Любовь Сладкая - Училка для плохого папы

– Тимофей Иванович Дудищев, конюх, – сказала я.

– Ах, конюх… – и на детском личике отобразилось глубочайшее разочарование.

– Послушай, Камалия, – подойдя к дочери, респектабельный папашка присел на корточки, заглядывая в глаза снизу, – в том мире, откуда прибыла твоя учительница, совершенно не имеет значения то, кто твои родители.

– Как это?

– Там просто рождаются в какой-нибудь семье, потом детей собирают вместе – в каком-нибудь строении, где всех учат одинаково, готовя к жизни…

– Как – одинаково?

– … но каждый имеет разные таланты и способности. Поэтому, окончив учебу, могут стать кем захотят, приложив старания.

– И Екатерина приложила?

– Да, я все время была лучшей их всех! – не без гордости сказала я, тряхнув гулькой, так что вылетела шпилька – опять – и волосы рассыпались по плечам.

– Ах! – вскричала Камалия, хватаясь рукой за свои макаронины, – я хочу иметь точно такие же волосы. Папа, я, кажется, начинаю понимать, что прекрасней этой человечки нет никого в мире! Ты что, специально нашел и нанял для меня самую лучшую красавицу?

– Да, так и есть, – угрюмо улыбнулся лорд.

– И моя мама была такой же, как она?

Улыбка тут же сошла с лица мужчины.

– Твоя мама была красивой, – сказал он, но глаза отвел в сторону.

– Но не такой красивой, как эта Дудищева, дочь обычного конюха, да?!

– Каждая женщина красива по-своему, – мудро разрулил ситуацию отец Камалии. – Но наиглавнейшим достоинством все-таки есть ум.

– Спасибо тебе, папочка, что ты выбрал для меня самую красивую и самую умную учительницу!

– Я рад, что вы понравились друг другу. Все, Гонжа, уводи Камалию к себе.

Мелькнув пышными юбками, няня с девочкой ушли.

Снова оставшись в кабинете только вдвоем, мы с лордом Хрусталиновым несколько минут просто молчали.

Я вообще теперь не знала, что мне говорить. В моей голове словно взрывались и лопались огненные шары, так что даже искры сыпались из глаз. И я боялась дышать и открывать рот, чтобы пламя не вырвалось и не сожгло тут все.

– Так что, как вам моя дочь? – лорд Хрусталинов первым нарушил тишину.

– Хорошенькая девочка,– сказала я, – такая открытая и… умная…

– Ее нужно будет обучить всему, что вы знаете, – выдохнул лорд, переводя на меня прекрасные мужские глаза – с нормальными зрачками, с густыми и длинными ресницами на чуть голубоватых веках, с пухлыми соблазнительными губами, которые мне почему-то безудержно захотелось поцеловать.

– Я обучу, – с усилием отрывая взгляд от сосредоточенного лица, я подошла обратно к креслу и плюхнулась в него с ощущением возросшего до невероятных размеров чувства собственного превосходства. И ничего, что, по меркам мира обычных людей, выглядела я в этот момент как чучело – в измятой и пропотевшей блузке, в юбке задом наперед, под которую были одеты спортивные штаны, в коричневых туфлях, что страшно было снять, так как я не снимала их второй день подряд, и они могли вонять, с нечесаными волосами, распущенными по спине, со спортивной кофтой, завязанной у меня на талии, с неумытым лицом, покрасневшими глазами, прячущимися за толстыми линзами очков в роговой оправе, без макияжа…

– Тогда подпишем контракт?– наверное, не замечая в моей внешности того, что замечала я, лорд Хрусталинов щелкнул пальцами, и тут же на столе материализовалась папка. Открыв ее мужчина извлек белый листик А4, исписанный круглым каллиграфическим почерком, и протянул его мне. – Вот, читайте.

Взяв бумажку, я положила ее на колени. Затем сняла очки, протерла рукавом кофты стекла и надела обратно. Устремив пристальный взгляд на строчки, я внимательно прочла условия. Их было немного. К тому, что мне озвучил лорд, добавилось еще разве что – «учтивое отношение к ученице», «соблюдение режима» и «беспрекословное повиновение хозяину дома».

– А как это? – спросила я, тыча пальцем в пункт десятый, где это «повиновение» и было прописано.

– Понимаете, Екатерина, – глядя мимо меня, мужчина открыл ящик стола и извлек оттуда поблескивающее золотом перо. – Вы целый год, а может быть, и дольше, будете жить в моем замке.

– Да, я это знаю, – сказала я.

– По сути, вы чужой человек не только в моем доме, но и вообще, в мире, куда прибыли.

– И это я тоже поняла.

– Поэтому, для вашего же комфорта, будет лучше, если сразу и безоговорочно примете все обычаи и здешние законы.

– А что если…

– Так вы подписываете контракт? – метнув на меня пронизывающий взгляд, так что я сглотнула слюну, лорд бросил в мою сторону перо. И я схватила его дрожащими пальцами, крепко сжав.

– Да, подписываю, – делая росчерк в том самом месте, где нужно (бумага тут же испарилась из моих рук), я с удивлением ощутила, как странно сжалось мое сердце, пропустив удар. Хотя, учитывая то положение, в котором я пребывала, это было нормальным.

После разговора лорд Хрусталинов щелкнул пальцами – и открылась дверь.

– Можете идти, Екатерина, – сказал он, вынимая из ящичка, лежащего на столе, толстую сигару и откидываясь на спинку кресла.

– А как? А куда? – спросила я, неуверенно поднимаясь со своего места и вопросительно хлопая ресницами.

– Вас проводят, там… за дверью, – не обращая внимания, словно меня уже здесь не было, лорд Хрусталинов, откусив щипчиками конец сигары, бросил их обратно, а сам заложил ноги на стол. Щёлкнув пальцами, он зажег еле заметный огонек. Затем, подкурив от него сигару, сделал длинную затяжку.

– А что с моими вещами? И… это ведь официальное трудоустройство? У меня будет трудовая книжка, стаж? – понимая, что несу полнейшую чушь, я все-таки вынуждена была спросить. Хоть ответ и был очевиден заранее: нет.

– Да идите уже, – выпуская из пухлых губ ровными кольцами дым, мужчина даже не открыл глаза.

В растерянности собрав волосы, я завязала их в тугой узел и двинулась к двери.

– Нет, постойте, – когда я уже почти вышла из кабинета, услышала за своей спиной властный приказ.

– Да, слушаю, – сказала я, почти радостно впрыгивая назад.

– Подойдите сюда, Екатерина.

– Так что насчет стажа? – делая широкие и осторожные шаги, я поспешила к столу, задымленному настолько, что фигура лорда Хрусталинова уже еле просматривалась.

– Это вы о тех условностях, что действуют в вашем обществе? – голос прозвучал с неожиданной хрипотцой.

– Да, ведь если бы я устроилась где-нибудь в обычной школе, то мне бы сделали запись в трудовой книжке, а так…

– Зачем вам эта запись?

– Ну… родители говорили, что я должна заработать пенсию, потому что время как бы летит быстро, и не успею оглянуться, а уже не будет кому воды подать, и кусок хлеба тоже… и вообще.