Ольга Васильченко - Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях

Куць и все его отродье! Фийона! За свалившейся неразберихой совсем забыла про фею. Что там натворила дерзкая малявка, оставалось только гадать. На ходу шнуруя юбку, я поспешно выскочила в общий зал.

Картина оказалась поистине достойной запечатления. Делька ошеломлённо сидела на полу, потирая поясницу, а вокруг неё разлетелись исписанные убористым почерком желтоватые листки. Рядом валялась смятая упаковочная бумага. Диван, встав на дыбы, сотрясал передними лапами ближайший стеллаж, усыпая пол книгами, а с верхней полки на него рассерженной кошкой шипела Фийона. Стрекозиные крылышки феи посверкивали ядовито-зелеными искрами, такие же сполохи проскальзывали между малюсенькими пальчиками. Призраки бестолковыми молями кружили возле места катастрофы, тщетно пытаясь угомонить разошедшуюся мебель.

– Кусь, место! – рявкнула я, одной рукой застегивая мелкие пуговки на расхристанной блузке, второй поддерживая спадающую юбку.

Диван нехотя отошел от стеллажа, когда мне удалось совладать с расползающейся одеждой и перестать напоминать неудачливую любовницу, застуканную ревнивой женушкой в момент милования с её благоверным.

Адель, стоя на коленях, собирала разлетевшуюся рукопись. Призраки скорбными тенями зависли в полуметре над полом. Кусь виновато переминался с лапы на лапу, всё ещё недовольно порыкивая в сторону феи. Та перестала сверкать ядовитыми огнями, но спускаться вниз не спешила.

Догадаться, что тут произошло, было нетрудно. Скорей всего, фее, уж не знаю зачем, приспичило колдовать. А диван, на дух не выносивший магов, взбесился. И если Вилька он признал за своего и внял моей просьбе не рвать больше капитанских штанов (а показывать свой норов перед посетителями Кусю запрещалось под страхом растопки), то на фее он оторвался по полной, не сочтя оную ни гостьей, ни посетительницей.

Фийона, заметив, что диван усмирён, рискнула спикировать вниз, кроя и меня, и мебель на чем свет стоит:

– …и вообще, лицензия на эту чуду-юду скаженную у тебя есть?!

Лицензия, конечно, была, пусть и полученная в Школе задним числом при содействии моего старого учителя – магистра Никола. Но на её предъявление не хватило времени. Оскорблённый в лучших чувствах диван раззявил пасть на боку и звучно щелкнул зубищами.

Фея замолкла.

Фея исчезла.

Несколько секунд я недоумённо переглядывалась с Делькой и призраками, пока из недр дивана не донеслись приглушенные фейские вопли, обещающие нам золотуху с почесухой и чих с расстройством желудка.

Адель нервно хихикнула. Мне же оставалось только присесть напротив Куся и с тяжёлым вздохом начать увещевать несговорчивую мебель «выплюнуть каку». Диван оставался глух и нем, вдобавок несколько раз злорадно подпрыгнул, не иначе, как для острастки сидящей внутри добычи.

– Кусь, фу! – не выдержала я. – Плюнь! Куць тебя во все подушки! На дрова пущу!

Угроза, обычно мгновенно усмиряющая диван, в этот раз не возымела никакого действия.

Мебель продолжала упорствовать, периодически потряхивая «башкой». Фея отчаялась и затянула какую-то заунывную арестантскую песню. Выносить эту какофонию не было уже никаких сил, и я прибегла к запрещённому приёму – наклонилась к дивану и раздражённо прошипела:

– Верну Мышу на опыты!

Кусь набычился и попятился от меня задом, пихнул ещё один стеллаж и присел на лапах, когда на него полетели тяжёлые тома по начертательной магии. Фея внутри взвизгнула и затихла.

– Ну!

Я требовательно протянула руку к диваньей пасти. Тот помялся, переступил лапами, глухо постукивая о пол, и недовольно выплюнул добычу мне в ладонь. Не ожидая, что Фийона окажется такой увесистой при росте в десять дюймов, я едва не уронила её и, только аккуратно усадив пострадавшую на стол, устроилась напротив.

– Фийона, вы в порядке, он вас не покалечил?

Меньше всего хотелось объяснять в Сером трибунале, почему их сержанта сожрала моя мебель.

Диван обиженно сопел за моей спиной.

Фея вяло покачала головой и хрипло пропищала:

– Шапра 4 4 Крепкий алкогольный напиток, настоянный на пряностях есть?

– Есть. Дель, в кабинете, в верхнем левом ящике стола фляга, принеси, а?

Адель, коротко кивнув, метнулась в кабинет. Врочек недовольно заворчал себе под призрачный нос, что грех переводить шапру на какую-то там фею – тем более, его шапру. На резонное замечание Анисии, что пойло призраку уже без надобности, Франц надулся ещё больше, и перепалка пошла по второму кругу. Устало отмахнувшись от них, я подозвала диван и пересела на него, здраво решив, что гораздо лучше пристроить свое бренное тело с комфортом, чем сидеть на корточках. Вернулась Делька с квадратной флягой тёмного стекла в руках.

Нацедив несколько капель в отвинченную крышку, я протянула её фее. По лавке мигом разнёсся аромат пряностей. Фийона, выхватив у меня импровизированную чашу, выхлебала её в два счета, громко хлюпая.

– Хозяйка, по-овтори-ить, – пьяненько потребовала фея, сунув мне под нос опустевшую крышечку.

– А не развезёт? – очень сильно постаравшись превратить насмешку в сомнение, спросила ваша покорная слуга.

Ну не вязалась у меня эта нахальная малявка с грозным Серым трибуналом.

– Не-е, – заплетающимся языком пробормотала она, – л-лей, ик!

Пожав плечами, вновь сунула ей в ладошки наполненную крышечку. Едва дохлебав до половины, фея громко икнула, свела глазки в кучку, завалилась набок и тоненько, с присвистом захрапела. А остатки шапры заляпали стол.

– Говорила же ты ей, развезёт, – хихикнула Делька. – Откуда она вообще взялась?

– Это долгая история, – отмахнулась я, – расскажу как-нибудь. У тебя-то что случилось?

За всем приключившимся в лавке сыр-бором Адель слегка повеселела и не выглядела такой уж озабоченной, как на крыльце, но стоило вернуть её к насущным проблемам, как вновь помрачнела.

– Джульетта умерла, – хмуро сообщила Делька.

– Скворцонни? – зачем-то уточнила я, хотя и так было ясно. Иных общих знакомых по имени Джульетта у нас не было, но подруга все равно кивнула. – Как? Когда?

– Неделю назад. А узнали только сегодня, когда нарочный из Клёнека привез пакет от её душеприказчика. Мы с отцом едва с кладбища вернулись – у матушки сегодня годовщина, – напомнила Адель, видя мой недоумённый взгляд.

Я лишь кивнула, да, точно, Редзян, отец Адели, уже лет двадцать как безутешный вдовец.

– А тут только с нарочным переговорили, даже в дом толком не вошли, как мажордом на батеньку налетел с воплями «обокрали, убили, ограбили», – вздохнула Делька, – и ведь не в первый раз – неделю назад только горничную уволили, потому как рылась, где не следует. И это человек проверенный, иных в доме не держат. Ну, батенька лицом малость изменился, меня поспешно услал подальше. Я-то всё равно к тебе собиралась… А пакет от Джульетты на моё имя был, ну, его и забрала. Пока ехала, открыла, посмотрела. Там рукопись для тебя, так что заказ в силе, не переживай…