Сергей Арьков - Стражи Ирия

Но еще больше человеческая беспечность потрясала Владика на фоне того знания, которым он тяготился, не имея возможности поделиться им с кем-либо. Лишь единицы знали правду, касательно природы зомби-апокалипсиса, и он был одним из тех осведомленных. Зомби, это не беда. Это даже не четверть беды, от силы десятая ее часть. Куда большую опасность представляли те, кто стоял за всем этим концом света – древние темные боги. Владик видел их своими глазами, и они были ужасны. Сначала Кощей, потом неизвестное божество, едва не пробужденное некромантом Легионом. Владик седалищным нервом чуял, что есть и другие. Да, полтора минувших года прошли тихо и мирно, людей никто не беспокоил, но стоит ли впадать в наивность и переполняться уверенностью, что так будет и впредь? Достаточно лишь одному из древних богов явиться в этот мир, и для возрождающейся цивилизации все будет кончено. Кощея удалось побороть лишь потому, что он был ослаблен после воскрешения. Второму божеству даже ожить не дали. Но есть ли хотя бы малейший шанс в борьбе с возродившимся и набравшим силу богом? Владику ответ на этот вопрос был более чем очевиден. Чтобы сражаться с богом, нужно самому быть богом. Смертным людям это дело не по силам.

И потому Владик не мог понять, как все эти люди могут спокойно пить, есть, спать и заниматься своими ничтожными делами, когда в любой миг сюда может явиться всемогущий монстр и уничтожить их всех одним ударом? Ну, ладно, большинство обитателей Цитадели ничего не знают о древних богах, но ведь есть и те, кому известна страшная правда. Но и они живут себе, и в ус не дуют. Будто так и надо. Неужели они настолько глупы, что надеются защититься от бога бетонными стенами и крупнокалиберными пулеметами?

Владику казалось невероятным, что он один терзается страхом перед чудовищами из прошлого, а остальные как будто забыли о них, и живут в свое удовольствие. Вот, к примеру, безответная любовь всей его жизни Машка и ее теперь уже законный муж Андрей. Разве они волнуются из-за каких-то древних богов? Да они о них и не вспоминают. Успели уже ребеночка родить, и второго активно планируют. Живут в двухэтажных хоромах, Андрей – первый помощник князя, его правая рука, а потому данная семейка ни в чем не нуждается и всем обеспечена.

Или вот бывшие коллеги Владика, программисты Петя и Вова. Кем они были полтора года назад? Золотарями. Фекалии из выгребных ям вычерпывали. А сейчас эти двое входят в личную княжескую гвардию. За прошедшее время они сильно изменились. Пока Владик горбатился в поле, Петя и Вова качали мышцы и набивали кулаки. Теперь на этих берсеркеров страшно смотреть – здоровые, наглые, идут по улице, прохожие от них по сторонам шарахаются. Все знают, что это княжеские любимцы, и все им сходит с рук. К тому же – герои. Участники эпического похода в логово тьмы, победители некроманта.

Аналогичным образом не тяготилась существованием древних богов и Алиса. Она-таки встретила своего принца, точнее – князя, жила в тереме, ходила в мехах да золоте, кушала с серебряной посуды и не абы что кушала. В поисковые рейды она, как и Андрей, давно уже не ездила, занимаясь более подобающими для княгини делами. А какие могут быть дела у представителя правящего класса? Ну, проснуться к обеду, позавтракать, сходить в гости к Машке, потрепаться с ней, понянчиться с ее сыном, а там уже и ужин, а там и в койку пора. График, в общем, тяжелейший, не каждый выдержит.

Ну, и да, и сам князь. Вершину пищевой цепи в возрождающейся цивилизации оседлал своими крепкими ягодицами единственный возможный на эту роль кандидат. Активный участник первичного накопления капитала, терзатель жадных коммерсантов, сокрушитель гаишников, мучитель программистов и победитель древних богов – Цент Первый Мудро-добро-великий.

Он долго шел к этому, мечтал об этом, и вот, добился своего. Княжеская карьера сложилась удачно, Цент правил единолично, авторитет его был огромен. Если кто-то из подданных и был чем-то недоволен, то только не верховным лидером. Вождь был непогрешим. За минувшие полтора года о Центе и его подвигах успели насочинять столько легенд, мифов, баек и прочих выдумок, что ныне он выступал уже не просто как вождь человечества, но как фигура божественная, эпическая. Среди молодежи в Цитадели процветал настоящий культ Цента. Все дети точно знали, на кого они хотят быть похожими. С него брали пример. На него ровнялись. Когда он являл себя народным массам, тех охватывало благоговение. Люди рыдали от счастья, лицезря этого исполинского вершителя. В его честь называли младенцев. Его боготворили.

Возвышение Цента было, пожалуй, вторым, после порядка, положительным для Владика моментом. В былые времена, когда они странствовали по мертвому миру в одной компании, Владик натерпелся от Цента таких великих мук и лютых горестей, что хватило бы на десятерых страстотерпцев. В силу каких-то необъяснимых причин, изверг из девяностых питал к программисту из нулевых паталогическую неприязнь, каковая выливалась в непрестанные издевательства. О, сколь же много изведал несчастный страдалец на шкуре своей! Там было все: невыносимые диеты, унизительные шутки, насильственные принуждения к действиям героического характера. Этот ад продолжался полгода, и Владику казалось, что ему не будет конца. Даже заняв власть в Цитадели, Цент поначалу проявлял большой интерес к мучению Владика, лично контролировал его на работах, заставлял трудиться без отдыха и до полного изнеможения. Страдалец уже уверился, что тут-то ему и конец. Цент не сумел свести его в могилу луковой диетой, зато решил доконать путем трудового истязания. Но постепенно князь утратил интерес к своему мальчику для битья, а потом и вовсе забыл о его существовании.

Цент обитал в своей резиденции, в огромном тереме со всеми удобствами, Владик, навечно записанный в число крестьян, ютился в самой бедной части города, в крошечной каморке, где не было иной мебели, кроме грубо сколоченной самодельной лежанки да старого стола. Зимой в жилище программиста было холодно, летом жарко, плюс соседи день и ночь выясняли отношения, орали, дрались или совокуплялись, так что тишина не наступала никогда. Впрочем, это Владику не сильно мешало. Рано утром он уходил на работы в поля, а когда возвращался, то засыпал еще в прыжке, и разбудить его не могли никакие звуки.

С одной стороны, Владик был рад, что все, включая Цента, забыли о нем. Но иногда ему становилось дико обидно из-за этого. Ведь все, кто участвовал в том легендарном походе на скотомогильник, ныне обрели славу и почет, жили в достатке и являлись уважаемыми людьми. И только он прозябал в нищете и безвестности. А ведь и он был в числе тех героев. Более того, именно его рука сразила некроманта волшебной секирой. Но кто знал об этом? Никто. А те, кто знали, давно уже забыли и о нем, и о его подвиге.