Терри Пратчетт - Патриот

– Да, Вилликинс?

– Мне бы очень хотелось поднять один вопрос, сэр…

– Так поднимай!

– Не найдется ли у вас при себе… бисквита, сэр? Не должно подавать чай без бисквитов, а мы не ели два дня.

– Как же вы выживали?

– На подножном корму, сэр, – сказал Вилликинс и несколько смутился.

Ваймс почувствовал себя вконец растерянным.

– То есть Ржав даже не позаботился подождать провизию?

– О нет, сэр. Провизия была, но, как оказалось…

– Мы поняли, что что-то не так, когда бочонки с бараниной начали взрываться, – пробормотал рядовой Бурке. – Бисквиты тоже оказались довольно шустрыми. Эта сволочь Ржав накупил такой дряни, которой побрезгует даже нищий со свалки…

– А мы, д’рыги, едим все, – торжественно объявил Ахмед 71-й час.

– РЯДОВОЙ БУРКЕ ТЫ ПОЛНЫЙ ХАМ НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ В ТАКОМ ТОНЕ О ВЫШЕСТОЯЩЕМ ОФИЦЕРЕ ДВА НАРЯДА ВНЕ ОЧЕРЕДИ прошу прощения, сэр, но дисциплина несколько ослабла.

– И как я вижу, не только дисциплина, – усмехнулся Ахмед 71-й час.

– Ха-ха-ха, сэр, – откликнулся Вилликинс.

Ваймс вздохнул.

– Вилликинс… когда закончишь, бери своих людей – отправитесь со мной.

– Очень хорошо, сэр.

Ваймс кивнул Ахмеду.

– И ты тоже, – добавил он. – Нашла коса на камень.

Под горячим ветром хлопали знамена. На солнце сверкали копья. Лорд Ржав окинул взором армию и нашел, что она хороша. Только мала.

Он склонился к адъютанту.

– Не следует забывать, что даже генерал Тактикус столкнулся с численным превосходством противника, когда брал перевал Аль-Иби, – сказал он. – Противника было в десять раз больше, и все же генерал одержал блистательную победу.

– Да, сэр. Только все его люди, если не ошибаюсь, ехали на слонах, – ответил лейтенант Шершень. – И снабжение тоже было налажено, – многозначительно добавил он.

– Возможно, возможно. С другой стороны, кавалерия лорда Пинвоя отважно атаковала гигантскую армию Псевдополиса и прославилась в песнях и сказаниях.

– Но они все до единого погибли, сэр!

– Зато какая славная получилась атака. А еще каждому ребенку известна история о всего лишь сотне эфебцев, нанесших сокрушительное поражение цортской армии. Полная и окончательная победа, а? А?

– Да, сэр, – мрачно отозвался лейтенант.

– О, так ты признаешь, что я прав?

– Разумеется, сэр. Хотя, согласно мнению некоторых очевидцев, решающую роль в той победе сыграло вовремя случившееся землетрясение.

– Хорошо, но как насчет Семерых Героев Хергена? Которые наголову разбили во сто раз превосходящие силы большеногов? Их победу ты не будешь отрицать?

– Не буду. Но это детская сказка. На самом деле ничего такого не происходило.

– Так ты, юноша, обвиняешь мою престарелую няню во лжи?

– Никак нет, сэр, – поспешил сказать лейтенант Шершень.

– В таком случае ты согласишься и с тем, что барон Мямблядрон в одиночку побил армию Страны Сливового Пудинга и съел их султаншу!

– Завидую ему, сэр. – Лейтенант вернулся к созерцанию войск. Люди изголодались, хотя лорд Ржав, вероятно, сказал бы, что, наоборот, теперь они выглядят подтянутыми и бодрыми. И все было бы куда хуже, если бы не счастливая случайность – ливень из вареных омаров. – Э-э, сэр… Осмелюсь заметить, в нашем распоряжении не слишком много времени, так, может, стоит определиться с расположением войск, сэр?

