Григорий Горин - Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Анисья Кирилловна. Мы-то не отходим. Он, пострел, от нас все убегает!

Екатерина. Держать! Хоть на цепи, но держать!

Анисья Кирилловна. Он и цепь перегрызет! Мальчишка-то с норовом, дедовская кровь бушует. Да и не в себе он часто бывает... Петрушенька наш, голубчик...

Екатерина. Как «не в себе»? А в ком? Чего недоговариваешь?

Бурыкина (решительно). Была не была! Я скажу! Мы, Бурыкины, наушничать не любим, но и врать не станем! Царица-матушка, спаивает прынц Голштинский нашего царевича...

Екатерина. Да что он, сдурел? Петруше всего одиннадцать годков.

Анисья Кирилловна. То-то и оно, связался черт с младенцем. Сам пьет и ему наливает! «Что это, — говорит, — за русский царь, коли он не пьет с детства?» Так, мол, Петр Алексеевич ему наказал...

Екатерина. Врет! При мне разговор был... Про царство говорили, помню, но чтоб про детство пьяное — такого не было!..

Бурыкина. Врет, конечно. А все нам не легче... Сегодня комнату царевича прибирала, вон чего нашла... (Протягивает Екатерине флягу.)

Екатерина (берет флягу, нюхает). Чего-то запах знакомый! (Делает глоток.) «Гонобобель»! Меншиковский замес... Ну-ка, Кирилловна! (Протягивает флягу Анисье Кирилловне.)

Анисья Кирилловна (сделав внушительный глоток). Он! Голштынский все больше «киршенвассер» приносит. На черешневых косточках... А Ягужинский — тот на рябине предпочитает...

Екатерина (в ужасе). Да у вас что там, в детской комнате, кабак, что ль? (Вырвала флягу, сделала громадный глоток.) Всю Россию споили, сукины дети! И народ!.. И царевича! И царицу! (Снова пьет, хмелеет на глазах.) Так! Все! Я этому безобразию предел положу. Гдe секлетарь?

Головкина. Какой?

Екатерина. Мой!

Головкина. Так новый не назначен еще, ваше величество...

Екатерина. А старый где?

Головкина. Казнен-с...

Екатерина. Как это «казнен-с»?..

Головкина. Окончательно, ваше величество! Год назад. Это ж Виллим Монс был...

Екатерина. Вилли? Казнен? Наш Виля?.. (Всхлипнула, но тут же словно взяла себя в руки, протрезвела.) Вот дура! Как будто я не помню... Это ж я вас всех проверяю — не спились ли? А ну, вынь заколку из волос! Немедля!!

Головкина вырвала заколку, волосы рассыпались.

Во! Так тебе более идет. Верно говорю?

Фрейлины закивали.

А ты, Степановна, бери перо, бумагу, пиши мой новый указ.

Бурыкина поспешно взяла перо и бумагу.

«Я, государыня всея Руси Екатерина Алексеевна, во исполнение воли покойного царя повелеваю...» Чего ж не пишешь?

Бурыкина. Я ж неграмотная, ваше величество. Может, кто из фрейлинов поученей?

Екатерина (сурово глянув на фрейлин). Они-то поученей. Только доверия никому. Такого за спиной об тебе понапишут — опять головы рубить придется! Нет! Мне в секлетари человек простой надобен... Вроде тебя! (Фрейлинам назидательно.) Вот ведь: дура безграмотная, а царица сказала «пиши» — она без размышлений тут же перо обмакнула, а только потом спохватилась... Не то что вы, все с рассуждениями да подколками... Простой человек мне в секлетари нужен, верный!

Анисья Кирилловна. Может, Ванечку моего кликнуть, государыня?

Екатерина. Какого еще Ванечку?

Анисья Кирилловна. Сынка. Ванечку Балакирева. Он и простой, и верный вам всегда слуга, царица, не сумневайтесь!

Екатерина. Да он разве жив?

