Виктор Папков - Дракончик с мягкой шёрсткой, или Муки творчества

— Это нервное, — извинился дракончик и с вожделением посмотрел на следующий пирожок.

— Ладно бы только коровы. Но зачем ты съел сэра Реджинальда, отца сэра Арчибальда, когда он выехал утихомирить тебя?

— Сэр Реджинальд — старый напыщенный индюк! — возмутился змей. — Целую главу он стенал от ужасного несчастья, свалившегося ему на голову (то есть от меня), потом ещё главу воодушевлялся, а потом, когда искал меня, ещё умудрился снести все ветряные мельницы в округе. Причем последнее злодеяние приписали тоже мне, хотя, спрашивается, что дракон может искать на этих самых мельницах? Муку, что ли? И зачем ужасному хищнику мука, объясни мне?

Ужасный хищник вгрызся в очередной пирожок, но тут же сморщил нос и удивленно посмотрел на автора.

— С капустой? Ты что, следующий роман про кроликов писать собрался? — он выплюнул капусту и обиженно продолжил: — В конце концов, этот твой сэр меня загубить решил. С чего это я должен был с ним церемониться? И вообще, что он строил из себя защитников крестьян? Лучше бы за экономикой следил, а то дожили, развёл натуральное хозяйство, довёл крестьянство до нищеты, столько деревень одного дракона прокормить не в состоянии! Вверг свои владения в экономический хаос…

— Опять по соседним файлам путешествовал? В реферат жены нос совал? И что ты там искал, рецепты, что ли? — Серёга вспомнил о чём-то и схватился за голову. — Но ты хотя бы мог его интеллигентно скушать, не унижая? Зачем ты гонялся за ним по полю с криком «Консервы, консервы!» Между прочим, старая идиотская шутка.

— Между прочим, это твоя старая идиотская шутка.

— А почему когда что-то старое и идиотское, то это автор виноват, а когда что-то интересное и новое, то «ах, какие замечательные герои»?

— А почему авторы всегда стремятся таких замечательных героев испортить?

— И чем это вы такие замечательные?

— Хотя бы тем, что после моей выходки ты смог написать целых три главы: о том, как страдала семья бедного сэра и как его жена ушла в монастырь, а сын пообещал отомстить. Сколько тебе платят за авторский лист?

— Не строй из себя экономиста! Ну, ладно, пусть коровы шли тебе на пропитание, а мельницы порушил не ты, я сделаю вид, что тебе поверил, но зачем ты женщин со всей округи стал требовать? Вошёл в образ, начитался глупых сказок, где драконы требуют в жертву девственниц?

— Кончились… — дракончик со вздохом оглядел ещё раз пустую тарелку, потом повернулся к Серёге, сел на задние лапы и сложил передние на груди. — Каюсь! Вот тут каюсь! Это была моя ошибка! Возможно, я не всё понимаю в литературных образах, но готовят эти крестьянки отвратительно!

— И после этого ты завалился в графский замок бедного сэра Реджинальда. И главное, нет, чтобы как все нормальные драконы украсть принцессу…

— А принцесса — это кто?

— Как кто? Аделаида, естественно, дочь сэра Реджинальда!

— Она — принцесса? Вот как. Бедный сэр Реджинальд, он так доверял своей жене и своему королю…

— Не остри. Так вот, вместо этого ты ввалился к несчастной вдове, уважаемой даме. Что ты с ней сделал? Ползамка в развалинах, слуги в шоке, собаки, и те разбежались, сама почтенная дама ушла в монастырь и так ничего и не смогла сказать о происшедшем…

— Только краснела и хихикала?

— Послушай, ящерица шерстистая, — взревел Серёга, — и вот после всего этого ты спрашиваешь, почему тебя все принимают за воплощение зла?!

— Ну, ладно, ладно — примирительно проговорил дракончик, — что ты так раскипятился? Принимают за зло, подумаешь… Лучше бы кухарку поопытнее завели. Между прочим, эта твоя почтенная дама уже во второй раз в монастырь ушла и, кстати, не в последний, она вообще чуть что, так сразу в монастырь уходит. А вот что ей в монастыре не сидится, ты почему-то не написал! И можно думать всё, что угодно! — Серёга побагровел, дракончик заговорил ещё примирительнее: — Всё, молчу, молчу. Возможно, в моей жизни обаятельного литературного героя были некоторые спорные моменты, и что из того?

— А то, что если бы не эти самые спорные моменты, обаятельного литературного героя не пришлось бы уничтожать, как… как я не знаю кого…

Литературный герой задумался:

— То есть, ты хочешь, чтобы я всего этого не делал?

— Наконец-то до нашего героя это дошло.

Дракончик ещё больше задумался:

— Но это невозможно, — грустно сказал он.

— Почему?

— Потому что я такой. Как я могу вести себя по-другому, если я именно такой? А как же художественная достоверность?

— Ну надо же, обросший шерстью дракон учит меня художественной достоверности, — скептически хмыкнул Серёга.

— И потом, — продолжил дракончик, — если я ничего этого не буду делать, то просто книги не получится. Выкинь какой-нибудь эпизод — и с ним сразу выкинется несколько глав, выкинь остальные — и в романе совсем не останется текста. А что тогда будут читать читатели?

— Ты думаешь, что читатели мечтают читать про твои глупые шутки?

— Я думаю, — с гордостью ответил змей, — что они будут стремиться познать мой сложный характер и выяснить истинную причину моих поступков, — он еще раз с грустью посмотрел на пустую тарелку. — А у твоей жены точно не осталось больше пирожков?

— Точно, — буркнул Серёга. — И что теперь делать? Позволить сэру Арчибальду расправиться с тобой?

— Не хотелось бы, — деликатно сказал дракончик, потом вздохнул и добавил: — А может, можно как-то по-другому исправить ситуацию?

Сергей задумался, потом сказал:

— Послушай, если ты не можешь не делать всех этих гадостей, то, может быть, ты можешь делать какие-нибудь добрые вещи? Тогда бы ты получился весьма противоречивой натурой, я бы показал сложную борьбу добра и зла, идущую в твоей душе…

— Ты как-то это с сомнением говоришь, — дракон подозрительно поглядел на писателя. — И какие добрые дела я могу сделать?

— Ну, к примеру, — Сергей попытался говорить с энтузиазмом, — уйти в монастырь!

— В монастырь, — не понял дракон, — к этой самой почтенной леди?

— Нет, — помотал головой Серёга, — опять тебя на какую-ту похабщину тянет, зациклился просто.

— Это ты на монастырях зациклился, чуть что — сразу в монастырь. Что я там буду делать?

— Думать о грехах, раскаиваться, — у Сергея уже не было прежней уверенности в голосе, — поститься…

— Поститься?

— Ну, посидишь на диете, овощи там всякие, капустка, морковка…

— Капуста? — дракона аж передернуло. — Нет!

— Хотя бы попробовать можешь?

— Нет!

— Ненадолго?

— Нет, и не проси! Лучше уж погибнуть быстро и в весёлом бою, чем медленно угасать с постной миной на морде!

— Ну, хорошо, тогда спаси кого-нибудь.

— Кого? О! Я придумал! Давай, я буду забирать не две, а три коровы, но одну торжественно спасать и отпускать? Конечно не каждый день.