Ксения Рудазова - Паргоронские байки. Том 5

Ну и пошел жрец своими глазами посмотреть, что там Люгоша начудил. Пришел во двор Астороши – а Люгоша лежит себе на сеновале в старой рубахе, да и не делает ничего. Как обычно все, никаких сюрпризов.

Только родители егойные сразу выбежали, да жреца в дом позвали.

А в доме-то… ох и выпучились у жреца глаза-то! Все в золоте да серебре, лавки сплошь самоцветами усыпаны, вместо самовара – гремлинская машина хитрая, и даже у кота шерсть золотая. И на столе громоздится всякое – тут тебе и фрукты южные, и сласти разноцветные, и бутыли пыльные с винами старыми.

– Во дела… – только и протянул жрец. – Космодан милосердный, что ж тут содеялось-то?

Ну Астороша с Милавой ему про все и рассказали. Пришел Люгоша с лесу-то, а за ним – хворост. Сам идет. Целая армия хвороста, в снопы увязанного. За домом, вон, целая груда его, все посадки завалены.

– И, грит, теперь все, что пожелает – тут же и исполнится, – поделился опасливо Астороша. – И пока, вон, исполнялось.

Жрец похолодел. Выглянул в окно, на сеновал, от которого теперь словно холодом веяло, погладил бороду и спросил, голос понизив:

– А отчего оно так – не сказывал? Может, нашел в лесу чего?

– Фазана спас, грит. Волшебного, говорящего.

– Ишь ты как. Волшебник, фазан-то? Или фея, может?

– Да поди знай. Мы-то его не видали.

– А желанья как исполняются?

– Да вот – просто велит Люгоша чего, да так сразу и делается. Как скажет, так и будет. Но он не всегда ладно говорит, так не всегда ладно и исполняются.

– Превратное исполнение… – помрачнел жрец. – А часто ли так?

– Часто, – сказала под ним скамья.

Жрец аж подпрыгнул. Скамья переступила с ножки на ножку и пожалилась, что вот, еще вчера обычной скамьей была, горя не знала. А потом поленился Люгоша от сеновала к столу пешком ходить, так и велел ей ожить, на себе его носить. Ну она теперь и живая.

– Делать-то чего теперь? – спросил Астороша. – Люгоша-то плохого не сделает, только по дурости если.

Жрец почесал в затылке, опасаясь снова сесть на скамью. По дурости-то тоже много чего наворотить можно, особенно когда силища теперь такая.

Но тут явно не для приходского жреца задача. Он что, окормляет просто три деревеньки, да и весь с него спрос. А тут не меньше чем епископа спрашивать нужно.

– Я епископу отпишу, – решил жрец. – И волшебнику королевскому.

– Так то дело небыстрое. А нам-то чего до того делать?

– Да что вчера делали, то и дальше делайте. Люгошу не сердите, да приглядывайте.

А тут как раз Люгоша в дверь и сунулся. Выспался наконец. И то, тут любой выспится, когда с вечера до утра спать, а потом еще часов семь. Уселся лодырь за стол, подвинул к себе хозяйским жестом кадку с мочеными огурцами, да и принялся их уписывать.

– Мир тебе, твое благословение, – почтительно поздоровался он со жрецом. – Огурцов хочешь?

– Да я уж ухожу, – отказался жрец. – Спасибо, Люгоша. Береги себя.

Вернулся он в храм, написал письма епископу, да волшебнику, да еще и самому королю, отослал с нарочным и стал ответа ждать. Но сколько дожидаться, не ведал, потому как Марюлия держава хоть и невеликая, но все-таки и не клочок земли. Пока-то доберется дядька Трухей на своей лошаденке до столицы, пока-то передаст послания по назначению, пока-то прочтут их, пока-то решение какое примут – тут и целая луна пройти может, а то больше. Да и то ведь сначала, верно, просто человечка какого пришлют – проверить, так ли все, не сочинил ли чего сдуру деревенский жрец, не соскучился ли в еловой глуши.

А Люгоша тоже даром времени не терял – все на сеновале полеживал, да мысли всякие думал. Мечтал, что вот кабы стоял здесь мост хрустальный, да прямо к соседней деревне, то все бы по тому мосту и ходили. А то вот жрец пришел в гости, так ведь по дороге пришел, по земле, ну и грязь всю собрал, а он старый уже.

Только нету моста, и не построит его никто, так и нечего о том думать… хотя не.

– Властью пестрого фазана, пусть мост хрустальный построится отсель и прямо до Кильдяшей, прямо к храму! – велел он.

Ух и протянулся же сразу мосток-то! Вылез из земли – и ну расти, ну ползти! Длиииииииинный!.. и-их!..

Люгоша хотел сам по нему и пройти первым, но оказалось, что по хрусталю ходить неловко. Раз шагнул – упал. Два шагнул – упал. На третий ступать уж не стал, побоялся в третий раз упасть.

Ну ладно, пусть по нему другие ходят. А он свое дело сделал, мост выстроил. То-то жрец обрадуется.

А жрец тем временем выглянул в окно, увидел этакое диво и высказался так, как божьему служителю высказываться не годится.

Сладкая жизнь наступила у Люгоши. Чего желал, того и желал. И все сразу являлось. Когда стало холодней, когда на сеновале бока промерзать начали – приказал, чтоб сено само собой грелось.

А в дом вовсе ходить перестал – да и зачем? Столик волшебный у него тут стоит, еды сколько хочешь всякой, и чесаться никто не мешает. Родители вовсе Люгошу тревожить перестали – все нарадоваться не могут, что золота-серебра теперь много.

Кот только околел отчего-то. Жалко кота. Люгоша приказал, чтоб тот ожил, но он какой-то плохой стал после этого. Холодный и квелый, не ест ничего, только ходит кругами по двору. Батенька его в дом перестал пускать.

Ответ из столицы все не шел, а Люгоша хоть и полеживал на сеновале, да не бесполезно, а с толком. Думал, чего бы еще такого сделать, чтобы всем помочь, а то живут себе его односельчане и не знают, что рядом с волшебником живут.

Он и поборол в конце концов лень, да и стал по деревне похаживать, да поглядывать, что к чему. Видит – дед Нилай идет с топором, дровишек нарубить. Люгоша ему и помог:

– Властью пестрого фазана, пусть топор сам рубит дерево на дрова!

Ох и обрадовался дед Нилай… или испугался?.. Вырвался у него из рук топор-то – и давай соседскую яблоню рубить!.. А там и забор порубил!.. и будку собачью в щепы!.. вот уж и избу рубит!..

И быстро рубил-то!

– Ох, что ж то деется?! – тоненько завопила выскочившая из избы бабка.

– Властью пестрого фазана, пусть топор деревья в лесу рубит! – приказал Люгоша.

Ну топор в лес и унесся, далеко-далеко… уж и не видать.

А что ж это лес далеко так? Люгоша всегда так и думал, что слишком он далеко, ходить долго. Пусть бы поближе был, так и то хорошо станет.

– Властью пестрого фазана, пусть все деревья вылезут и в деревню придут!

И вот тут начался кошмар. Сначала-то вроде ничего и не случилось, потому что отсюда не видать. Но потом прибежали в деревню орущие люди, а за ними-то и впрямь деревья топали! Корнями переступали, ровно щупальцами, землю сотрясали весом страшенным.

– Озимые, озимые!.. – верещал народ. – Ведьмы озимые губят!

Хотел Люгоша сказать, что то не ведьмы, а он, но догадался все же, что негодное что-то пожелал. Тем более, что одно дерево уже в чью-то избу врезалось, другое забор порушило, третье пса дворового раздавило…