Зелена Крыж - Белый пират

– Анфисовна, ты сдавай, что ли! – той, что привела гостей, отдали привилегию.

– А на что сдавать? На "доверчивого" али "переливного"?

– Эх, забыли, девочки! Петровна, стопки поставь! И рябиновку захвати!

Молодые "бабки", привыкая к будущей должности, называли друг дружку по отчествам. Анфиса – редкое исключение. Только их с Акулиной иногда называли по именам. Так удобнее, ибо зовут будущих хранительниц в основном почему-то Таньками. На курс в шестьдесят студенток двадцать восемь Татьян! Танковая дивизия какая-то!

– Лучше перцовочки, для сугреву! – распорядилась хозяйка комнаты, Ильинична. – Кровь разогнать!

– Ой, не надо, – взмолился Витёк. – Нам лучше медовой, самой легкой.

– Молчи, упырёк! Может, тебе ещё не достанется! – смеялись "бабки".

Петровна поставила перед всеми граненые цветные стаканчики. Анфиса сдала карты.

– Пики козырь!

– Поехали, други-подруженьки!

Студентки оживленно, лихорадочно веселились. Тоже нервничали. У меня азарта не хватало даже шугануть спящую камбалу. Самого клонило в сон, да нельзя. Повезло хотя бы, что они не "доверчивого дурака" выбрали.

Будущие хранительницы обожали колдовать даже в мелочах, поэтому любили игру, где не знаешь заранее настоящий вид у карты или наколдованный. Если не можешь отбиться или подозреваешь, можно не верить картам. Угадаешь обман, противник всё забирает, если масть настоящая – ты гребешь. Правило простое, но со мной играть в "доверчивого" не очень легко. При каждой ошибке я превращаюсь.

Мне от этого никаких неудобств, только потом будущие бабки долго издеваются и хихикают, прежде, чем меня выручить из собачьей шкуры. А игра-то простаивает!

Так что "переливной дурак" в нашей компании идет лучше. Перед каждым игроком ставят стопочку, наливают через одну. Если ты отбился, можешь перелить свою порцию соседу справа, если у него пустая. Или тебе нальют. Пить обязан тот, кто взял карты. Если стопка пустая, тебе нальют. Игра идет, пока питье льется по кругу, и ходы подогреваются не только наличием козырей, но и жаждой участников. Можно ведь нарочно грести карты и запивать!

– Акулинична, не мухлюй, допивай до дна!

– А ты снова бубны в пики перекрасила?

– Где, когда такое было? Я честно играю!

– Не спорьте, девочки! Я пока тасовала индикрасочку добавила! Если будет смена масти, карты позеленеют!

– Молодец, Анфиска! Беленький, а скажи, почему вы под ее окошком чаще других околачиваетесь? У меня ведь тоже коса есть! Может, тебе она приглянулась? Ну, скажи!

Вот, змеи! Знают ведь, что соврать не могу! Я после проклятья стал в беседах с дамским полом сдержанным, как какой-нибудь дипломат при шахе! Стараюсь весь базар фильтровать.

– У Анфиски третий этаж, – буркнул я. – А у тебя пятый!

Бабки-ёжки смеялись, показывая молодые зубки. Я не обижался. Просто устал сегодня, как… Просто устал. То ли на погоду мысли такие мрачные, то ли с голоду. Сейчас вроде хорошо закусили, должно отпустить, а мне только хуже. Ветер бьется в окна. В море зовет…

******

Кому интересно, в самом моменте перемены я ничего не чувствую. Это мгновенно. Если бы превратился с закрытыми глазами, удобно лежа, даже не знал бы, кто я – собака или человек. Я уже проверял. Стоя, сразу чувствуется, что касаешься земли четырьмя конечностями, да и хвостом на пробу помахать можно. Так и в первый раз я не сразу сообразил, что случилось!

Милое общение Витька с кикиморой Славичной прервал нервный стук в дверь.

– Девочки! Кощеевич! – за порог в панике влетела хрупкая Алексевна, будущая озёрница.

– Скорее, на крышу! – всполошились хранительницы.

– Невозможно! Он туда приземлился!

– В ступе, гад, прилетел! – поняла Ильинична. Ей как раз светила лесная должность и ориентировалась будущая бабка-ёжка в спорных ситуациях лучше всех. – Быстро в шкаф! – приказала она.

– Может, лучше в окно? – усомнился в надежности укрытия Витёк.

Не слушая возражений, нас в десяток рук затолкали в шкаф. Девочки, нарочито шумно обсуждая ходы, продолжали играть. Дверь зловеще тихонько скрипнула.

– Веселитесь? По какому поводу собрание за полночь?

Молодой мужской голос колол холодом. Не знаю, что чувствовали студентки, у меня сразу побежали мурашки, а Витёк старался не стучать клыками. Но девчонки держались храбро.

– У Никитичны праздник дома, племяшек родился! – убедительно нашла повод Ильинична. – Ей по этому случаю пирожки прислали, вот и отмечаем! Выпей с нами, Костя! За маленького по маленькой!

Забулькала наливка, потом раздался хруст и аханье – стакан треснул.

– Мне докладывали, радость у Никитичны была третьего дня, – холодно заметил Череп. – Что, с тех пор и гуляем? А если проверить? – он коротко свистнул.

Тут же дверцы нашего укрытия задрожали под когтями цербера. Шкафчик трясся, словно он из картона. Мы чувствовали себя в сказочке про трех поросят. Только умного братца с каменным домом нам судьба не дала!

– Нет там никого, – ленивым басом отозвалась Ильинична. – Это шкура волчья вас с толку сбила. Всякое мерещится!

– Шкура, говоришь? Открой!

– Сам смотри, там не заперто.

Дверь открылась, мы замерли. Костина фигура виделась смутно, сквозь темную частую сетку. Мы умом понимали, что он нас вообще не видит. Но надежда на благополучный исход теплилась как-то неубедительно. Маскировочным заклятьям даже пэтэушниц на первом году учат. Сынок ректора это знает.

– Точно, шкура! – в голосе Кощеевича слышалось затаенное удовольствие. – Знатный зверюга! Шкуры на двоих хватит! Чую вампирский дух, с чего бы? Новая порода моли завелась? – Череп резко сменил тон: – Покажитесь! Хватит в прятки играть, собак спущу, хуже будет. Считаю до двух. Раз!..

Я примерно того и ждал с самого начала. Обреченно вылез на свет, дав знак Витьку, чтобы не спешил.

– Ты не наш, – слегка удивился Костя. – Из поселка, что ли?

– С пляжа.

– Я всех местных бродяг по приметам знаю… – Череп пощелкал извилинами: – Серёга Белый? Ты не вампир. Второй!

На такой приказ нельзя не откликнуться. Наследник одного бессмертного рода предстал пред ясны очи другого наследника. Кстати, глаза у Кости действительно ясные, светло-серые. Прожигают насквозь.

– Слышал, слышал, – Череп оскалился. – ВиктОр, кажется? Что вы тут забыли, ребята?

– Просто шли мимо, – промямлил Витёк.

– Смотрю, идти вам некуда, работы нет, голодаете? Могу вас устроить по блату на казенный паёк. Крышу над головой и работы выше головы гарантирую! Рудники в Огнедышащих горах тепленькое местечко! Не бывали?

Одна из Танек, Сидоровна, подруга Анфисы, робко вступилась:

– Костя, их нельзя в рудники! Беленький – суженный Марьи Моревны. Тебе нужны проблемы в семье?

Кощей-младший рывком обернулся к нам: