Кристофер Сташеф - Чародейский рок. Чародей и сын

— Ах ты старая образина! Ты не только его разум искорежила, но и его душу тоже! Ты связала чарами его сердце, а не только тело!

Корделия грозно прищурилась.

Ведьма завопила. Вытаращив глаза, она уставилась на девушку, но Корделия продолжала наступать. Лицо ее было хладнокровным, она подняла руки, и ее ногти сверкнули в лунном свете. Колдунья заметалась, попыталась вырваться, но Род держал ее крепко. И вдруг ее глаза закатились, а голова повисла. Корделия мрачно, но довольно кивнула.

— Теперь мне ясно, как она закляла его разум.

— Похоже, тебе пришлось ей сделать больно, — заметил Род. — Насколько я понял, она не хотела откровенничать с тобой.

— Не хотела, а я не пожелала ждать, покуда она подобреет. А если ей было больно, то мне ее ни капельки не жалко.

С этими словами Корделия вернулась к брату.

Род улыбнулся, глядя на дочь, а змей, свиваясь кольцами, отпрянул от нее.

— Ну что же ты, братец, — нежно, ласково проговорила Корделия. — Ведь это я, ты меня знаешь… Я — твоя младшая сестренка, с которой ты так весело играл в детстве…

Магнус вроде бы немного успокоился, но, смерив девушку взглядом с ног до головы, приближаться к ней не стал.

— Ах, она и вправду изуродовала тебя! — вскричала Корделия. — Посмотри мне в глаза, братец, постарайся мне поверить! Я люблю тебя, мы с тобой одной плоти и крови! Ты ничего такого не сделал, чтобы сожалеть и стыдиться, хотя искушение для тебя было велико. Только за то и можно винить тебя, что ты не растерзал эту ведьму на куски в первое же мгновение, как только увидел ее!

Магнус успел растаять настолько, что дал мысленный ответ:

— Я не мог. Я же не знал, что она такая.

— Меня с тобой рядом не было! Но теперь я здесь и горжусь тобой. Нет-нет, я вижу твой страх, но ведь ты знаешь меня, ты знаешь, что мне можно верить! От меня никто не узнает о том, что произошло нынче ночью, братец. Я никому ни слова не скажу о твоих злоключениях, о том заклятии, что наложила на тебя эта старая карга. Поверь мне хоть немного, Магнус! Открой для меня свой разум!

Змей пару мгновений не шевелился, а потом медленно вытянул шею и подвинулся ближе к Корделии.

Корделия прикоснулась к его лбу, и ее рука была легка, как перышко. Ее глаза подернулись поволокой, и разум соединился с разумом Магнуса и принялся за работу. На глазах у Рода змей распустил кольца, отполз от дерева и поднял голову — высоко, на два фута над землей. А в следующий миг силуэт рептилии задрожал и расплылся, а перед отцом и сестрой предстал Магнус, сидевший на земле, скрестив ноги. Он был обнажен, но цел и невредим — только сильно дрожал.

— Теперь с тобой все хорошо! — воскликнула Корделия и из скромности повернулась к брату спиной. — Папа, дай ему плащ!

Род сбросил плащ. Колдунья при этом упала на землю, а Род бросился к сыну, помог подняться, накинул плащ ему на плечи. Магнус ростом было намного выше, поэтому плащ ему оказался короток, но все же доходил до середины бедер. Руки Магнус просунул в прорези.

Корделия порывисто обернулась и обняла брата.

— Слава Богу, ты снова с нами!

И вдруг она вся задрожала и разрыдалась.

В первый миг Магнус был не в силах пошевелиться, но потом обнял сестру за плечи и прижал к груди. Еще минута — и к нему вернулся дар речи.

— Со мной все хорошо, сестренка, — благодаря тебе. О, я благодарен всем святым за то, что у меня такая сестра!

— Но ты еще не до конца исцелился, — проговорила Корделия, подняв голову и посмотрев на Магнуса полными слез глазами. — В твоем сердце остались раны, братец. Ты воспротивился, и я не смогла их залечить. Даже не знаю, удалось ли бы мне это сделать… Уж очень глубоко она ранила тебя.

— Успокойся, сестрица. Не только она повинна в этих ранах, но и другие.

— Но такие раны способны нанести только женщины! — У Корделии вдруг высохли слезы — настолько жаркими были ее гнев и возмущение. — Как они только смели так мучить тебя!

— Некоторых из них ты видела своими глазами, — негромко отозвался Магнус. — Вспомни молочницу, которая явилась к нам, когда отца и матери не было дома, вспомни девушек на плоту — когда мы охотились за музыкальными камнями…

— Да, помню. — Гнев отступил, Корделия робко подняла руку и коснулась щеки брата. — Но я и не догадывалась, что они причинили тебе такую боль. Ах, Магнус! Неужели я столько лет не понимала тебя? Неужели под доспехами воина бьется такое нежное сердце?

Магнус покраснел и отстранился.

— Ты же обещала, что никому не скажешь о том, что узнала нынче ночью…

— Конечно, не скажу! О мой бедный брат! — Корделия снова обняла Магнуса — так, словно хотела уберечь от беды, защитить. Но при этом ростом она едва доходила Магнусу до середины груди. — Чего бы я только не сделала, чтобы залечить раны, нанесенные тебе женщинами! И как ты только мог противостоять их жестокости! А ведь я… ведь я тоже женщина!

— Не убивайся так. — Магнус погладил волосы Корделии. — Я должен исцелиться сам, правда? Нет-нет, сестрица, ты ни в чем не виновата, и ты не должна страдать из-за меня.

— Да как же мне не страдать!

— Просто будь такой, какая ты есть, — светлой, яркой, сотканной из солнечных лучей. — Магнус нежно поцеловал сестру в лоб. — Оставайся такой, и тогда ты сможешь сделать для моего исцеления больше, чем кто-либо другой. — Он отстранил Корделию и улыбнулся ей. — Господь видит: я готов сделать для тебя столько же, сколько ты для меня, хотя исцелить тебя я вряд ли бы смог, я могу только оберегать тебя.

Корделия взглянула на него с тревогой.

Магнус негромко рассмеялся и сжал плечи сестры.

— Нет-нет, не бойся, сестренка. Я не стану следить за тобой и докучать тебе, и даже защищать тебя не стану, если ты сама на попросишь.

Корделия улыбнулась, и они дружно рассмеялись.

Род усмехнулся и подошел к детям.

— Если не возражаете, я бы предложил тут особо не задерживаться.

Корделия оглянулась, увидела лежавшую на траве без чувств колдунью и кивнула.

— Но что же нам делать с ней?

— Думаю, стоит препоручить ее духам природы, — сказал Род, встал лицом к лесу и воззвал:

На миг все вокруг замерло, а у колдуньи широко раскрылись глаза и она стала в страхе озираться по сторонам. От страха она так вытаращилась, что стали видны испещренные кровеносными сосудами белки. Старая ведьма жутко задрожала.

А потом зашуршала высокая трава, и из нее вышел человечек ростом в фут. Следом за ним появился еще один, и еще, и еще… После дрогнула низко нависшая ветка, и на поляне появился некто ростом дюймов восемнадцать, широкоплечий и большеголовый. Он запрокинул голову и ухмыльнулся.

— Так и думал: уж если вы пошли этой дорогой, без суматохи не обойдется.