Анна Орлова - Футарк. Второй атт

А уж вопросы вроде: «Как вы думаете, Луизе подойдет платье оттенка экрю? [14] Экрю ( фр. ecru) – бледно-серо-желтый или светло-серо-желто-коричневый цвет, цвет необработанного шелка или льна. » – ввергали меня в ступор. Боже мой, откуда я знаю, что это за цвет? Я, как большинство мужчин (если это не портные или художники, полагаю), могу отличить красное от зеленого и белое от черного, но разбираться в тончайших различиях, скажем, между берлинской лазурью, ультрамарином, цианом, кобальтом и чем-нибудь еще – увольте!

Девицы порхали, словно диковинные муслиново-кружевные бабочки, и запомнить каждую из них не представлялось возможным.

«Вроде бы у мисс Карриган карие глаза… – в панике думал я. – А у мисс Блер бантик на груди. Или это у мисс Бишоп? А, нет, у той рукавчики белые, это я точно помню. Но остальные две… кто из них мисс Девидсон, а кто мисс Пикок?! Право слово, кактусы различать намного проще, они… они – индивидуальности!»

И что прикажете делать с этими безмозглыми девицами?! Вежливость не позволяла мне высказать все, что я о них думал, а всерьез рассматривать их как претенденток на звание миссис Кин… Нет уж, лучше я попрошу у полковника Стивенсона револьвер и немедленно застрелюсь!

Каюсь, мое чувство юмора в этой ситуации спасовало.

Сирил занял безопасную позицию в углу, почти полностью спрятавшись за спинкой кресла, и посматривал на меня с явным сочувствием. Клянусь, даже давнишний шаман не пугал меня больше, чем пестрая стайка девушек…

Впрочем, Сирилу-то как раз мало что угрожало: один взгляд Мирабеллы останавливал любую девицу, как броневая плита одиночную пулю. Правда, какая-то голубоглазая дева в платье с рюшами все же попыталась взять кузена приступом, вылив на его брюки чашку чая (спасибо, остывшего), а потом, стеная, трогательно промакивала их (выше колен!) кружевным платочком. Взглядом миссис Вашингтон можно было плавить металл, Сирил вымученно улыбался (кажется, у него просто свело мышцы лица), а потом удрал переодеваться, получив благословенную передышку.

Я затравленно озирался. Мисс Карриган зажала меня в угол – выбраться, не коснувшись ее, было невозможно, но даже если бы я набрался храбрости прорваться, чуть поодаль караулила мисс Бишоп. Или Джессика Пикок, не уверен. Тут же бдели еще две девицы, и улыбки у них были куда более плотоядными, чем у каннибалов…

В конце концов мы с Сирилом заняли глухую оборону за диваном, на котором устроилась Мирабелла. Ее вполне хватало на нас обоих.

Надо думать, рычать миссис Вашингтон научилась у своих псов…

Мне она сочувствовала, а на Сирила (это я давно уже понял) имела определенные виды и делить добычу ни с кем не собиралась. Я даже ненадолго пожалел о том, что у меня нет такой дамы… Потом немного подумал и перестал жалеть, представив, что было бы, если бы особа, подобная миссис Вашингтон, приревновала меня к моим малюткам.

– Вик, я больше не могу… – прошептал Сирил, почти не разжимая губ.

– Я тоже, – ответил я, натянуто улыбаясь какой-то из девиц. Честно говоря, я уже оставил попытки их различать. Они слились в одну хихикающую, стреляющую глазками, благоухающую массу.

– Я вообще больше не могу, – уточнил кузен. – Еще немного, и я спрыгну с крыши. Как думаешь, если я сломаю ногу, это даст мне передышку от этих вечеринок недельки на три?

– Да, – подумав, сказал я. – Только учти, что все это время ты будешь окружен материнской заботой. Подозреваю, что бульончик с яйцом… – тут меня передернуло. Мне всяким доводилось питаться в путешествиях, но добровольно есть это?! – покажется тебе верхом мечтаний. Представь, Сирил, манная кашка или овсяночка утром, молочный суп на обед, пюре и морковная котлетка на ужин…

Кузена, обожавшего хорошо поесть, откровенно перекосило. Все перечисленное он люто ненавидел с раннего детства.

– А если ты сломаешь шею, – мстительно добавил я, – то будешь сидеть на этой диете всю оставшуюся жизнь.

– Это недолго, – оптимистично заверил Сирил, вжимаясь в стену.

Миссис Вашингтон как раз отбивала атаку какой-то из девиц, желавшей пообщаться со мной и моим кактусом. Пока успешно, но ясно было, что весь вечер так продолжаться не может: если девицы временно объединятся, то сметут наш заслон. Да и вообще, прятаться за спиной дамы как-то недостойно джентльмена…

– Сирил, а не выйти ли нам покурить? – достаточно громко спросил я.

– Викто́р?! – тут же насторожилась тетушка. – С каких это пор ты куришь?!

– Я всегда курил, – пожал я плечами, – просто от случая к случаю и только за компанию.

Тетушка Мейбл прищурилась. Она прекрасно знала, что уж чем-чем, а табаком я никогда не злоупотреблял.

– Нам с Сирилом нужно поговорить о… мужских делах, – шепнул я, склонившись к ней, и суровая складка на тетушкином лбу разгладилась. Она полагала, что я могу положительно повлиять на кузена. – Скоро вернемся.

С трудом протолкавшись сквозь строй девиц, мы с Сирилом взлетели на второй этаж, заперлись в кабинете и уже начали придвигать к двери шкаф, когда до меня вдруг дошло, что кузен меня опять разыгрывает. С другой стороны, забаррикадироваться бы не помешало…

– Давай, начинай имитировать серьезную беседу, – пригласил он, закуривая, и плюхнулся в кресло.

– В смысле, бегать за тобой по комнате и бросаться тяжелыми предметами? – хмыкнул я. – Нет уж, там внизу гости, пусть считают, что мы с тобой цивилизованные люди.

– Угу, особенно ты, с кактусом своим, – фыркнул Сирил, пуская дым в окно.

Потом, пугливо оглянувшись, извлек из тумбочки припрятанный коньяк и бокалы.

– Будешь? – выгнул бровь он, кивая на бутылку. – Я-то точно выпью. Тошно мне.

– Буду, – согласился я, присаживаясь. И поинтересовался негромко: – Неужели так плохо?

– Эх! – Кузен безнадежно махнул рукой. – Ты-то, может, и отбрыкаешься, а меня мама точно женит!

В голосе его слышался ужас невинной девицы, по ошибке забредшей в солдатскую казарму.

– Ну так женись, – пожал плечами я, попробовав коньяк (кстати, у Сирила губа не дура – напиток был весьма неплох). – Все равно ведь придется. Тебе уже за тридцать, давно пора.

– А ты-то чего тогда не женишься? – буркнул кузен.

– А зачем? – вопросом на вопрос ответил я.

Сирил надулся. Если на меня тетушка Мейбл могла воздействовать только морально (хотя это самое воздействие по силе было сравнимо с таранным ударом), то Сирил был полностью в заботливых руках матери. Собственных средств у него не имелось, равно как и дома, и перспектив…

В общем, я не завидовал его участи.

Кузен молча пил коньяк, мрачно уставившись куда-то за окно.

– Однако, Вик, скажу я тебе, сезон охоты на нас открыт… – задумчиво сообщил он, туша очередную сигарету.