Дарья Проценко - Оазис

Но Асазваал, нет-нет, да и спрашивал что-нибудь эдакое. Например, люблю ли я читать. Я, конечно, с восторгом стал рассказывать про мужские любовные романы, пересыпая описания сюжетов своими мыслями, основная идея которых сводилась к тому, что я романтичен, неискушен и тоже так хочу. А когда наконец выдохся и замолк, то обратил внимание, что Асазваал внимательно за мной наблюдает. Из чего тут же сделал вывод, что цель беседы не только в том, чтобы запугать меня, но еще и разговорить. Вдруг я все-таки играю. Надеюсь, что я был достаточно убедителен и ничем себя не выдал. Держать комментарии при себе я научился еще в Оазисе Курмула. Можно сказать, что там я только этим и занимался.

Главный наложник ушел сразу как только мне принесли ужин. Наверняка пошел к госпоже, докладывать или впечатлениями обмениваться. А я, оставшись один, громко выдохнул. Очень, очень сложно. Главное не сорваться.

Когда совсем стемнело, открыл окно, забрался с ногами на подоконник и попытался отвлечься. Ночь в Дагайре, она, волшебная. Оазис Ай-Румай затихал. Деревья застыли черными статуями, ночной воздух упал на меня мягким покрывалом. А я думал об Арье, и о том, что никогда ее больше не увижу.

Вопросы так и вертелись у меня на языке. Но я больше не отвлекала Телльмуура. А потом пришли Миритис и отец. Оба увидели чем он занимается и сделали правильные выводы.

— Вижу, вы пообщались, — сказала Миритис, — Телль, Вильмаар говорит, что Арье надо вылечить.

— Не беспокойся, Миритис, я уже все сделал. Так. — Он оторвался от метки. — Все. Я определил.

— И где же дракон? — заинтересовался отец.

— Этот домик даже с нашего балкона видно. Воительница по волшебству Тагирас.

Лицо Миритис стало серьезным.

— Что ж Арье, это и хорошо и плохо. Хорошо потому что не будет проблем с проникновением в дом, а плохо то, что я бы на твоем месте вообще не стала туда соваться.

— Мне уже даже не хочется спрашивать почему…

— Хорошо, что мы друг друга поняли. Я предлагаю следующее. Сейчас пойдем перекусим, потом идем отдыхать, а завтра еще подумаем, что можно сделать. В любом случае я прогуляюсь завтра к Тагирас в гости. Может, все не так плохо.

Телль скептически хмыкнул.

— Ты оттуда собралась своего дракона извлекать?

— Да! И не надо мне сейчас рассказывать, что это нереально.

— Да мы и не собирались. Все! Идем есть! — и Телльмуур мягко выпроводил нас с отцом из комнаты.

Ужин прошел спокойно. Хозяева старался всячески нас отвлечь и развлечь. Отец хотя тоже шутил и непринужденно смеялся, но то и дело с тревогой поглядывал на меня. Наверное, я была непривычно спокойна. И не улыбалась. Внутри меня словно раскручивалась спираль действия, мне хотелось бежать, спешить, лететь, только чтобы не опоздать. Зная традиции Дагайры и возможные последствия я всячески гнала от себя мысли, о том, что Леля уже возможно нет в живых. Конечно, это был самый страшный из вариантов, но совсем невозможным я бы его не назвала. Выручил опять Телльмуур. Когда я все-таки отправилась к себе без всякой надежды уснуть, он прислал отца с каким-то успокоительным снадобьем.

Отец спросил:

— Арье, с тобой все в порядке?

— Уже да.

— Ты уверена, что хочешь остаться?

— Уверена. Вот теперь я уже точно никуда не уеду.

— Ладно, чего бы ты ни решила, я пойду с тобой до конца.

— Спасибо пап, я знаю.

— Ладно, ложись. И выпей это. — Он протянул мне стакан.

Отец ушел. А я еще долго стояла на балконе комнаты, пытаясь взглядом прощупать темнеющие силуэты домов и почувствовать Лельмаалата. Но так ничего и не ощутила, кроме становившейся привычной пустоты. Потом залпом выпила напиток, который тягучим маревом тут же охватил сознание. Стало хорошо.

Начался новый день, и я приступил к своим обязанностям избалованного мальчика. Для начала отправил слугу с запиской к Асазваалу, где испрашивал разрешения на сопровождение госпожи во время ее прогулки, буде таковая случится. Асазваал был благосклонен и обещал сообщить когда и куда идти.

Я позавтракал и начал облачаться. Красивые наряды, украшения, прическа. Мой образ был идеален. Наставницы мной бы гордились. Да, Арье была права в том, что не бывает лишних знаний и умений. Как только я про нее вспомнил, мысли сразу унесло, и это мешало мне сосредоточиться на предстоящем мероприятии. А от него очень много зависело. В итоге приказал слугам сделать мятный чай. Сидел на диване в самом углу, подальше от своего маленького окна, и, обжигаясь, пил, пытаясь привести в порядок нервы.

Наконец Асазваал прислал за мной своего личного слугу. С одной стороны это было хорошо, что он так расщедрился, а с другой он нарушил мои планы… Честно говоря, по дороге на прогулку я хотел немного заблудиться во дворце и получить хотя бы небольшое представление о том, где что находится. Но с доверенным слугой этот номер не пройдет. Ему явно дали четкие указания куда меня вести и какой дорогой. Сжал зубы и, через силу улыбаясь, пошел за своим сопровождающим, по пути пытаясь синхронизировать перезвон браслетов, чтобы они не выдали, как сильно у меня дрожат руки.

На прогулку госпожи собралась большая свита. Асазваал поставил меня за собой перед остальными наложниками. Чтобы в случае чего заслонять меня своей могучей спиной. Но я и не горел желанием из-за нее высовываться. Я не сильно удивился, что большинство из наложников были веселы и переговаривались друг с другом. Наверняка их из комнат-то не выпускают лишний раз, чтобы под ногами не путались. А тут такое развлечение!

Госпожа вышла в сопровождении нескольких женщин. Подошла к своему главному наложнику, что-то шепнула ему на ухо. Он довольно улыбнулся и даже не постеснялся ее приобнять. Судя по тому, что ему позволялись такие вольности, госпожа явно была к нему неравнодушна. Проклятые законы Дагайры! Был бы он сыном какой-нибудь воительницы, глядишь, не пришлось бы ей скакать по пескам и воровать чужих мужей.

Гуляли мы по саду. Если бы не присутствие этой гомонящей толпы, я бы даже получил удовольствие. Потому что сад у Тагирас был прекрасен! В Оазисе Курмула главными деревьями были черешни, только у озера для купания была пальмовая роща, а рядом с башней Тульчинизза — неимоверно разросшиеся заросли алоэ. Но в основном, там сажали лишь то, что хорошо держало пески. То есть нечто ползучее и извилистое. В этом был свой резон. Корни стягивали песок, сминали его, оплетали фундаменты домов и служили основой для дорог. Здесь же садовницы развернулись. Яркие цветы, тенистые уединенные беседки, черные и белые дорожки, создающие невероятные композиции и даже могучие деревья, широко раскинувшие свои кроны, чтобы всему многообразию наложников было где приткнуться. Пару раз меня посещала мысль отстать и потеряться. Но останавливало то, что найдут. Если мне удастся отсюда сбежать, я буду скучать по этому саду.