Надежда Первухина - Все ведьмы делают это! (Другая редакция)

– Это было давно, – после некоторого молчания произнесла Мумё. – Но давнее имеет свойство повторяться. Размышляйте об этом, сестры, и медитируйте, сохраняя чистоту помыслов и деяний.

Пробыв в комнате Просветления и Обретения Гармонии еще с час-полтора, женщины разошлись, приняв благословение их наставницы. А глубокой ночью Тамахоси и Небесная река проснулись в своей камере от страшного, пронзительного крика их сокамерницы, дерзкой Ина-каэдзи. Бросившись к ней, они увидели то, от чего их затошнило: Иринка-сводница, крича и захлебываясь кровью, отбивалась из последних сил от огромных крыс, вцепившихся ей в горло, плечи и грудь. Когда же на вопли заключенных прибежала заспанная охрана, все было кончено. Изуродованный труп Иринки унесли в морг, Тамарка и Римма, трясясь от ужаса, давали показания о несметных полчищах крыс, кишевших в их камере в страшную ночь… А на следующей медитации Мумё, оглядев трепещущих женщин, изрекла:

– Будьте внимательны к своим словам и деяниям, сестры. Живите и поступайте так, чтобы вам не пришлось сказать себе: «Моя жизнь недостойна меня».

– Моя жизнь недостойна меня, – заявил Авдей.

Я посмотрела на благоверного с легким прищуром, изучая его ауру. Сердится. Недоволен. Хотя сексуально удовлетворен полчаса назад. Чего тебе, паразит любимый, еще надо? Или психуешь, что посуду заставила помыть?

– Объяснись, – предложила я и принялась очищать очередной банан. Ну не могу я жить без этого обезьяньего прикорма, несмотря на постоянные колкости любимого семейства по данному поводу. Бананы меня успокаивают, стимулируют мозговую активность и женскую проницательность. – Итак, в чем дело, дорогой?

– Объясняюсь. – Авдей вздохнул, поставил в сушилку свежевымытую салатницу и закрыл кран. – Мне кажется, что я закис. Потерял вкус к жизни. Хотя, возможно, это просто осенняя хандра. Ты же знаешь, в отличие от подавляющего большинства российских писателей я это время года тихо ненавижу… Засыпаешь – дождь. Просыпаешься – снег. Мозги просто отсыревают, честно!

Милый, кого ты пытаешься обмануть? В том, что сейчас у тебя смурной вид, повинна не осень, а, скорее всего, новая статья твоего вечного оппонента фантастоведа Леонида Андрианова, напечатанная в альманахе «То». Андрианов, конечно, паскудный тип. Без приглашения является к нам по выходным пить коньяк (когда нам с мужем хочется побыть наедине!), набивается готовить шашлыки на даче (из мною купленной баранины!), приносит дочкам шоколад (а им его нельзя, у них диатез!) и задушевно при этом втолковывает мужу, какой он на самом деле писатель. В смысле, муж. Авдей спорит с ним до хрипоты, пытаясь доказать, что если его книги читают, значит, талант налицо, а Андрианов начинает разглагольствовать о падении культуры чтения в России и об общей деградации писательского мастерства. Я в эти разговоры не вмешиваюсь, полностью предоставляя мужу самому отстаивать свои права на парнасскую лаврушку, но иногда мне хочется навести на критика порчу. Или лишить его мужского достоинства. Временно. Сдерживает меня то, что мадам Андрианова ходит в моих приятельницах по косметическому салону и частенько жалуется мне на нерегулярность исполнения Андриановым своих супружеских обязанностей… И все-таки, может, мне стоит этого фантастоведа проучить, чтобы он больше не портил настроение моему любимому писателю и человеку?

– Хочешь, я ему в квартире окна перебью? Как булгаковская Маргарита… Утоплю в джакузи его парадный костюм. Унитаз забью гигиеническими прокладками, а на навесных потолках напишу похабные частушки? А еще… еще плюну на его премию. На «Меч Руматы», он все равно его нечестным путем получил! – вдохновенно предложила я Авдею план мести нехорошему критику и, прицелившись, точнехонько отправила шкурку от банана в мусорное ведро.

– Ты о чем? О ком?! – ненатурально изумился супруг. Значит, ход моих мыслей был правилен.

– Я тоже прочла новую статью Андрианова, в которой он тебя в очередной раз дружески презирает, называя твоих героев клишированными рыцарями без первичных половых признаков. Мне не нравится его тон. Мне он вообще не нравится. Это из-за него ты сейчас страдаешь и злишься. Причем зря.

Авдей нервно принялся расхаживать по кухне.

– Ты права. Я чувствую себя выпоротым щенком, но даже не в этом дело. Андрианова можно оставить в покое, должен же я с кем-то ругаться…

– Так, понятно. Тогда, может, мне надо на кого-нибудь порчу наслать? Укажи конкретно в человеках.

– Ой, Вика, я тебя умоляю… Давай хоть сегодня без магии, а?

Что значит «хоть сегодня»?! Можно подумать, я только и занимаюсь тем, что ворожу целыми днями и насылаю порчу на литературных противников мужа. Между прочим, кто-то, не будем уточнять, кто, просто забыл, что я еще в первый год семейной жизни объявила мораторий на использование магии в границах нашей семьи. И пока держу свое слово! Поскольку я истинная ведьма. И как истинной ведьме, мне просто обидно, что меня упрекают в том, чего я даже не совершала. И кто упрекает! Возлюбленный! Который в постели шептал мне безумные слова, называл своей королевой и богиней и покрывал бешеными поцелуями мои бедра, вовсе не замечая наметившегося кое-где целлюлита… Змей-искуситель!

– Как угодно, – сухо говорю я этому змею в домашних тапочках. – Пойду приберусь в детской.

Честно сказать, чувствовала я себя глупо. Потому как считала, что во всем понимаю своего мужа, а на деле оказалось не так. Откровенничать же он отказывался, и это было особенно обидно после того, что мы вытворяли с ним на супружеском ложе. В кои-то веки выдался свободный от детей денек, я старалась ублажить мужа как могла и что же получаю взамен? Кислую физиономию и мизантропические фразы. Закис он, видите ли! Творческий у него, черт побери, кризис!!!

Детская была моим земным Эдемом. Едва мы купили в приличном районе Москвы за баснословные деньги эту пятикомнатную квартиру (в чем, конечно, помогли банковские счета моего приемного папочки Баронета), я уговорила мужа при ремонте снести перегородку между двумя смежными комнатками, заменив ее изящной лепной аркой. В результате мои дети получили в пользование огромное пространство для игр, проказ и сна. Стены детской знакомый художник, друг Авдея, разрисовал пальмами и олеандрами, потолок превратил в нежное рассветное небо, а над кроватями девчонок мы совместными дизайнерскими усилиями соорудили нечто вроде балдахинов с выполненными в манере батика звездами и лунами… Сказка! У меня в детстве такого не было! Поэтому я чуть-чуть завидовала дочерям и чуть-чуть обижалась на них, когда оказывалось, что они легкомысленно устраивают полный кавардак во вверенном им раю. Впрочем, разве в раю надо ходить по струночке, тем более таким девчонкам, как мои?..