Михаил Ахманов - Клим Первый, Драконоборец

– Они отдыхают в седлах, вождь! Едем! Солнце еще не закатится, как кровь орков будет на наших клинках!

Они умчались, а вместе с ними и сир Ротгар.

– Шустрые парни! И жадные – вон как глазки-то разгорелись, – молвил Клим, покосившись на сундук. Затем он повернулся к своей свите. – Этек, собирай гвардейцев, а ты, сир Карвас, отряды рыцарей. Всех, кто может поднять меч и вдеть ногу в стремя! Пусть не облачаются в броню, чтобы не утомились кони, и пусть возьмут еду и воду на день. Мы выступаем, милорды!

Вражеский арьергард настигли в третьем часу и посекли, почти не задержавшись. То была толпа в пять или шесть сотен орков, израненных и едва ковылявших по выжженной солнцем равнине. Киммерийцы не тратили на них стрел, били секирами и топорами, норовя попасть в голову или в горло. Мчались они стремительно – похоже, за краткий отдых у лагеря успели сменить лошадей, и хайборийские всадники едва поспевали за ними. Никому из людей короля не пришлось обнажить меч и участвовать в этой первой схватке, гвардейцы и рыцари лишь проехали мимо высохших, залитых кровью трав и убитых орков, валявшихся где поодиночке, где целыми грудами. Большинство из них были безоружными и вряд ли могли сопротивляться, но совесть Клима не мучила, даже не проснулась. Вспоминались ему черепа и кости в пепле вражеских костров, разоренная деревня и мертвый городок с руинами замка, что встретился им по дороге. Может быть, лет десять назад его ужаснуло бы зрелище сотен изуродованных трупов, но сейчас он желал лишь одного: отправить орков в ту преисподнюю, что предназначена для них.

Солнце еще стояло над степью, когда они догнали беглецов – тех, кто не был ранен и оружия не бросил. Завидев погоню, орки встали кольцом на склонах холма с плоской вершиной – тысяч десять воинов, утомленных, но вполне готовых к бою. Клим уже знал, что в таких столкновениях пленных не берут: орки, победив, съедали побежденных, люди, взяв верх, рубили врагов без пощады. Никаких моральных проблем, кроме одной – истребить противника с малыми потерями, сохраняя своих солдат. Впрочем, это намерение проистекало не столько из морали, сколько из соображений прагматических.

Киммерийцы, окружив холм, пустились вскачь и взялись за луки. С обеих сторон полетели стрелы и метательные ножи, десяток всадников рухнул на землю, в поредевших шеренгах орков раздался вой – раненых и убитых там было не меньше сотни. Выли не от боли, от ярости и злобы – киммерийцы мчались быстро и с ловкостью уворачивались от стрел. Снова и снова они кружили у подножия холма, то приближались к оркам на дистанцию выстрела, то уносились в степь, и это, как заметил Клим, не было хаотичным движением: отряды маневрировали и сменялись, всадники с опустевшими колчанами пополняли запас, отъезжая к вьючным лошадям, и все это свершалось в строгом порядке. С этим народом лучше жить в мире, подумал он; слишком хорошие воины, чтобы ввязываться с ними в драку.

Он следил за битвой, находясь в полукилометре от холма. Его серый жеребец вроде бы не утомился, потряхивал головой, фыркал и косил на всадника темным глазом, будто спрашивая, не пора ли в битву. Гвардейцы за его спиной покинули седла и стояли спокойно, ожидая команды Этека, но рыцарский отряд, всего-то триста конных, бурлил как закипевший котел. Кажется, благородным кавалерам не терпелось схватиться с орками – они вопили, потрясали клинками, стучали в щиты рукоятями мечей.

– Атакуем, сир? – свирепо ощерившись, спросил Карвас Лютый.

Клим не ответил, но Ротгар, тоже сопровождавший его, проворчал:

– Не время. Киммерийцы свое дело знают. Им золото обещано, и надо его заработать.