– Как по мне, они очень даже неплохо расположены. Храбрецы буквально рвутся в бой!

– Да, сэр. Но я хочу сказать… может… расположить их еще лучше, сэр?

– С ними и так все в порядке. Какие стройные ряды! Выше нос, лейтенант! Эта стена из клинков готова насквозь пронзить черное сердце клатчского агрессора!

– Конечно, сэр. И все же – разумеется, я отдаю себе отчет в ничтожной вероятности такого поворота событий… но что, если, пока мы пронзаем сердце клатчского агрессора…

– …Черное сердце… – поправил Ржав.

– …Черное сердце клатчского агрессора, руки клатчского агрессора, а именно вон те отряды, расположенные с левого и правого флангов, обойдут нас в классическом маневре и зажмут в клещи?

– Пронзающая стена из клинков прекрасно послужила нам во время второй войны с Щеботаном!

– Которую мы проиграли, сэр.

– Но победа была чертовски близка!

– И все равно мы ее проиграли.

– Чем ты занимался на гражданке, а, лейтенант?

– Служил землемером. И я умею читать по-клатчски. Именно по этим причинам вы произвели меня в офицеры.

– Значит, в сражениях ты ничего не смыслишь?

– Нет, только в расстояниях.

– Ха! В таком случае наберись мужества, парень! Впрочем, оно тебе вряд ли понадобится. У клатчского джонни кишка тонка для сражений. Как только он отведает нашей стали, сразу пустится наутек!

– Я, безусловно, понимаю, о чем вы, сэр, – отозвался адъютант.

В течение последних нескольких минут он внимательно изучал ряды клатчцев и пришел к собственному мнению касательно физического и нравственного состояния последних.

И мнение это было таково: последние годы главные силы клатчской армии сражались со всем и вся. Из этого он, человек простой и незамысловатый, делал логичный вывод: оставшимся в живых клатчским солдатам присуща упорная привычка доживать до конца сражений. Кроме того, они имеют опыт сражений с самым разнообразным врагом. А все дураки давным-давно погибли.

Нынешняя же анк-морпоркская армия, напротив, ни разу не воевала ни с одним врагом, хотя некоторые ее бойцы обладали опытом выживания в отдельных районах города, а это тоже говорит о многом. И вообще, лейтенант Шершень целиком и полностью был согласен с генералом Тактикусом, утверждавшим, что мужество, смелость и неукротимый человеческий дух при всей их совокупной ценности все же уступают мужеству, смелости, неукротимому человеческому духу и численному превосходству шесть к одному .

«В Анк-Морпорке все было так просто и понятно, – подумалось ему. – Мы планировали отплыть в Клатч наутро, а пообедать уже в Аль-Хали, попивая шербет во дворце Рокси в обществе услужливых юных красавиц. Мы считали, что клатчцы, лишь завидев наше оружие, сразу разбегутся.

Что ж, сегодня утром клатчцы имели шанс хорошенько его рассмотреть. И пока что не побежали. Совсем напротив, они, похоже, долго хихикали».

Ваймс закатил глаза. Получилось… но как ?

На своем веку он слышал множество хороших ораторов, и капитан Моркоу к числу таковых не принадлежал. Он запинался, перескакивал с темы на тему, постоянно повторялся и вечно путался.

И все же…

Все же…

Ваймс смотрел на лица людей, обращенные к Моркоу. Среди этих людей были д’рыги, были клатчцы – которые старались держаться позади всех, – а также Вилликинс и его сильно поредевшая рота. И все они слушали.

Это было своего рода волшебство. Моркоу говорил им, что они отличные парни, а они знали, что ничего такого в них нет, но его словам хотелось верить. Наконец-то нашелся хоть кто-то, кто считает тебя благородным, достойным человеком, – и неужели ты его подведешь? Речь Моркоу, будто зеркало, отражала то, что ты всегда хотел услышать. И говорил он совершенно искренне.