Екатерина Сорри - О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

Так вот и кончилась эта история. Пойманные привидения в наказание заставили извиниться три раза перед Руфусом Дринклом Паперсом и отремонтировать кухню, что они с большим удовольствием и выполнили, посчитав, видимо, что еще легко отделались. В припадке усердия привидения даже выкорчевали весь проволочник вокруг Бегемотника, после чего были отпущены на все четыре стороны с пожеланием вести себя хорошо и не шалить так больше. При этом Камбр скорчил самую свирепую рожу, какую только мог (а он был дока по этой части), а глюк Хамфри показал из-за спины магнитоплетку, что, конечно, произвело должное впечатление.

К удивлению Камбра, смерть Странника Дули страшно огорчила Руфуса. Он даже всплакнул.

– Ах, Камбрик! Ты не представляешь, – утирая слезы, говорил Руфус, – какое это было замечательное привидение. Такое интеллигентное, такое доброе…

– Доброе, – фыркнул Камбр, – опомнись, Руфус. Он же тебя из дома выгнал, грозился Бегемотник разрушить!..

– Все так, все так, – согласно кивал Руфус, разливая по чашкам ароматный чай и накладывая в вазочку балиновое варенье, – но все же он был замечательным, просто замечательным. Другого такого не будет никогда…

Глава 3. Как Камбр и его лучший друг глюк Хамфри ловили хрюкозоида Дингла

Это было прелестное утро, нежное, мягкое и бархатистое, как спинка ребенка под ладонью любящей матери. Утро, от одного взгляда на которое хотелось блаженно закрыть глаза и умереть ну или, на худой конец, заплакать. В пору цветения кокосовых елок случаются такие необыкновенные утра. И чем реже они случаются, тем большее блаженство испытываете вы.

Камбр лежал в тени кокосовой елки, вдыхал нежный аромат ее цветов, и счастье переполняло его, легко пузырясь и расплескиваясь вокруг, отчего и без того волшебное утро приобретало совершенно сказочный вид. Такое уж у счастья свойство: приходить незаметно и преображать все вокруг до неузнаваемости. И тут важно не спугнуть его, сохранить в тишине как можно дольше, любуясь, будто драгоценным камнем.

Первобытную тишину космопорта нарушала лишь незатейливая песенка самаритянки, скрывавшейся где-то в густых ветвях бананового дуба, да писк шнырявших вокруг губошлепиков. Легкий ветерок, овевая Камбра, отгонял назойливых взвизгов. Вокруг порхали розовые и черно-синие лисички. Одна из них даже села ему на рубашку и, настороженно поводя крыльями, принялась с методичностью, свойственной всему ее роду, изучать блестящую пуговицу в виде раковины сполка.

«Надо же, – умильно думал Камбр, – какое необыкновенное, совершенно бесподобное утро. И как славно слиться с ним, даже лучше, раствориться в нем, стать его частью. Ах, похоже, я уже растворился… Вот и лисичка села мне на рубашку. Какая же она хорошенькая, милая, какие у нее чудные крылышки…»

Лисичка тем временем, закончив исследование пуговицы и придя к выводу, что не попробуешь – не узнаешь, вонзила в нее свои остренькие зубки.

– Эй-эй! Брысь! Брысь, тебе говорят! – отогнав лисичку, Камбр огорченно осмотрел испорченную пуговицу. – Н-да, пожалуй, придется перешивать.

Придя к такому неутешительному выводу, он вздохнул и попытался вновь вернуться к блаженному состоянию единения с природой. Но тут бродивший неподалеку гамбургский петух взлетел на крышу космопорта и заорал дурным голосом утреннюю песнь всех петухов вселенной. Камбра аж передернуло.

– У, гамбургер, такое утро испортил. Вот погоди, попадешься мне, я из тебя суп-то сделаю, – заворчал он, потом неторопливо поднялся и направился к сторожке рядом с космопортом. Гамбургский петух, сидя на крыше, с опасливым интересом наблюдал за его действиями, вытянув обе свои шеи и крутя хохлатыми головами. Но Камбр уже забыл о нем. Раз созерцание не удалось, можно попробовать заняться чем-нибудь другим. Дорожки космодромные, например, подмести, и желательно под музыку. Включив радио, Камбр было взялся за метлу, но вместо музыки и нежного голоска Тарики Зой услышал занудный голос местного диктора Трепла.

– Ну надо же, как не везет, – огорчился Камбр, – еще и Трепл. Одно к одному.

(Надо сказать, Камбр терпеть не мог Трепла и всегда говорил, что лучше сто раз услышать вопль гамбургского петуха, чем один раз – треп Трепла.)

Все же на сей раз он прислушался.

– …Повторяем, – зудел Трепл. – Сегодня ночью из зоопарка сбежал хрюкозоид Дингл. Дирекция просит всех жителей города оказать содействие в поимке ценного зверя. Поймавшему и доставившему хрюкозоида в ценности (в целости, кретин, – мысленно поправил Камбр) и сохранности обещана награда – 200 маней. А сейчас передаем передачу с директором зоопарка господином Ляпсом, простите, Лепсом, о жизни диких хрюкозоидов, живущих в диких джунглях Манубарры.

– Ну что за балбес. И как его еще держат?! – Камбр раздраженно выключил приемник. – Но 200 маней, это, однако…

И тут он увидел своего лучшего друга глюка Хамфри, идущего быстро и плавно, едва касаясь земли, по дорожке космопорта.

– Эй, Хамфри, не меня ищешь? – замахал он руками, и глюк Хамфри, повернувшись на зов, улыбнулся и в одно мгновение оказался рядом.

Некоторое время они стояли молча, наслаждаясь встречей, потом Камбр спросил.

– Ты слышал про Дингла, Хэм?

Глюк Хамфри кивнул, становясь коричневым в синюю клеточку (между прочим, любимый цвет хрюкозоидов).

– Я как раз хотел предложить тебе, – заметил он, – поразвлечься: поймать беглеца, а заодно и денежки получить. Думаю, 100 маней тебе не помешают, а?

– Еще как не помешают. А где ты думаешь его ловить?

Глюк Хамфри запереливался всеми цветами радуги, что обычно означало приступ бурного веселья.

– Глупый вопрос, Камбрик. Конечно, в тигровом лесу. Любой уважающий себя хрюкозоид непременно отправится туда. Но сначала пойдем на Мурашкин холм, оглядимся.

– Оглядимся, – Камбр кивнул и, закинув метлу в сарай, направился к дому, – захватим с собой что-нибудь поесть и оглядимся. Кстати, а что любят хрюкозоиды?

– Не знаю, чего там любят хрюкозоиды, а я так предпочитаю рулетики с маком и кофе без сахара. И погорячей, пожалуйста, – заметил глюк Хамфри, стоя у окна и наблюдая, как Камбр роется в холодильнике.

В ответ тот только фыркнул, однако кофе в термос налил, рулетики с маком завернул в хрусткую промасленную бумагу и положил все это в корзинку, где уже лежали горы всякой снеди. Потом он еще немного пометался по комнате в поисках чего-нибудь подходящего для ловли хрюкозоида, подбадриваемый ядовитыми репликами глюка Хамфри вроде: «Вот-вот, именно таким сачком и ловят хрюкозоидов… ты бы еще на бронтокрякла с ним пошел» или «Ах, какой гениальный ход! Какой полет мысли!.. Может, еще сетку с кровати снять?! Мы хрюкозоида идем ловить или тигра саблезубого?» Наконец в качестве сети был взят Камбров гамак, а заодно захвачена в сарае крепкая веревка, и друзья отправились в путь.