Ротгар был прав, но выкрики и грохот становились все громче.

Клим повернулся к своим рыцарям.

– Олифант и Фицер, успокойте их. Слишком горячие головы. У кого чешется в заднице, тому отвесить плюх. Скажите: в атаку пойдем, когда велит король.

Олифант и Фицер ускакали, послышались возмущенные вопли, но шум стих.

Толпы орков поредели, треть в передовых шеренгах уже валялась на земле – кто бился в предсмертной агонии, кто застыл неподвижно. Сражение, однако, продолжалось, и на вершине холма плотной толпой стояли воины, еще не вступившие в схватку, тысячи полторы или две. Киммерийцы тоже несли потери – отчаявшись поразить всадников, орки теперь стреляли в лошадей. Человек, придавленный конем, был неплохой мишенью, наемники гибли, и Клим уже с тревогой посматривал то на поле битвы, то на висевшее над горизонтом солнце.

– Им не справиться до ночи, – произнес Карвас. – А в темноте, сир, эти твари разбегутся, и нам их не переловить.

– Верно. – Ротгар кивнул. – Время ударить, государь.

Примчался киммерийский воин, весь в пыли, с волчьим черепом на голове. Меховая накидка на его плечах была окровавлена, пряди рыжих волос слиплись от пота.

– Торир, из младших вождей, – подсказал Ротгар. – Предводитель сотни.

С губ киммерийского скакуна падала пена, голос воина звучал хрипло.

– Стрелы кончаются, господин. Мой воевода спрашивает: поведешь ли ты нас в атаку? С нелюдями надо покончить до темноты.

– Надо, – согласился Клим. – Сейчас мы прорвемся на холм и уничтожим тех, кто на вершине, а ваши воины пусть атакуют со всех сторон. Бейте ублюдков и глядите, чтобы никто не сбежал. Иначе обещаю штрафные санкции.

Понял ли Торир последнюю фразу, было неясно, но он помотал рыжеволосой головой и умчался.

Клим кивнул Этеку.

– Строиться к атаке, капитан. Впереди гвардейцы, за ними рыцарский отряд. Омриваль, разверни знамя. Ротгар, Карвас и остальные, вы со мной. Вперед, витязи! Порубим супостатов!

Раздались слова команды, зазвенело оружие, заскрипели седла, потом грохнули тысячи копыт, и всадники ринулись к холму. Склоны его были пологими, так что, проложив дорогу среди орков, сгрудившихся внизу, отряд почти не сбросил скорость. Миг, и они уже на вершине, среди рослых клыкастых тварей, покрытых бурой клочковатой шерстью. Не орки – гоблины, понял Клим, опуская меч на жилистую шею. Серый жеребец поднялся на дыбы, ударил копытом другого врага, разбив ему голову, сшиб грудью гоблина с палицей, и Клим, склонившись с седла, достал упавшего клинком. Карвас, Драч, Понзел окружали его, остальные мчались по пятам, и над ними реяло знамя в руках Омриваля, стяг с крылатым драконом. Под напором гвардейцев враги подались назад и в стороны, к подножию холма, но там их ждали секиры наемников. Грохот стоял над полем брани, ржали лошади, лязгала и свистела сталь, вой орков смешивался с криками людей, почва, напитавшись кровью, расплывалась в грязь. В этом бою не было побежденных, только мертвецы.

В центре толпы, старавшейся сдержать атаку, кто-то крутил секирой, рычал и ревел, как обезумевший зверь. Привстав на стременах, Клим разглядел огромного гоблина в пестром плаще, спадавшем от плеч до лодыжек. Их разделяли семь или восемь рядов, не столь уж большое расстояние, и он видел разинутую пасть, клыки, что выдавались над тонкими губами, и яростные глаза. Предводитель, мелькнула мысль. Тот, кто привел эту нелюдь из-за Великих Болот. Главная тварь, повинная в смертоубийстве!