда замечаю, что лицо хайлорда обрамляют крупные волны черных волос, словно клубящаяся тьма, и сердце сковывает холодом.

– Насмотрелась? – слышу тихий голос и поспешно опускаю глаза.

– Простите.

– Ничего, я ведь тоже смотрю, и мне открыто намного больше, – роняет он, осматривая меня с ног до головы, а вокруг закручивается прохладный вихрь.

Не знаю, куда деться из-под внимательного взгляда, мну плотный шелковистый плащ.

– Повесь на спинку кресла, – хайлорд кивает в угол. – Думаю, что выходить отсюда не самое лучшее для тебя.

– А как же? Где я спать буду? – растерянно осматриваю комнату, в которой только одна кровать, кресло и короткая кушетка.

– С этим после разберемся. Сначала тебе надо вымыться. Не забыла, что прислуживаешь мне? А я не люблю грязнуль.

Вздрагиваю. Взгляд мечется по комнате и застывает на узорчатой деревянной ширме, за которой просматривается купель.

– Здесь? При вас?

Я еле выталкиваю слова из сдавленного невидимым обручем горла.

– Тебя это смущает? – черная бровь взлетает крылом ворона. – Буквально только что ты готова была раздеться.

– Так ведь эт-то для ри-туала, – заикаюсь я. – А мыться… эт-то очень личное.

– Личное, значит, – хайлорд хмыкает. – Не бойся, я не подсматриваю тайком за голыми девицами. Подожду в кресле, пока ты закончишь. Только не затягивай. Я тоже хотел бы принять ванну.

Я украдкой бросаю взгляд на кресло. Оно стоит так, что, если сидеть, то прекрасно просматривается вся купель.

Заметив это, хайлорд снова хмыкает, подходит к креслу и со скрежетом тащит его в другой угол.

Вздрагивая и оглядываясь на сидящего в кресле хайлорда, я опускаюсь в каменную чашу, которая сразу же начинает наполняться теплой водой, расслабляя напряженное тело.

Так соблазнительно полежать немного в тепле, понежиться, но я помню, что нахожусь в покоях аристократа и он тоже хочет принять ванну. Торопливо обмываю кожу, стараясь не задевать воспаленную щеку и губу, споласкиваю волосы. Хочу уже подняться из воды, когда понимаю, что, кроме свадебного платья, изрядно испачканного в дороге, мне больше нечего надеть.

– Я тут подумал, – из-за ширмы показывается хайлорд, я сразу же плюхаюсь в воду и стараюсь погрузиться как можно глубже, но белоснежные шапки пены едва прикрывают грудь.

– Вы обещали, что не станете смотреть, – с легким укором замечаю я.

– Я обещал не смотреть только за ширмой и могу закрыть глаза, а если ты выйдешь в таком виде, – он взмахивает рукой, очерчивая ванну, – то мне ничто не помешает рассматривать тебя.

Именно этим он и занимается, присев на покатый бортик.

– Мне кажется, ты ошибаешься, считая, что сила в тебе не проснулась, – он указывает на воду. Даже под шапкой пены заметно, что по ней прокатываются мелкие волны. – Тогда что это такое?

– Это всего лишь легкий отголосок силы, данный каждой дочери Ашты, вздыхаю я. Сила должна была пробудиться, но не пробудилась, – я горестно вздыхаю. Может, если бы я обрела настоящую силу, муж не позволил бы меня увезти.

– Именно поэтому тебя отправили из храма и отдали замуж? – мягко интересуется хайлорд.