Григорий Горин - Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Эпилог

На пустой сцене сидят Тиль и Ламме, задумчиво смотрят в зал.

Ламме. Тиль, не молчи... Говори про что-нибудь, а?..

Тиль. Про что?

Ламме. Про что хочешь!.. Слова какие-нибудь говори... А то, когда ты молчишь, мне не по себе... Ерунда всякая в голову лезет.

Тиль. Живой я, Ламме, живой! Сколько повторять?

Ламме. Так я понимаю, а все-таки... Ведь ты лежал.

Когда мы ворвались в тюрьму, ты лежал...

Тиль. Ну, лежал...

Ламме. Зачем?

Тиль. Стреляли кругом... Чего стоять-то?

Ламме. Я к тебе нагнулся, а ты не дышишь!

Тиль. Это я пошутил.

Ламме. Шутки у тебя, Тиль, какие-то безвкусные!.. Раньше, бывало, на осла задом наперед сядешь или, помнишь, на базаре пел «Не помещается в седле его большая шея!»... Это да! Это всем на радость. А тут вдруг лежишь... Над тобой — знамена. Оранский речь говорит, а ты и не шелохнешься...

Тиль. Заслушался. Ведь так красиво говорил: «Тиль — дух Фландрии. Великий гез Уленшпигель!»...

Ламме. Это конечно... Такое про себя послушать каждому приятно... Ну а потом?..

Тиль. Что потом?

Ламме. Зачем потом тебя плащом накрыли?

Тиль. Холодно было...

Ламме. Ну а на похороны ты зачем согласился?

Тиль. Ребята упросили... Поминки все-таки... Оранский шесть бочек вина выставил... Не пропадать же добру?

Ламме. Это конечно... Погуляли хорошо... (Сердито.) И все-таки зря! Теперь расхлебывай!.. Ведь многие и вправду думают, что тебя нет. Памятник, говорят, тебе решили ставить... Только не знаю где. Одни говорят — в Амстердаме, другие — в Бриле, а третьи — вот тут, на дороге. .. Очевидцы все спорят, где ты почил... Ты сам-то кому отдаешь предпочтение?

Тиль. Я лично за Амстердам.

Ламме. И я... Уж соглашаться — так на столицу... (Сердито.) Кончай дурить, Тиль! Давай объявись!.. В магистрат, что ль, сходим или просто на площадь. Выйди, крикни: «Вот он я!» Должны ж поверить, не слепые ведь...

Тиль. Оно конечно... Но тоже, с другой стороны, — зачем людей беспокоить? Все уже свыклись с мыслью, что меня нет... Не время сейчас, Ламме!

Ламме. Вот упрямый! Ну, как хочешь... Только со мной не молчи! Говори про что-нибудь!..

Тиль. Хватит говорить. Скоро люди соберутся, а у нас ничего не готово... Давай дело делать!..

Вдвоем они поднимают большой деревянный крест, устанавливают посреди сцены.

Ламме. Вот так... Ничего!.. Эх, табличку бы надо... «Здесь покоится прах духа Фландрии...» Нет! «Дух праха...» Фу, запутался!

Тиль. Да ну их, таблички... (Вешает на крест свой шутовской колпак.) Так понятней будет!

Один за другим появляются друзья, соратники, родные Тиля, печально рассаживаются вокруг креста, склоняют головы.

Ламме. Тиль! А может, пора объявиться?! Ведь все собрались... Самое время!

Тиль. Еще не время, Ламме. Мое время придет... Знаешь, Ламме, когда мир и покой, когда все хорошо, я, может, и не очень нужен. А вот случись в доме беда, когда опасность... тут я объявлюсь! Тут я уж точно объявлюсь!.. (Тихо запел.)

А вот и где мои слуги, моя свита, пажи, стражи, кони, герцогини?

Ты не бойся: люди услышат! Не глухие же!.. (Громко запел.)

Ой, тили-тили Тиль — будем петь и веселиться!

Ой, тили-тили Тиль — по ком плачет виселица!..

Занавес

Действующие лица

ДЖОНАТАН СВИФТ.

ДОКТОР РИЧАРД СИМПСОН.

ЭСТЭР ДЖОНСОН — сестра милосердия.

ВАНЕССА ВАНОМРИ — сестра милосердия.

ПАТРИК — дворецкий.

СУДЬЯ БИГС.

ГУБЕРНАТОР.

ЕПИСКОП.

ПЕРВЫЙ ЛИЛИПУТ.

ВТОРОЙ ЛИЛИПУТ.

ВЕЛИКАН ГЛЮМ.

НЕКТО.

ЛАПУТЯНИН.

РЫЖИЙ КОНСТЕБЛЬ.

ЧЕРНЫЙ КОНСТЕБЛЬ.

Горожане, актеры, члены Опекунского совета, шут, музыканты.

Время и место действия: 1745 год, Дублин.

Распределяя работу своего мозга, я счел наиболее правильным сделать господином вымысел, а методу и рассудку поручить обязанности лакеев. Основанием для такого распределения была одна подмеченная у меня особенность: я часто испытываю искушение быть остроумным, когда уже не в силах быть ни благоразумным, ни здравомыслящим...

Джонатан Свифт

Дублин. Площадь перед собором Святого Патрика. Печальный перезвон колоколов... Несколько горожан остановились, опустили головы, мужчины сняли шляпы. Из кареты выглянул молодой человек в дорожном костюме. Это Доктор Симпсон.

Доктор.

Эй, господа, скажите, что случилось?

По ком вдруг колокол печально зазвонил? Кто умер?

Первый горожанин. Умер Свифт.

Доктор. Кто? Второй горожанин.

Мистер Свифт. Декан собора

Святого Патрика...

Первый горожанин (печально).

Заступник наш и добрый покровитель Обиженных, убогих и несчастных...

Доктор. Как жаль... Когда случилось это? Первый горожанин. Сегодня, как обычно, в пять часов...

Доктор (вздрогнул). Что значит «как обычно»? Первый горожанин. Как обычно...

Доктор. Ты думаешь, болван, что говоришь?! Горожанка.

Ах, сударь, вы издалека, наверное?

Не знаете характера декана.

Он очень пунктуальный человек,

Во всем порядок любит, аккуратность, И если переходит в мир иной,

То ровно в пять, хоть проверяй часы... Доктор. Так жив он?

Первый горожанин. Кто?

Доктор. Декан!

Первый горожанин. Как «жив», когда вам говорят, что умер.

Горожанка.

Уж и в газетах было извещенье,

И колокол собора затрезвонил... Первый горожанин. Да вот он сам идет. Доктор. Кто?!!

Первый горожанин. Свифт. Хоть у него спросите...

Молча проходит Свифт. На нем черная сутана с белым пятном четырехугольного жабо—традиционное одеяние служителей англиканской церкви.

Доктор. Простите, мистер Свифт!

Свифт остановился.

Я — доктор Симпсон. К вам сюда приехал из Лондона... По просьбе Опекунского совета... Чтоб, оказав вам помощь и леченье, избавить от душевного недуга... И вдруг мне эти люди говорят, что вы... простите... умерли...

Свифт молча кивнул.

Забавно! Но, извините, сэр, все это бред! Навязчивая, глупая идея, которую мы мигом излечим, коль вы в леченье будете послушны... Вы слышите, о чем я говорю?

Свифт молча пошел прочь.

Ответьте, сэр! Скажите мне хоть слово...

Свифт уходит.

Первый горожанин (усмехнулся). Ну, доктор, вы неверящий Фома!

Горожанка.

Уж и в газетах было извещенье, И колокол трезвонит целый час, А вы хотите говорить с покойным...

Доктор (теряя терпение). Послушайте, кто вы такие? Первый горожанин. Мы?!

Второй горожанин. Мы — гости сэра Свифта! Горожанка.

Нас в дом его любезно пригласили, Чтоб вместе с ним его же помянуть...

Доктор (усмехнулся). Ах вот как? Значит, вы безумны тоже?

Горожанка. Конечно, сударь. Вы-то разве нет?

Горожане с интересом разглядывают Доктора.

Доктор (отшатнулся). Подите прочь! (Прыгнул в карету.)