Дарья Ковальская - Быть бардом непросто

– Он же решил переночевать в таверне…

– Ну не знаю, что он там тебе наговорил, а только мне он сказал, что пытался хоть немного тебя приструнить. Дабы ты в один прекрасный день кого-нибудь не прирезал.

– Что? Как это «прирезал»? Я же пацифист. – У меня, наверное, очень глупый вид. Уши – в разные стороны, в глазах – никакого понимания.

– Аид, кстати, извинялся. Велел, чтобы я передала: он понял, что перегнул палку. Так что хватит сходить с ума – марш домой! Вам еще вечером серенады петь. Кстати, я восстановила твою шляпу. Перья, конечно, удалось спасти, но не все. Правда, выглядит она ничем не хуже, чем раньше. Я туда еще и своих перьев напихала. У петуха соседского выдрала парочку.

Девушка встает, достает из шкафа мою шляпу и гордо мне ее вручает.

– Ну? Как?

Изучаю шляпу, абсолютно ее при этом не замечая.

– Так ты говоришь… он пошутил?

– Ну можно и так сказать. Просто ты его вывел из себя. Мало того что дурью все время маешься, так еще из-за пустяка чуть заказчика не убил, так что Аид слегка психанул… Бывает. Он, правда, думал, что ты первым придешь мириться. Сказал, что не учел особенностей характера и чуть перестарался. И если ты сейчас же не явишься домой – он придет сюда и вытащит тебя силой. За уши. Ты мне лучше скажи, как тебе шляпа? Я всю ночь с ней возилась.

– Она прекрасна.

– Я рада. – Девушка краснеет и нахлобучивает шляпу мне на голову. – Ну? Чего сидишь? Давай иди, пока ваш заказ окончательно не уплыл у вас из-под носа.

– Ага.

Встаю и в полной прострации выхожу из каморки.

– И больше нас не пугай, понял?

Удивленно кошусь на Таичи и киваю:

– Ладно.

– Вот и молодец. Ладно. Я побежала, меня больные ждут, а я уже на полчаса опаздываю. Ты в порядке теперь?

Киваю.

– Вот и молодец. Тогда пока.

– Пока.

– И заходи. Как можно чаще. А то мне тут скучно. А вас вечно дома нет. Или я заканчиваю поздно.

– Все равно заходи. К нам… Я тебе всегда рад.

– Правда? Отлично! Считай, что я поймала тебя на слове.

И это чудо убегает, помахав мне напоследок. А я иду домой – мириться с Аидом.

Дверь не заперта. Аид сидит на кровати, облокотившись на спинку, и читает какую-то книгу. Захожу, вытираю ноги на пороге, бросаю куртку на вешалку и иду к камину.

Немая сцена. Я – делаю вид, что грею руки. Он – делает вид, что читает.

– Кхм.

Светлый отрывается от книги и смотрит на меня поверх корешка. Хмуро взираю на его рожу, пытаясь понять, что именно надо говорить в таких случаях. «Привет?» Нет, не то. «Скучал?» Бред какой-то…

– Заходил барон. Очень ругался. Я обещал, что сегодня ночью ты споешь.

– Угу.

И он снова углубляется в книгу.

Нервно шевельнув ушами, иду к своей кровати и тоже на нее сажусь. Трекшест! Я так не могу. И это все, что ли? И мы так просто все забудем? А как же его слова о том, что я ему не нужен?! И вообще…

– Почему ты вернулся? – Это я спросил, не выдержав.

– Ты против?

– Нет. Но ты говорил, что не вернешься.

– Я был зол, – отвечает он, переворачивая страницу.

Аид тяжело вздыхает и закрывает пухлый томик, вкладывая между страницами изящную закладку.

– Хорошо. Я извиняюсь.

Хмурюсь, недоверчиво изучаю выражение его лица.

– За что?

– Вспылил.

Кусаю нижнюю губу, размышляю.

– И это все?

– Мне встать на колени? – Он саркастически заламывает правую бровь.

