Дарья Проценко - Оазис

Идти оказалось недалеко. И через полчаса мы уже стучались в изящные кованые ворота.

Асазваал Азор заговорил первым. С пренебрежением.

— Ты слишком красив. И я не допущу, чтобы ты пустынной змейкой вполз в ее сердце!

А это было очень и очень плохо… Женщинам Дагайры было выгодно, чтобы мужчины занимались гаремными интригами и не помышляли ни о чем другом. Я об интригах даже знал, но не имел ни малейшего желания в них участвовать. Поэтому с Асазваалом мы общего языка найти не сможем. Он изначально настроен против всех мужчин, к которым его госпожа может проявить расположение. Ему нельзя показывать, что я его соперник, иначе его отношение сможет серьезно осложнить ситуацию. Вполне допускаю, что в его руках достаточно власти, чтобы препятствовать моим передвижениям и рушить мои планы. Раз она сама его ко мне привела, то он явно доверенный наложник. А его, судя по всему, еще гложет то, что мужем ему не стать. Его имя 'Асазваал' говорило о неблагородном происхождении, а воительницы никогда не выходили замуж за простолюдинов. Может, он и вправду ее любит, и для него провести всю жизнь у ее ног — предел мечтаний… Или это просто честолюбие, доведенное до абсолюта… Хочет быть тем, кем никогда не сможет… В любом случае, с ним надо быть осторожнее. Жаль только на свою сторону я его перетянуть не смогу, потому что он фанатично предан госпоже…

Судя по тому, что она велела ему потом зайти к ней, то от него ждут подробного отчета о нашей беседе с его собственными выводами. Значит, надо и усыпить его бдительность и создать образ, этакого наивного дракона, впервые открывшего для себя дружбу и любовь… И добавить чуточку лести. Все мужчины падки на лесть.

— Уважаемый Асазваал, я думаю, что я не иду ни в какое сравнение с Вами… Я провинциальный дракон, вырос на границе Дагайры, и мои успехи в Оазисе Курмула оставляют желать лучшего…

— Я надеюсь, — высокомерно заявил тот, — что именно так ты и будешь думать в дальнейшем. Я расскажу тебе о порядках, принятых в этом доме. И готов допустить тебя в постель госпожи, но не смей даже думать о том, чтобы отнимать хотя бы малейшую часть ее досуга.

— О! Я ни на что не претендую. Я прекрасно понимаю свое положение, меня учили угождать и служить. И если Вы являетесь выразителем воли госпожи, я буду с удовольствием служить Вам! — Я склонил перед ним голову, чтобы он не видел эмоциональный блеск моих глаз.

— Не думай, что я сразу начну тебе доверять. Чтобы заслужить мое расположение, а уж тем более расположение госпожи, тебе придется сильно постараться. Но я буду милостив. Пока ты еще ничем меня не расстроил.

Я молча стоял перед ним и теребил пуговицы на безрукавке, пытаясь таким образом показать мое смущение. Он тем временем обошел вокруг меня, коснулся волос, пощупал мышцы на руках, и произнес:

— Хорошо, я доволен, что мы договорились. Пока ты сидишь здесь. Никуда не высовываешься. Впрочем, разрешаю один раз сходить к госпоже. Чтобы не вызвать с ее стороны интерес ты должен проявлять покорность и навязчивость. Я надеюсь, ты будешь достаточно убедителен, чтобы она больше не думала о тебе. Я очень рад, что ей не пришлось за тебя бороться в Оазисе, поэтому не рассчитывай, что будешь представлять для нее ценность.

Хорошо, что он не заметил, как я сжал кулаки. Хорошо, что я умею сдерживаться. Хорошо для него, что мне нужна информация, и я готов потерпеть. Хорошо, что пока наши планы совпадают. Мне тоже ой как не хочется привлечь к себе внимание госпожи, а хуже того заинтересовать ее.

— Ты все понял?

— Да, Асазваал.

— Отлично, — он милостиво похлопал меня по плечу. — Сейчас я пришлю слуг, и тебе принесут поесть. Обедать ты будешь здесь. Госпожа пока не будет приглашать тебя к трапезе. Я умею развлечь ее беседой. В гардеробной много одежды, перебирай тряпки, я знаю, вы воспитанники это любите.

— О, да! — Я попытался придать своему голосу восторг. — А украшения у меня будут?

— Можешь пользоваться своими. На встречи с госпожой и балы тебя будут наряжать, и только посмей ослушаться и самому заняться своим туалетом. Впрочем, нарядов на выбор у тебя много. Умеешь красиво одеваться?

— Да. Нас этому учили.

— Хорошо. Если тебе чего-то нужно за дверью стоит слуга. Можешь к нему обращаться. И поскольку ты из благородных даже приказывать. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что за неправильные или неразумные приказы ты будешь наказан.

— Да, Асазваал.

— Я тобой доволен. Вечером зайду. Посмотрю, как ты освоился. Не забудь зайти к госпоже.

И Асазваал, еще раз окинув меня критическим взглядом, вышел.

Миритис Айтис дома не было. Но нас пустили, как только я заявила, что я ее племянница. Слуги в этом доме были улыбчивыми и исполнительными. С ненавязчивой заботой проводили нас с отцом в дом, усадили на мягкие диваны, принесли фрукты и питье. Мы с папой молчали, наслаждаясь прохладой гостиной и потягивая лимонад. Отец с интересом озирался. Насколько я поняла, это был не их фамильный дом, а владения Миритис. Но, похоже, ему тут нравилось. Даже странно, что у нас во Дворце в Аэрте он не пытался воссоздать дагайрскую обстановку…

Вскоре послышались голоса.

— Телль! Ну, причем тут свойства песка? Он никак не может влиять…

— Да, но именно из-за него у тебя ничего не получается!

— Твой последний эксперимент тоже был неудачным!

— Да, но я как раз проверял, насколько он возможен при таких условиях…

— И чего я каждый раз с тобой спорю…

Мужчина и женщина вошли в гостиную. Мы с отцом поднялись.

— Так! — сказала она. — Надо же, как интересно. Здравствуй, Арье, я Миритис. Вильмаар, а ты почти не изменился с тех пор как вы с Альбиной сюда приезжали… — Она подошла к отцу и долго смотрела ему в глаза. Мне было сложно понять, какие она при этом испытывает чувства. Но я полагалась на лучшее. И сама в это время рассматривала спутника Миритис.

Он спокойно устроился в одном из кресел и, совершенно не смущаясь, разглядывал меня. Его взгляд не был настороженным или пытливым, а скорее заинтересованным и дружелюбным.

— Телльмуур, — произнесла моя тетка, — мне надо поговорить с Вильмааром, развлеки, пожалуйста, Арье. Арье, девочка, я очень рада тебя видеть, и обязательно пообщаюсь с тобой позже, а сейчас хочу поговорить с братом наедине, ты не против?

— Конечно, нет!

И отец вышел следом за Миритис. А я сидела и думала, как мне к этому относиться.

— Да не волнуйся ты, — вдруг заговорил Телльмуур, — Миритис и правда вам рада. И не шарахается от мужчин. И потом, с чего бы ей невзлюбить собственного брата?

— А ты с чего взял, что я волнуюсь?

— Да у тебя все на лице написано! Дагайра страна с подвохом, но сейчас вы в том доме, где не надо этого подвоха ждать.