Григорий Горин - Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Кин. Я не могу отвечать за чье-то воспаленное воображение.

Король. Разумеется... И все же... (Достает книгу.) Откуда это слово? (Листает книгу.) Что-то не помню... (Чита- ет) М-да. Действительно... «Вот, блудодей, пей свой напиток!..» Это место придется вычеркнуть.

Кин. Слушаюсь, ваше величество.

Король (листая книгу). И в «Ричарде». Монолог Глостера. Со слов: «Кто к женщине умел так подольститься... Кто женщину сумел так обольстить?..» И еще в «Виндзорских проказницах»... Сцена свидания в парке. Говорят, третьего дня она вызвала нездоровый ажиотаж...

Кин. Не помню.

Король (сердито). Не лукавьте, Кин! Все вы прекрасно помните. Я не допускаю мысли, что вы сознательно проявляете бестактность, но уж если сплетни создали такую нездоровую ситуацию в обществе, ее необходимо учитывать. Тем более что завтра я намерен посетить Друри-Лейн.

Кин. Завтра я бы рекомендовал этого не делать, ваше величество. Завтра — «Отелло».

Король (сердито). Ну и что?!

Кин. Даже если я вымараю все свои реплики, то не поручусь, что сам сюжет будет правильно истолкован публикой.

Король. Черт возьми, что ж мне теперь — вообще не ходить в театр?!

Кин молчит.

Что у вас послезавтра?

Кин. «Двенадцатая ночь».

Король. Ну, в этой вещице, по-моему, никаких двусмысленностей? Кроме названия... «Двенадцатая ночь»... Звучит легкомысленно.

Кин. Не стоит менять название, ваше величество. Проще сменить исполнителя.

Король. Без глупостей, Кин, без глупостей...

Кин. Если одному из нас нельзя появляться в театре, то приходится выбирать меньшую потерю для общества. Поэтому я ухожу из Друри-Лейн.

Король (в отчаянии). Кин...

Кин. Решение окончательное!

Пауза.

Король. Вы благородный человек, Эдмунд. Я и сам хотел предложить вам это, но вы, как всегда, раньше угадали мое желание. Сделаем паузу! Ни вас в театре, ни меня... А пусть все сплетники кусают локти из-за того, что погубили искусство. Поедете с Анной на гастроли!

Кин. Нет, ваше величество. Я подал на развод.

Король. Да вы с ума сошли!.. Ведь это суд, свидетели, газетчики... Какая грязь! Эдмунд, я вам запрещаю!

Кин (резко). Ваше величество, вы можете мне запретить выступать на сцене, но заставить играть идиотскую роль не можете!

Король (переходя на крик). Могу! Не забывайте, мистер Кин, перед кем стоите! Я сейчас обращаюсь к вам как к гражданину! Вы патриот или нет?!.. Недопустимо осквернять корону Британии!! (Смутившись.) Фу, черт! Какая пошлая высокопарность... Извините, Эдмунд. Я говорю с вами прежде всего как друг... Мужская дружба выше семейных уз! Мы-то с вами это знаем. Бог мой, если воскресить все наши похождения, так половина Лондона должна сегодня развлекаться! Ну, Эдмунд, ну, дружище... (Обнимает Кина.) «Король Артур взошел на трон и назван королем, накрыли стол на сто персон, а сели мы вдвоем!..» Вдвоем, Эдмунд! У нас с вами есть что вспомнить. Позади веселая молодость. Неужели сейчас свой зрелый возраст мы испортим буржуазной благопристойностью?!. Я надеюсь на вас, Эдмунд. Вы меня не подведете?

Кин мрачно кивнул.

Благодарю! (Протягивает руку.)

Кин неуверенно пожимает.

Королевское соглашение: Георг Четвертый и Кин Четвертый! Исторический день... (Устало.) Фу, я вспотел больше, чем от игры в теннис. Срочно в ванну... (Начинает раздеваться.)

Кин делает попытку уйти.