– Ну… можешь попробовать.

– Обойдешься! – Аид снова открывает книгу, более не обращая внимания на такой недостойный предмет интерьера, как темный эльф в алой рубашке.

– Ну и ладно.

Ложусь на кровать и складываю руки на груди.

Светлый только усмехается, но так ничего мне и не отвечает.

А вечером мы снова идем «на дело». Я собираюсь, беру сонату, которую разучивал весь день от нечего делать, и, накинув синий плащ, выхожу наружу. К счастью, дождь прекращается, он явно устал поливать и без того влажную мостовую. Отлично. Еще было бы не так холодно… Аид выходит следом и закрывает дверь. Весь в черном, он довольно сильно дисгармонирует со мной. Надо будет ему купить что-нибудь яркое. А то он – ходячая депрессия, а не светлый эльф.

– Идешь?

Киваю и отправляюсь следом за ним.

Башня, в которой живет баронесса, довольно высокая. Выше, чем я предполагал, и в ней всего одно окно. Сегодня, кстати, ветрено. И даже очень. Хорошо, что и сама башня, и замок барона расположены в самой глубокой части западной пещеры. А иначе добраться до девушки я бы в принципе не смог.

Стоим, ждем. Аид достает из кармана странного вида золотистый мешочек, извлекает из него небольшую трубочку и закуривает.

– Это что еще такое? – кутаюсь в плащ, заворачиваюсь в него до самого носа. Что-то я стал мерзнуть… Зима, что ли, пришла.

– Сигара, – сообщает светлый, изучая свет в окне башни и выпуская красивые клубы зеленого дыма.

– Дай попробовать.

– Тебе нельзя. Голос посадишь.

– Ну ты же не охрип.

– Пока нет. – Выпускает еще более впечатляющий клуб дыма, отдаленно напоминающий колечко.

– Дай, – протягиваю руку.

Аид оценивает степень упрямства на моем лице и сдается.

– На. Только осторожно. Первая затяжка тебя унесет.

– Куда?

– Не так далеко, как синяя смерть, но тоже не близко. Может, обождешь немного? Придет барон, споешь, а потом уже и попробуешь?

– Поверь, мозги у меня поустойчивее твоих. Давай сигару.

Аид пожимает плечами и протягивает мне мешочек.

Достаю трубочку, нюхаю, прикуриваю от огонька, который эффектно извлекает из пальца светлый, и мощно затягиваюсь. Чтобы всякие там не думали, что нас, темных… кхм… Кх-кх… кх-кх-кх… аргх.

– Ну как?

Изучаю растянутого Аида, который стал шире раз в сто. Всю улицу занял, зараза. А сама улица… как-то извивается. И везде эти бегемотики летают. Розовые такие, размером с новорожденного поросенка.

Счастливо улыбаюсь, что-то мычу. Сигару забирают. И только я собираюсь возмутиться…

– Ну что? Вы готовы? – Голос доносится из такого далекого далека, что становится страшно, каким же острым теперь стал мой слух.

– Наконец-то, барон. Мы вас заждались.

– Были проблемы. Подбирал плащ.

– Черный?

– Да. Ну что он будет петь? И чего он так широко мне улыбается?

– Он… рад вас видеть.

Изучаю огромного бегемота, на плечах которого покачивается черный плащ с золотистой подкладкой.

– Ты кусаешься? – уточняю я, поглаживая его по носу. Бегемотик смущенно шарахается.

– Он что, под кайфом? – визжит бегемот.

– Немного. Но ему это не повредит. Не будет так сильно волноваться.

– Он волновался?

Подхожу к нервному бегемотику и с силой прижимаю его к себе, утыкаясь носом в его ухо.

– Не волнуйся. Я и тебе другом буду. Я со всеми вами дружить буду, и с тобой, и с ним, и…

Толстый эльф отдирает меня от нового друга, всовывает в руки какие-то исписанные листы, гитару и приказывает петь.