Екатерина Романова - Драконий василек. Дилогия

Женщина вдруг неожиданно тепло улыбнулась, кажется, наконец, начиная меня понимать.

– Но я все же откажусь от вашего предложения. Поверьте, мне ничего не угрожает.

Ведь ровно в полночь магия проклятья перенесет меня в дом графа Братстона, где бы я ни находилась. Страшно, обидно, но я уже свыклась с этим. Но в любом, даже самом неприятном обстоятельстве, я всегда нахожу плюсы: меня не пугают поздние возвращения.

– В таком случае, не отказывайся от повозки. Я договорюсь с Бартоном, чтобы отвез тебя в город.

Если не соглашусь – меня неправильно поймут. Со стороны это будет выглядеть как минимум некрасиво и странно, потому я с благодарностью кивнула и, пока драконица Грехильда ходила договариваться на счет повозки, съела весь пирог со своей тарелки и выпила чай. Пожалуй, впервые нормально поела за день.

Прощались мы добрыми друзьями. Кто еще может похвастаться, что у него в друзьях настоящая драконица? Хвастаться я, конечно, не люблю, но сам факт волнительно приятен. На прощание я подарила женщине букетик васильков и васильковую же воду, попросив поставить в комнате сына. Рассказывать о том, что талдох, коснувшись жертвы, в ближайшие сутки может найти ее по слепку ауры и попытаться вселиться, разумеется, не стала. К тому же, следом за талдохом и менее сильные сущности могут попытать счастье. А дракончик еще не обрел зверя, защитить себя толком не может, потому оставить мальчика беззащитным я не могла. На площади я умыла его водой, этого хватит на какое-то время. А букетик станет дополнительным гарантом его безопасности.

До полуночи оставалось не так много времени. Успею ли добраться до города? Будет странно, если Бартон откроет дверцу кареты, а меня внутри не найдет. Стоп. Кареты? Перевела взгляд на драконицу, но та лишь пожала плечами и улыбнулась. Вот она – доброта. Хотя мне и в обычной повозке на деревянной лавке было бы удобно.

Бартон помог забраться внутрь и закрыл дверцу. Застучали копыта, скрипнули колеса. Я открыла шторку, впуская мягкий лунный свет. Помахала Грехильде, тепло улыбаясь на прощание, и окинула восторженным взглядом гнездо. Посеребренное лунной изморозью оно выглядело еще более захватывающе, чем днем. Величественно, прекрасно и… опасно.

Поежилась. Вечерний холод давал о себе знать, а я без накидки. Не планировала позднее возвращение домой. Домой. Нет у меня дома. А место, где я ночую, домом назвать язык не поворачивается. В слугах у графа – нечисть, ведь все человеческие слуги давным-давно сбежали. Еще бы, когда у хозяина нет души, а его жестокость не знает границ, сложно оставаться с ним бок о бок даже за большие деньги. Желающих не нашлось, потому граф Братстон пришел к единственному верному выходу: нанять нежить. Пожалуй, его поместье больше напоминает склеп, нежели дом.

Я еще раз с грустью обернулась, вглядываясь в очертания гнезда, скрывшегося за поворотом. Жаль, что нельзя остаться на ночь у драконицы. Это была бы первая моя спокойная ночь. Когда в последний раз я нормально спала? Без необходимости устанавливать щит вокруг кровати, сквозь который не пробьется ни нечисть, ни человек? Не вздрагивая от каждого шороха? Без необходимости все время быть начеку? Тяжело вздохнула и мотнула головой, отгоняя уныние. Я не имею на него права. У меня есть кров, верные друзья, пища. Это уже больше, чем у других. После смерти родителей я и вовсе могла оказаться на улице, можно сказать, мне даже повезло. Какое-то очень странное и извращенное везение, но мне ли жаловаться на судьбу?

– Какая гамма эмоций, – донеслось из темного угла.

Я завизжала и схватилась за сердце, но Бартон даже не остановился. Значит знал. Извозчик знал, что внутри владыка, потому так странно на меня и смотрел! А я, отвлеченная мыслями и видом за окном даже не заметила притаившегося в темноте кареты зверя. Холод… Ну конечно. То, что я приняла за вечерний холод, оказалось уже знакомыми мне волнами ярости.

– Вы напугали меня.

– Я вижу.

– Извините, милорд.

– За что именно?

От подобного ответа я опешила и поспешила пояснить:

– Обычно, когда кто-то кого-то пугает, следует извиниться.

– Учту на будущее.

– Вы и в будущем намерены меня пугать и не просить прощения?

– Зависит от вашего поведения.

И вот вроде бы гадости говорит, а холод отступает, и ярость сменяется чем-то более мягким. Гневом, раздражением, недовольством.

– Я не знала, что вы собираетесь воспользоваться каретой, милорд, я бы…

– Холодно. Оденьтесь.

Меня грубо перебили, поэтому заканчивать свою мысль не стала. Какой смысл? Владыка драконов делает, что хочет, говорит, что хочет, и требует, что хочет. Он приказывает и получает необходимое. Наверное, когда долго живешь в таком режиме, перестаешь ценить тех, кто рядом. От такой жизни и с ума сойти недолго.

– У меня нет с собой накидки, милорд.

Мне на колени упала черная шелковая ткань с аметистовой вышивкой, в которой я безошибочно определила тот самый камзол. Посеребренный лунным сиянием, его цвет завораживал. Мы, ведьмы, острее других чувствуем мир: цвета, запахи, текстуры, образы. Сейчас я наверняка выглядела странно, поглаживая кончиками пальцев мягкую сияющую ткань, наслаждаясь тем, как она отзывается на мои прикосновения… Не искушая судьбу, накинула столь грубо предложенную накидку на плечи и посмотрела за окно. Желания продолжать разговор с владыкой у меня не было, выяснять по какой причине он не побрезговал делить со мной карету – тоже. Тем не менее, дракон проявил удивительную коммуникабельность:

– Грехильда щедра на благодарность. Это оскорбление не носить драгоценности, подаренные драконом.

– Ирда не дарила мне украшений, – ответила негромко, рассматривая звезды на чернильном полотне неба. Оно чем-то напоминало тонкую, но такую теплую ткань драконова камзола.

– Вот как? Сложно в это поверить. Никакой благодарности?

– Почему же. Я приняла ее благодарность тем же способом, которым принимаю ее от других.

– И где же она?

– Здесь, – прижала ладонь к сердцу и посмотрела в сияющие фиолетовые радужки глаз дракона. Просто все остальное скорее угадывалось, чем виднелось. Вместо белого камзола на нем снова черный, черные же волосы сливались с темнотой ночи, а черты его лица, время от времени облагороженные касанием лунного света, завораживали, но я поспешила стряхнуть с себя это очарование. Красивых людей очень много. Вот только красота драконов обманчива и коварна.

Ответом стал презрительный смешок, но отвечать на него не хотелось.

– Могу я вам чем-то помочь, милорд? Желаете вновь меня допросить?

– Допросит вас ирд Д’Остраф. Завтра.

Новость не порадовала. Повторный допрос может означать, что мне следует срочно паковать вещи. Впрочем, это не поможет. Ровно в полночь, где бы я ни успела скрыться, насколько далеко бы ни убежала, меня выдернет из реальности и перенесет в уже опостылевшую спальню… А ведь скоро полночь. Боюсь, если Бартон решит везти меня до самого дома, я распадусь на золотые искорки прямо в карете!