Ольга Васильченко - Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях

Честное слово, лучше бы ему не вспоминать про безобразие, учинённое у Румпеля! Ваша покорная слуга и без того была на взводе, а тут представился такой случай спустить пар.

– А не по твоей ли милости начался тот потоп, Мыш! – прошипела я не хуже змеюбря, наступая на Конрада. – Может, стребовать с тебя за моральный ущерб, и за диван, и за испорченную одежду? Румпель будет рад!

Я наступала на незадачливого чародеишку, тесня его к стене. Мыш, углядев в моём лице нечто, предвещавшее ему хорошую трёпку, прикрылся туго набитой холщовой сумкой, которую до этого сжимал в руках.

– Д-де К-керси, ты чего? – заикаясь, пролепетал он. – Я ж извинился тогда…

– Ах, извинился.… а ремонт оплачивать Румпелю кто будет?! – завопила я, тыкая пальцем в сумку.

Холщовая торба и так, видно, была на последнем издыхании, а мой тычок ускорил неизбежное. Дно сумки прорвалось, и оттуда хлынул купленный на Тролльем рынке хлам.

Гору Мышовых покупок венчала маленькая зачарованная клетка с феей.

– Та-ак!!!

Конрад кинулся подбирать свои сокровища, но я оказалась проворней, завладев клеткой прямо у него перед носом.

– Мыш! Ты в Серый трибунал захотел?

– Да это… того… выпустить её собрался… – стушевался поначалу Конрад, но быстро очухался и вспетушился, – и вообще отдай, это моё!

– Ага, сейчас! – я прижала маленькое узилище к груди. – Разбежался!

– Де Керси, отдай по-хорошему, – срываясь на сиплый визг, Мыш рванулся ко мне, попытавшись перехватить клетку.

Костлявые пальцы впились в рукав. Но я от души пнула его в лодыжку, не давая добраться до феи. Чародеишка взвыл, толкнул меня в грудь, и ваша покорная слуга с силой треснулась о бортик загородки со змеюбрями.

Хрясь!! Хрусь!

Ой-ёй!

Из глаз посыпались искры.

Скреплённые честным словом и магическим контуром доски загона не выдержали, и меня повалило на спину, прямо в гости к чешуйчатым тварям.

А-а-а-а!!!

Куць меня за ногу!!!!

Контур прощально сверкнул, заставив змеюбрей отчаянно затрясти головами. А я успела откатиться куда подальше.

– Гр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Чудища, поняв, что их больше ничего не удерживает, хрипло взревели и кинулись врассыпную, внося панику в нестройные, а местами ещё и нетрезвые ряды кипелленского криминала.

На галерее воцарился хаос.

Дурные твари заскакали по коридорам и галереям, сметая лотки и покупателей с продавцами. Налетели на алхимический прилавок.

Ба-бах!

Что-то из разбившихся бутылей и реторт прореагировало слишком бурно, и с потолка посыпалась каменная крошка.

Тресь!

Бочка с тошнотворным пивом полетела на пол, заливая его зловонным пенистым потоком.

Ой, Вила Пресветлая… Ходу, ходу! Пока кто-то не вспомнил, с чего всё началось, и не заметил меня.

Я неслась, не разбирая дороги, налетая на посетителей и лотки. Опрокинула стойку с зельями и, подгоняемая проклятьями владельца, едва не споткнулась о выкатившуюся под ноги вазу. Проскакала по остаткам злополучного алхимического прилавка. За спиной грохнуло, и по рынку пополз сладковатый оранжевый дым. Замешкавшись, не успела вовремя уклониться и налетела на криво сколоченный стеллаж. На голову посыпались клетушки с верещащими феями. Да куць тебя! Что ж мне так везёт! Отвоёванную у Мыша клетку ваша покорная слуга по-прежнему сжимала в руках, и пока разгоняла искры перед глазами, на меня налетел фееторговец.

– Ты-ы! – взревел он. – Воровка!

Испуганно шарахнувшись назад, я припустила с удвоенной силой, прижимая к себе фею. В попытках оторваться от преследователя свернула в какой-то коридор, потом ещё в один, а фееторговец упорно пыхтел за спиной.

Потянуло свежим воздухом, морем и сыростью. Кажется, рядом порт. Заметив пробивавшийся с другого конца коридора тусклый свет, со всех ног бросилась туда. С ходу вышибив хлипкую заслонку из рассохшихся досок, выскочила в переулок у пассажирской пристани. С неба по-прежнему лило, ноги разъезжались по раскисшему льду и остаткам снега. К причалу как раз пришвартовался баркас, прибывший из Зодчека. Пассажиры неспешно спускались по трапу, еще чуть-чуть – и можно будет затеряться в толпе, но за моей спиной всё ещё хрипел и топал разъярённый фееторговец.

И тут на пристань вышел патруль Ночной стражи. Внутренне возликовав, я кинулась к ним.

– Держите её! Держите мерзавку! – как гром среди ясного неба проревело у меня за спиной. – Она поймала фею!

Перед глазами вдруг полыхнуло лиловым. Запнувшись о невидимую преграду и потеряв равновесие, я растянулась во весь рост, подкатившись по размокшему льду прямо под ноги к сошедшему с баркаса щёголю в чёрном рединготе и с тростью в руке. Потемневшие ореховые глаза не сулили мне ничего хорошего.

Постаравшись состроить самую умильную физию, на какую была способна, я прикрылась клеткой с феей, словно щитом, и радостно выпалила:

– Привет, Балт! А на Тролльем рынке змеюбрей продают…

Иногда мне и правда хочется её заколдовать, но тогда придётся глядеть в эти чересчур невинные, как сейчас, глаза до конца моих дней. А это мучительное испытание: праведная злость борется с нежностью, но победить так и не может. Грудь распирает и хочется курить, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Трубки же в последнее время касаюсь редко. Теперь у меня намного больше вредных пристрастий. Так что усугублять не стоит.

– Что ты успела натворить в моё отсутствие?

Вопрос прозвучал не так строго, как мне бы хотелось, и Алана, почувствовав слабину, шустро подскочила с мокрой набережной и выставила перед собой маленькую клетку, словно щит.

– Кроме змеюбрей, они снова торгуют феями… – в доказательство она сунула мне под нос крохотное узилище с крылатой малявкой.

Я невольно прянул назад. Всё же не люблю я этот народец. Есть в нём что-то эдакое, недоброе.

– Всё видел и могу засвидетельствовать перед лицом Ночной стражи, – перебил её дородный пан с седой бородищей.

Он комкал в огромных лапах кожаный фартук со следами гари и пропалин и рокотал, как ворчащий камин.

– Разгромила мой прилавок. Перевернула соседскую полку с зельями. Сломала загон и выпустила каких-то злобных тварей, – в конце каждой фразы он тяжело вздыхал. – Заляпала всё мерзкими алхимическими растворами. Кричала и ругалась, как пьяный тролль, а потом и вовсе ухватила фею и заперла в клетке…

– А ключ проглотила, – поддержал его речь ухмыляющийся Габриэль, как-то странно поглядывающий на Аланино «приобретение».

Увидев его, Алана что-то пискнула, но тут же метнула сокрушающий взгляд в обвинителя.