Анисья Кирилловна (крестится). Господь с тобой, царица-матушка! Жив-здоров, пятый день как из тюрьмы вернулся...

Бурыкина. По твоей же милости ко двору возвращен, государыня... Сама ж ему жалованье определяла...

Екатерина (перебивая). Ладно! Раскудахтались! Ну, забыла царица. Забыла! Старею...

Анисья Кирилловна. А вот это уж на себя не наговаривай, государыня. И молода, и весела, как прежде. А насчет памяти — так столько добрых дел ты делаешь за день, все и не упомнить...

Екатерина. Ишь, как повернула! (Засмеялась.) Ох, хитрющая ты, Анисья Кирилловна... Недаром прозвали «Анисья — жопа рысья»...

Бурыкина (подсказывая). «Лисья», государыня...

Анисья Кирилловна (набросилась на Бурыкину). Ты еще будешь царицу учить, дура!.. Сама ни черта не помнишь! Рысья жопа»... Все так и прозывают!

Екатерина. Ну конечно, «рысья»... Чего меня путаешь? Зови своего Ваньку, Кирилловна! Я сама об ем поутру думала... И кого там в приемной из коллегии сенаторов заметишь — Ягужинского, Шафирова, Меншикова. Всех срочно сюда!!!

Шафиров (из-за кулис). Иду, государыня! Лечу по первому зову!

Ягужинский (появляясь). По первому зову, барон, я уж давно здесь!

Фрейлины поспешно удаляются.

Шафиров и Ягужинский долго отвешивают Екатерине церемониальные поклоны.

Екатерина (жестом останавливая церемониал). Ну, будя, Петр Павлович! Павел Иваныч! Не до политесу мне сейчас... Слышали, какая беда у нас приключилась?

Шафиров. Как не слышать, государыня? Весь посольский двор жужжит аки улей! Мыслимо ли дело, чтоб в просвещенной стране послов, словно куропаток, отстреливали?

Екатерина. Ну, ты объясняй иноземным гостям: ошибся, мол, мальчишка — дурачок несмышленый...

Шафиров. Для нас — дурачок, а для дипломатов — наследник русского престола! Из-за таких ошибок, государыня, войны начинаются.

Ягужинский. Войной русских пугать, Петр Палыч, не надо. Мы и без повода воевать всегда готовые... Да и с чего вдруг война? Жить-то этот француз будет?

Шафиров. Дохтур сказал — будет! Но французы требуют, чтоб жил теперь — хорошо!!! У него все-таки рана в плече и комзол погорел...

Ягужинский. Эка печаль! Сошьем новый!

Шафиров. Боюсь, сукна много пойдет... На триста тысяч французы требуют чтоб материалу закупили... И вина ихнего на сто тысяч привезти... безакцизно! И корабли их пропускать в наши порты беспошлинно!

Ягужинский. Да это ж грабеж! Одним выстрелом разорить казну хотят? Или кому-то, я чувствую, половина с этих доходов обещана?

Шафиров. Грубый намек ваш, Павел Иваныч, я мимо ушей пропускаю. А насчет ихних требований — так всем известно: Франция страна дорогая. Кабы Петруша, к примеру, индийского посла завалил, оно б, конечно, России дешевле вышло...

Ягужинский. А разве индиец там тоже был?.. Или это у вас шутка-подгребка? А? Петр Палыч? Тогда посмеемся, коли считаете, что на это есть время... (Нарочито смеется.)

Екатерина. Ладно вам цеплять-то друг дружку! Не для того позвала. Скажите, что мне с ним делать — ума не приложу?

Ягужинский. С послом?

Екатерина. Бог с ним, с послом. Откупимся! Я про наследника.

Шафиров. Это, конечно, вопрос позанозистей... Как-то укрощать мальчика надобно. Иначе и в будущем эксцессов не избегнуть...

Ягужинский. Наставник ему нужен!

Екатерина. Давала ему наставников... Всех извел, звереныш. Кому глаз выбьет, кого до обмороку доведет...