Павел Мешков - Черный корректор

– Водку? Мне-э-э… Нет. Но будем.

– Ну, хорош! – Дядя Коля отобрал сотовик у дяди Саши и громко заявил: – Видишь, заряд кончается? Ну, пока, старушка! Позвоню…

– Звони. Приезжай… – донеслось из телефона, и дядя Коля прервал связь.

– Поверила или нет? – задумчиво спросил дядя Коля.

– Я бы не поверил! – отозвался дядя Саша. – Ни в жисть!

– Так я бы на тебе ни в жисть и не женился! – заверил его дядя Коля и сделал еще один звонок. Дяде Мише…

Обо всем этом я знаю со слов дяди Саши и дяди Коли и не очень-то склонен доверять им. Если их послушать в отдельности, то каждый из них лично, в одиночку, спас мир. Второй же просто путался под ногами. А при очной ставке они начинают валить друг на друга ответственность за общие ошибки и промахи. Так что вы имеете дело всего лишь с наиболее вероятной реконструкцией их действий. Я же могу отвечать только за себя и частично за дядю Олега, но предупреждаю: он бессовестно врет, утверждая, что первым сказал слово «серебро»…

Примерно в это же время мы с дядей Олегом пили на фазенде чай. Применив слово «чай», я настаиваю на правдивости и точности этого определения. Водка у нас к тому времени вроде еще была, но как бы уже закончилась, а слопал нашу водку, как ни странно, казах Коля из Нижней Калиновки. А уж если быть предельно точным, то вина за это несчастье целиком и полностью лежала на плечах дяди Олега.

Коля-казах рано утром принялся ломиться к нам в калитку, умоляя придушенным голосом перевезти его через реку домой. Выглядел он сильно напуганным, говорил на какой-то жуткой смеси русского и казахского, щедро сдобренной иностранными словами, периодически страшно вращал глазами, хватался за голову и стонал:

– Он вернулся! Ужас!..

На заверения дяди Олега: «Да перевезу я тебя! Не вибрируй ты так! Вот чай допью и перевезу…» – Коля отреагировал довольно странно. Полез целоваться, клясться в вечной дружбе и неожиданно начал интересоваться, не ставим ли мы сетки на ерике Поперечном [1], выше второго поста. Уяснив, что мы чтим законы и в охранную зону Поперечки не суемся, очень за нас обрадовался:

– Хорошо! Там шайтан! Туда ездить не надо! Смерть! Очень плохо!

Работал казах Коля на третьей насосной станции ночным сторожем. Так что обычно мы встречались с ним два раза в день: вечером, когда он отправлялся на станцию спать, и утром, когда он возвращался домой, отсыпаться после работы. Передвигался Коля, как и все в низах Волги, на казанке [2]с помощью длиннющего шеста, причем кормой вперед. Такая вот местная специфика.

– А твоя-то лодка где? – поинтересовался я.

– Шлюпку я возле Сухорукова бросил. Привязал… Руки трясутся, шест удержать не могу. А на Поперечку сегодня не ездите… Там смерть…

Колю снова начала колотить крупная дрожь, и дядя Олег, добрая душа, ушел в дом, предварительно пробурчав о глюках и вреде для печени употребления неочищенного самогона. Коля еще не закончил убеждать меня в том, что «не брал в рот два дня», а дядя Олег уже вернулся с тремя стаканами и нашей последней бутылкой, вызвав нездоровый блеск в глазах Коли и мое крайнее возмущение:

– Ты че?!! Последняя!

Дядя Олег, расставляя стаканы, довольно логично возразил:

– При таком трясуне из твоей лодки все гвозди повылезут. Утопит он меня…

Коля, как бы в подтверждение этих слов, мелко закивал и вцепился в стакан мертвой хваткой. Щедрой рукой дядя Олег набулькал ему чуть ли не до краев, но, оценив скорость, с которой Коля влил «огненную воду» в свой напуганный организм, быстро плеснул водки на дно наших стаканов и, видимо раскаиваясь в содеянном, унес остатки роскоши в дом.

Занюхав выпивку сухой щучьей головой, прописавшейся на столе с весны, Коля попытался обменять свой пустой стакан на любой другой из наших, а желательно, на оба сразу. Не удалось ему это лишь по той причине, что мгновением раньше я схватил оба стакана и отскочил с добычей к двери веранды. Здесь я и передал один стакан дяде Олегу.

Для того чтобы пить водку рано утром, надо очень сильно не любить собственное здоровье. Но, с другой стороны, просто поить Колю-казаха поутру или выливать водку на землю – преступление. В полных тоски глазах Коли мелькнула острая боль, когда мы с дядей Олегом дружно опрокинули в себя жидкость, которую он уже считал своей. Он судорожно втянул воздух, вытащил из моей пачки «Примы» сигарету и закурил. Постепенно алкоголь смыл с его лица слишком явные признаки пережитого ужаса, Коля перестал дрожать и дергаться, только смотрел все время в одну точку, куда-то под стол. Заметив эту положительную динамику, дядя Олег, как добровольный лечащий врач, предложил:

– Говори!

И Коля заговорил на вполне понятном и удобоваримом языке.

Получалось так, что страшилку, обошедшуюся нам в целый стакан водки, Коле рассказывали его отец и дед. А им об этом поведали… Ну, в общем, ясно! «Корнями в глубокое прошлое»… Отец Коли, правда, говорил со слов деда, а вот сам дед даже участвовал в событиях, причем – непосредственно.

Смысл страшилки сводился к тому, что когда-то очень-очень давно, где-то очень глубоко в этих местах поселилось какое-то чмо… В смысле – нечто. Проживало это самое «нечто» под землей, чем пробавлялось – никому не ведомо, но раз в пятьдесят лет поднималось к поверхности земли, всякий раз в новом месте, и начинало охоту. Может, твари жиров или белков не хватало – неизвестно, но траву и листья она не ела принципиально, а охотилась исключительно на теплокровных животных и людей. После удачной охоты она снова уходила под землю на пять десятков лет, чтобы вновь вынырнуть немного в другом месте.

Охотилось «нечто» из засады, не походило ни на что живое или неживое и больше всего напоминало низкий, с метр высотой, кусок черной искрящейся скалы.

– Черной, как душа шайтана!

Я было высказал сомнения в том плане, что куску скалы охотиться из засады в кустах как-то не особенно сподручно, но Коля развеял мои инсинуации одной левой:

– Хорошего охотника зверь до самого выстрела не видит. Так и эта дрянь: за кустом стоять будет, а ты ее и не заметишь. Потому что это невозможно! А если и заметишь, все равно будет уже поздно! Она сны наяву на человека насылает и заставляет его видеть самое заветное и делать только то, что ей надо. А потом съедает и не оставляет даже костей. Только белый порошок…

– И сколько этому твоему кошмару на обед надо? – длинно зевнув, спросил дядя Олег.

– По-разному… Может корову съесть… И не одну! А бывает, что съест барана или собаку и если долго никто в ловушку не попадает, то она обратно под землю уходит. Много ей есть давать нельзя. Сколько волка ни корми…

– …а медведь пошире книзу будет! – закончил дядя Олег поговорку.

– Нет! – возразил Коля. – Волк, он и жрать вволю будет, и руку дающего откусит, и всю стаю в овчарню приведет… Если это зло сильно накормить, то его много будет – полезут они из-под земли уже через год.