Мия Мисташ - Ведьма из Чёрного леса

Ведьмы умирают не от разбитого сердца,

а от глубоких морщин.

Ведьма спала блаженным сном на втором этаже деревянного дома. Такое было возможно только в Чёрном лесу. Мёртвая тишина окутывала деревья. Непроходимые дебри, проклятые людьми и фейри не жаловали никого. Но в любом правиле есть исключения. И к ним, к этим сакраментальным исключениям, как раз и относилась молодая, неопытная и очень любопытная ведьма.

Она видела наверно сон десятый, а может быть и сотый. Счастливая улыбка появлялась на её лице. Иногда ведьма хмурилась, и тогда бабочки в испуге отлетали прочь от окна.

Ничего не предвещало беды, но раздался стук. Сперва он был тихий и уверенный, а затем превратился в грохот, от которого задрожала оконная рама. Ведьма открыла один глаз, а потом другой. Она с недоверием вслушивалась в звуки и не верила наглости, пришедшего к её порогу.

Ведьма очень хотела произнести проклятье, но решила, что прерванный сон не стоит таких усилий. В конце концов, ей не три сотни лет. Ведьмам в пожилом возрасте многое сходит с рук.

Лаис еще не приобрела седые волосы, ей только недавно перевалило за семьдесят. О каждом проклятье надо доложить в волшебные инстанции, а это на минуточку, написать около пятидесяти бумажек. Их может быть и больше, в зависимости от тяжести налагаемого заклятья.

Все ведьмы отчитывались за свою деятельность, как самозанятые волшебные личности и платили налоги в конце каждого десятилетия.

От объяснительных записок во всевозможные службы у неё болела голова неделю, и даже зелье забвения не помогало. Не жизнь, а малина! Чтоб их демоны сожрали в аду не один раз!

Ведьма произнесла еще несколько незатейливых фраз, очень похожих на бранные слова. Стук в дверь продолжался. Она встала и медленно спустилась по лестнице.

Она рывком открыла дверь и замерла в изумлении. Перед ней стоял высший фейри. Большие прозрачно-синие глаза смотрели с презрением, а губы чуть кривились в беспощадной усмешке. Волосы мерцали в свете звезды рассвета белыми искорками, а кожа словно светилась изнутри бело-розовым жемчужным светом. Костюм цвета индиго сидел безупречно. Ни пылинки не наблюдалось на его одежде.

Ведьма почувствовала себя как никогда голой, и даже надумывала смутиться, но вовремя отдернула себя от несуразных эмоций.

− Чем обязана, − глухо произнесла она, и добавила для вежливости, − милорд?

− Вы не пригласите меня? – ответил фейри вопросом, и приподнял бровь.

− Нет, − грубо ответила ведьма и в упор уставилась на волшебное существо.

− Вас зовут Лиса? – спросил фейри и продолжил, не дожидаясь ответа, − ведьму из Чёрного леса желает видеть королева Неблагого двора, фея сумрачных лесов полуночи, Тэмулэн, − он ухмыльнулся словно услышал одному ему известную шутку, − советую не опаздывать и прибыть до темноты.

Только ведьма хотела возмутиться, как фейри щелкнул пальцами и исчез.

− Чтоб тебя никогда не позвали из вечности, − в сердцах крикнула она самое обидное для всех фейри пожелание, − меня зовут Лаис! − и с силой захлопнула дверь. Оконная рама жалобно задребезжала, но ведьма пригрозила её немедля сжечь, и та послушно затихла.

***

Кот нюхал валерьянку, незабудки и ромашки. Ему нравилось лежать на цветочном ковровом поле и предаваться безделью. Хорошее настроение омрачала приснившаяся мать. Чёрная кошка ругала его, мяукая высокими нотами. Голова раскалывалась от ужасных звуков. Он хотел проснуться, но кошка не выпустила его из сна и яростно несколько раз ударила когтистой тяжелой лапой.

Кот проснулся, и с неудовольствием обнаружил следы воздействия своей дражайшей мамули. Он так не хотел куда бы то ни было идти, но с такими доводами не поспоришь. Кошка ясно дала понять, что за дальнейшее промедление будет наказывать. Если он не отправится немедленно в путь, то от него останется только ободранный страшный никому не нужный кошак.

Он родился в роду фамильяров. Его кошка-мать была фамильяром, старый кот-дед до сих пор являлся фамильяром чёрного колдуна. Ему очень хотелось быть обычным котиком, ловить мышек или птичек и предаваться безделью. Судьба так не справедлива! Он не хочет решать проблемы колдунов или ведьм, ему и своих хватает.

Во сне кошка подробно дала инструкции как появится у ведьмы. Он с печалью подумал, что маменька сошла с ума.

Он держал незабудку в передних лапах и пытался идти на задних. У него не получалось ходить подобным образом, и к тому же цветок не собирался висеть на лапах и падал. Ужасные ритуалы фамильяров! Он не рос в цирке, как некоторые другие представители кошачьего семейства.

Так дело не пойдёт!

Кот решился нести незабудку во рту. Авось поймет ведьма, что он её фамильяр, ну, а если и нет, то и чёрт с ней!

***

Лаис, конечно, могла проигнорировать приглашение королевы, но наживать такого врага отказом − себе дороже. Она планировала еще пожить годиков так триста, а может быть и больше. Она в сердцах бросила камень в огород, отчего там вырос небольшой дубок и весело помахал листвой обозленной ведьме.

Лаис хотела уже подняться на второй этаж и принять ванну для успокоения нервов, как мельком заметила своё отражение в зеркале. Она испуганно пискнула и потрогала лицо. Лаис не хотела верить глазам и ощущениям, но правда – жестокая и беспощадная бестия, не дала бы ей и шанса, погрязнуть в обмане.

Сперва она подумала, что её прокляли или наложили заклятье. В последнем, кстати, очень хорошо практиковались высшие фейри. Но она не выходила за порог дома, самого безопасного для неё места. Здесь наложили обереги ведьмы рода саранки и старые могущественные колдуны.

Она со вздохом посмотрела снова в зеркало, а потом на календарь и вздрогнула. Звезда полуночи будет полной три дня. Это многое объясняло. Она взглянула на родовое древо и чувство безысходности сковало молодую ведьму. Прабабка крутила шашни с оборотнем в Зелёном лесу, долгое время прожив в стае. Многие из клана ведьм неодобрительно смотрели на такие отношения, но не лезли со своими нравоучениями, боясь гнева могущественной ведуньи. Тем более в этом союзе родилась девочка.

Изменения во внешности затронули мать. Она менялась в лице на несколько дней словно прожевала очень кислую ягоду.

Лаис не думала, что это коснётся её. Ведь на бабке природа отдыхала, и она никак не менялась внешне.

Правнучка могущественной ведьмы не узнавала себя в зеркале и хотела разрыдаться. Старое дряблое лицо будто тянулось к земле, мутные глаза неопределённого цвета затравленно смотрели из овального зеркала. Тело тоже не выглядело молодо, но не так сильно обвисало.