Останьтесь, Эдмунд, Я специально отослал слуг, чтоб мы могли потереть друг другу спинки... (Лезет в ванну.) Как в юности... Помните эту баньку в охотничьем домике?.. Боже, сколько было тогда выпито... Дорого б я сейчас дал, чтоб иметь право на такой загул... (Намыливает голову и лицо.) А потом мы поехали к этим двум сестричкам- баронессам. Как же их звали?.. Вашу, кажется, Элиза?.. Впрочем, по тем временам не было «вашей» или «моей»... Все было общее! (Смеется.)

Кин тихо выходит.

А потом неожиданно нагрянул папаша, и они нас спрятали в шкафу... (Смеется.; Фу, дьявол, даже в глазах защипало. Сполосните-ка меня, Эдмунд!.. Там кувшины с водой. (Встает в ванне, трет глаза.) Эдмунд, где вы?.. Что за дурацкие шутки?!! (С трудом выбирается из ванны, шлепается на пол.) Негодяй, вы за это ответите!.. (Трет глаза, оглядывается, смеется.) Сукин сын, с ним не соскучишься...

Затемнение

Улица. Вывеска ресторанчика. Из дверей ресторана Соломон выводит Кина, тот еле держится на ногах.

Кин (поет).

Когда еще был я зелен и мал —

Лей ливень всю ночь напролет!

Любую проделку я шуткой считал,

А дождь себе льет и льет...

Соломон. Держитесь, сэр, держитесь за меня! Пора домой. Дождь, кажется, действительно собирается...

Кин.

На ключ от бродяг запирают дома, —

А дождь себе льет и льет...

(Садится на землю, закрывает глаза.)

Соломон. Ну что вы делаете, сударь? Земля сырая... Вы и так всю прошлую ночь кашляли... (Пытается поднять Кина.) Встаньте, умоляю...

Появляются двое прохожих. Он — в цилиндре, она — в шляпке, несколько секунд наблюдают за происходящим.

Цилиндр. Смотри, дорогая, кажется, мы знаем этого джентльмена. По-моему, это Кин.

Шляпка. Тот самый?

Цилиндр. Разумеется. Никогда не видел его вблизи. Как он постарел, однако... (Соломону.) Скажите, любезный, это Кин?

Соломон (сердито). Нет, сэр. Это его двойник, причем довольно пьяный. Проходите, господа, проходите...

Появляется еще один прохожий, в кепке. В руках держит раскладной стульчик.

Кепка (радостно). Уже начинается? Значит, я вовремя. .. (Раскладывает стул, садится.)

Шляпка. Что начинается?

Кепка. Представление... Это ж Кин. Сейчас очухается, и пойдет потеха!..

Шляпка. Как интересно... (Цилиндру.) Милый, сходи в ресторан, попроси два стула...

Из дверей ресторана выходит Хозяин со стульями.

Хозяин. Иду, иду! Господа, только в нашем заведении — «Сон в летнюю ночь» в исполнении неподражаемого Эдмунда Кина. (Ставит стулья.) Кресло в партере — десять шиллингов, в амфитеатре — семь.

Цилиндр. Два в партере. (Платит деньги, усаживается вместе со Шляпкой в первом ряду.)

Соломон (возмущенно). Как вам не совестно, господа?! Где ваше благородство? Ну что вы уставились на несчастного человека?!

Хозяин (Цилиндру). Его слуга — Соломон. Ворчун и скандалист. Но, в общем-то, добрый малый...

Соломон (в гневе). Я вам покажу — добрый! А ну, пошли все отсюда!.. (Подходит к Кепке.) Убирайтесь, вам говорят!

Кепка (довольно.) Глазищами-то как вращает! Умора!

Соломон (в отчаянии). «Все в мире ограниченно, лишь глупость предела не имеет!»

Кепка. Это откуда? Из какой пьесы?

Соломон (возвращается к Кину, теребит его). Сэр, просыпайтесь! Вы не имеете права забавлять этих бездельников! Да что с вами? (Трогает пульс.) Ему совсем плохо. Доктора! Срочно доктора!