Тата Орлова - Анастасия. Дело для нежной барышни

Следственный отдел, в котором он служил, располагался на третьем этаже. Наш – оперативный, ниже. Кабинет над кабинетом… Я всегда помнила, кто сидит у меня над головой – его стол, как и мой, стоял у самого окна.

Поднималась я по лестнице, перескакивая через ступеньку. Не потому, что опоздала, просто чтобы не озвереть, ловя на себе сочувственные взгляды. Покушение, Маркони, плотный контакт с магическим корпусом, дипломат…

Я уже не раз за это утро подумала, что та стрелка могла стать спасением от всех этих проблем.

Мысленно обругав себя за малодушие, замерла перед закрытой дверью. Вдохнула, выдохнула, постучала.

– Заходи, – громогласно разрешили с той стороны.

– Захожу, – буркнула я себе под нос и толкнула дверь.

Маркони стоял у раскрытого окна и смотрел на улицу:

– Ты проходи, проходи, – не оборачиваясь, подтолкнул он меня к решительным действиям. – Я молоденькими девушками не питаюсь.

– Господин Соул мне так и сказал, – робко выдала я, подмигнув Лою, его эксперту. Тот не ржал лишь потому, что это могло сорвать представление. – Но я не поверила, – закончила я жалобно.

– Начальству надо верить! – разворачиваясь, довольно убедительно произнес он. Осмотрел меня, сложил губы в трубочку, скривился… – Завтракала?

– Не успела, – опустила я глаза в пол.

– Тогда тянуть не будем, – постановил он, устраиваясь за своим столом. – Ты не стой, изображая невинность, – проворчал он, указывая мне на стул с другой стороны. – Присаживайся и рассказывай.

Вздохнув – все мысли были о пирожных, которые могли не дожить до моего возвращения в свой кабинет, последовала приглашению.

– В протоколе всё, – развернув стул и облокотившись на столешницу, заявила я, преданно глядя на Маркони.

– В протоколе, говоришь? – довольно добродушно буркнул он. Не дав мне продолжить в том же тоне, двинул ладонью по столу. Как я не подпрыгнула… Вот что значит три года в Следственном Департаменте. – Все, девочка, игры закончились.

– Мне действительно добавить нечего, – уже другим тоном ответила я. – Осмотр в посольстве отработали тщательно. – Вспомнила про ковер… Мне эксперты не пеняли, а вот Вилю все-таки высказали. Про пыль. – Если даже не слишком тщательно.

Похоже, об изделии англезорских мастериц он был наслышан. Улыбка была едва заметной, но ведь была.

– Что касается покушения, то, как ни стыдно в этом признаваться, для меня все произошедшее стало полной неожиданностью.

– А иначе оно и не бывает, – как-то… со смыслом заявил Лой.

Я предпочла промолчать.

– Значит, ничего, – огорченно протянул Маркони.

– Амулет сработал, когда я уже сама зацепила стрелку взглядом. Эта часть сада освещена, я хватанула отблеск…

– Где именно? – тут же вцепился в меня Маркони.

Говорила же… нудный, вытянет даже то, о чем благополучно забудешь.

Я откинулась на спинку стула, закрыла глаза, вспоминая… Открыла, посмотрев на него удивленно:

– Она появилась словно из пустоты…

– Потому и никого не обнаружили, – удовлетворенно хмыкнул Маркони. – И следов нет. Тех, чтобы наводили на мысли.

– Но это же… – Я весьма неаристократично почесала затылок. – Да…

– Соул озвучил мне твою версию. Частный случай, но имеет право на существование, – кивнул Маркони, догадываясь, о чем я только что подумала. Покушение покушению рознь, это теперь выглядело едва ли не уникальным.

– Это ты меня так пытаешься успокоить? – нахмурилась я.

– Настроить на рабочий лад, – без труда парировал он. Когда я, молча возмущаясь, качнула головой, продолжил как ни в чем не бывало: – Следствие веду я, ты со своей группой прикреплена к нам как оперативная поддержка.

– Вся беготня на нас, – тут же перевела я.

– Сообразительная, – «обрадовался» Лой.

А то он этого и раньше не знал.

– И не только, – подтвердил Маркони.

– Магический корпус, – трагично опустила я плечи.

Мой драматический талант не произвел на следователя ни малейшего впечатления.

– Пока ты отдыхала… – Я грозно выпрямилась, а он спокойно повторил: – Пока ты отдыхала, я набросал черновой вариант плана следственных мероприятий и поручение для вас.

Я взяла оба листа бумаги, пробежалась взглядом:

– Маркони!

– Да? – посмотрел он на меня… снисходительно.

– Уже почти двенадцать, нам не успеть за день. – Пунктов в поручении было всего пять, но каждый из тех, что с наскока не получится.

– Грустно, – протянув руку, чтобы забрать лист обратно, заметил Маркони. – Я рассчитывал…

– Это нечестно, – вскочив, заявила я.

– Это – привилегия моего положения, – поправил меня следователь. – И сядь обратно.

Я опустилась на стул:

– Извини.

– Перенос возможен либо на настроенный маяк, либо на точные координаты, либо на слепок. Первый и второй вариант исключаем. Ничего похожего на маяк обнаружено не было, по координатам такой точности не добиться, да и затратно по ресурсам, остается слепок.

– Что означает возможность повторения, – продолжила я. – Думаешь, сама не понимаю.

– Уверен, что понимаешь, но пока ведешь себя, как взбалмошный ребенок, для которого все это лишь игра.

– А сам разве не такой был? – неожиданно вклинился в наш разговор Лой.

Думала, Маркони вспылит и огрызнется, но он только бросил быстрый взгляд на своего эксперта и вновь посмотрел на меня:

– Он прав, именно такой. Изменился, когда погиб мой друг. Не по моей вине, но осадок остался. Будь мы тогда немного серьезнее… – Он встал, обошел стол, подхватил меня за плечи своими ручищами, заставив подняться: – Не стоит совершать ошибки, которые невозможно будет исправить.

Освободиться я не пыталась – нереально, но Маркони отпустил сам. Вернулся за стол, правда, садиться не стал.

– Начни с князя. Договорись о беседе…

– Ему бы допрос. С пристрастием, – тяжело вздохнула я.

– Настасья… – угрожающе протянул следователь.

– Да помню я, помню, – отмахнулась я от него. – Дипломатическая неприкосновенность.

– Ну… как сказать, – многозначительно хохотнул Лой.

– А ты, – резко развернулась я, грозно направив в его сторону палец, – заткнись. Или, думаешь, я не знаю, куда именно ты ходишь вина попить в хорошей компании.

– И куда же он ходит? – тут же уцепился за мои слова Маркони.

Да… моя выходка была неосторожной. Приверженец семейных ценностей Маркони не терпел измен в своем окружении, считая, что брак – дело хоть и похожее на пожизненное заключение, но по собственному желанию, а не приговору суда.

– К моей матушке играть в ведьму-ведьму с такими же… любителями поговорить.

– Ах, к Елизавете Николаевне, – тут же смягчился Маркони. Тоже провинность, но из разряда мелких правонарушений. – Как она?

– Готова поставить месячное жалованье, что скоро она перестанет быть госпожой Волконской, – не без задней мысли «сдала» я матушку.