Блэки Хол - Эпилог (СИ)

- Сколько ему лет? Со времен деда стоит? - кивнула я на старый бревенчатый дом.

- Поменьше, - улыбнулась мама. - А темный, потому что обработан огнезащитным составом.

- Вот это да! Чтобы не сгорел?

- Сгорит, конечно, но не сразу. Сначала подымит. Как раз хватит времени, чтобы потушить. А то пойдет полыхать - не остановишь.

- Мам, откуда ты столько знаешь? - пришло мне вдруг в голову. Мама родилась на побережье, но ВУЗов не кончала, а оперирует умными терминами.

- У меня был и есть замечательный учитель. При случае обязательно с ним познакомлю. Он уже старенький, ему за девяносто, но память великолепная. Профессор университета! - сказала мама с гордостью и отворила калитку. - Вот и пришли. Проходите.

С улицы дом из круглого бруса кажется тесным, но первое впечатление обманчиво. За домом есть просторный задний двор, однако любопытных туда не пускают. Пожалуйте в небольшую горницу. При входе звякает колокольчик, извещая о гостях.

Святозар Павлович грозен и ходит в кожаном фартуке с нагрудником. Он практически лыс, но с затылка свисают редкие седые патлы. Безволосая голова усеяна пигментными пятнышками. У лекаря седые кустистые брови и крючковатый нос. Кто посмел ляпнуть, что Святозар Павлович - старик? Да, он в преклонном возрасте, но бодр и активен. И живость ума сохранилась, и острота зрения, и знания, сконцентрированные под лысиной.

Мы ждем в небольшой горнице, расположившись на лавке. Отсюда ведут две двери: одна заперта, а вторая приоткрыта. Словно на прием к доктору, - приходит в голову мысль.

Наш визит пришелся несколько некстати. За закрытой дверью, в "кабинете", идет осмотр и перевязка. Пациент напоролся на вилы на покосе и повредил стопу, но не обратился своевременно за помощью. Дела-заботы закружили, вот он и лечил рану самостоятельно, пока та не загноилась чуть ли не до кости.

Мне надоело ждать, и я тяну шею, заглядывая в приоткрытую дверь. В обзор попадает край плиты, на которой что-то варится в чугунке. Любопытство подгоняет, и я поднимаюсь с лавки. Просовываю голову в дверную щель и мысленно ахаю от восхищения. Помещение напоминает лабораторию. Небольшие окна заматованы слюдой, но их шесть, чтобы давали больше света. Еще одна дверь, выходит, наверное, во внутренний двор. Посередине комнаты - большой стол. Развешанные пучки трав - у меня разбегаются глаза от разнообразия растений. На полках - мешочки, туески, горшки. В углу составлены бочонки разного объема. Рядом печка, а напротив - длинная варочная плита, сложенная из камня. На ней стоит чугунок необычной формы с отводным патрубком. Темная жидкость стекает по желобку в глиняный кувшинчик. Это же водяная баня! Дальний угол занят большим котлом, накрытым крышкой. Должно быть, перегонный куб. Фантастика! Паренек в фартуке крошит ножом зеленую массу на разделочной доске. Парнишка молод - ему лет шестнадцать. С интересом посмотрев на меня, он возвращается к работе. Открываю рот, чтобы озвучить умную мысль, но меня окликает мама.

С неохотой сажусь на лавку. Егор позевывает, развалившись с максимальным удобством.

- Святозар Павлович может быть резок, но ты не обращай внимания, - говорит мама тихо, боясь спугнуть тишину серьезного заведения. - Зато он лекарь от бога. Видит людей насквозь, видит их недуги и болезни. Без рентгена определяет перелом и разрыв связок. И зубодёр отменный, без боли рвет, - нахваливает мама, а я морщусь. С сегодняшнего дня буду тщательнее ухаживать за полостью рта. Не хочу попасть в руки к Святозару Павловичу. - А сейчас он экспериментирует с пломбированием и протезированием.

- А я здесь причем?

- Святозар Павлович посмотрит и определит, будет ребеночек или нет, - поясняет мама.

Егор не выдерживает и фыркает.

- Только не говори, что, вдобавок ко всему, он - местный гинеколог. - В моем голосе звучит скепсис, а в воображении возникает соответствующее кресло и хихикающий старик в фартуке и в верхонках.

- Не совсем. Но к нему едут отовсюду. Даже из Няши приезжали и из Березянки. Святозар Павлович никогда не ошибается. Если говорит, что ребеночек лежит головкой вниз, значит, так оно и есть. И срок с точностью устанавливает, и состояние плаценты определяет, и сердечко у ребеночка слушает.

- У плода, - поправила я машинально. - Надеюсь, он не заставит забираться на кресло. Если так, то заранее отказываюсь!

- Что ты! - рассмеялась мама. - Такого кресла у него нет. Да и мужчина он все-таки. При необходимости отправляет к Агнессе, акушерке.

- Что, прямо так, на глазок определит Эвкину беременность? - развеселился муж.

- Да. И скажет, когда ждать прибавления, - кивнула мама серьезно, не поняв подколку.

Запертая дверь открылась, и оттуда выпрыгнул мужчина на костылях, с ногой, обмотанной льняными бинтами. Следом вышел Святозар Павлович, и пациент рассыпался в горячих благодарностях. Того гляди, от радости не удержит равновесие и грохнется на пол.

- Иди-иди, не мешай. Тебе бы до дома доскакать, - отмахнулся лекарь. - И впредь не затягивай, а то в следующий раз ногу оттяпаю. Вот тебе нате! - воскликнул, заметив нас. - Илийка пожаловала. Какими судьбами? Или Митюха наказ дал?

- Здравствуйте. Нет, мы сами зашли.

Мама представила меня, свою дочку, и зятя Егора.

- Вот значит как, - заключил Святозар Павлович вместо приветствия и без рукопожатий, но муж не обиделся. Мне показалось, он поставил себя выше пренебрежения местных. Мол, мне по фигу ваше мнение. Мне важнее своё собственное. - И надолго к нам?

- Жизнь покажет, - ответил Егор.

- Не сомневаюсь, - оглядел его лекарь с головы до ног. - Зачем пожаловали?

- Вот, Святозар Павлович, - мама подтолкнула меня легонько. - Посмотрите.

- А на что тут смотреть? Еще ж ничего нет. Приходите через месяцок, тогда и поглядим.

- То есть как "ничего нет"? - растерялась мама.

- Нет ничего примечательного. А прыщик есть, - сказал лекарь и заухал как филин, то есть засмеялся. - Ребятёнка состряпать - дело нехитрое. Он пока что вот такусенький, - показал щелочку между пальцами. - Лягушачья икринка.

- А сколько...? - начала мама.

- Что "сколько"? Самый мизер. Так что разговор ни о чем. А вот в марте поглядим, сколько весу наберет. Плохо старался, - сказал он Егору. - У твоей жены таз широкий, она бы и двойню выдюжила.

Муж не стал спорить, промолчав, а я выпучила глаза. Какая двойня?! Ну, уж нет!

- Значит, в марте? - просияла мама. - Спасибо, Святозар Павлович, за благую весть! На весну, на солнышко ребеночек появится.