Горький Лук - Ноука от горького лука

Ну и добавить, что Россия, в принципе, готова честно вернуть деньги за сделку — все сто двадцать миллионов долларов золотом. Что в свое время было несусветной суммой, выклянченной Россией за заснеженные ебеня, а сегодня составляет полуторадневный ВВП штата Аляска.

И потом быстро убегать оттуда, прикрывая жопу папкой с предложениями. Аляска — один из самых вооруженных штатов.

Безусловно, все написанное выше является фантастикой. Эти мечты ограничиваются имперским онанизмом на грязных российских кухнях, и записью алкоголических обращений к Обамке-Абизьянке для выкладки в американский ютьюб (так, наверное, послание быстрее до абамки дойдет). Но сама национальная идея Рузского Мира прекрасна и практична, согласитесь. Втюхать на чей-то баланс заснеженный, или же наоборот — выжженный солнцем неликвид, а потом вернуться за результатами чужого труда. Срезать провода и угонять стада, завывая от горя: «Во что вы превратили!..» Кто там говорил, что русские — народ-колонизатор? Русские — народ-саранча. Колонизаторы — это китайцы, например.

И чтобы вы понимали — какой гадес творится в мозгу пересичного емельяна, и что для него является исторической справедливостью.

А тераз на сладкое. Рассказ ракоцапки, обосновавшейся в Анкоридже, и найденный мною в ВК — чем плоха Аляска?

Каким образом хабаровская рачина заползла в эти ужасные места, и почему не осталась в родном Хабаровске? Ну… ва-первых, там мая тетя живет… ва-втарых, там места красивыи… в-третьих, образование дишовое (здесь житель Аляски будет ржать, потому что образования в штате, как такового, вообще нет) — короче, стандартный набор мерцающего кацапа, которому везде хуево, но домой его олимпийскими щщами не заманишь. Пристегивайтесь, берите попкорн, и отдыхайте душой. Желаю приятного просмотра.

«Но у этого всего есть огромная печальная обратная сторона — переизбыточность. Да, у многих (а в не очень больших городках и у всех) есть машина, но люди совершенно перестают шевелиться и разучаются ходить (именно это и сделало Америку нацией, больше всего страдающей ожирением). (…) Да, ты можешь позволить себе часто ходить в общепит, но многие даже не умеют приготовить элементарную яичницу. Да, все равноправны, но при этом тратятся просто сумасшедшие деньги на содержания совершенных «овощей», ведь им создают среду обитания такую же, как и обычным людям. (…)

Да, ты можешь позволить себе жить в двухэтажном доме с площадью в 100–200 квадратов, но при этом пользоваться будешь лишь двумя комнатами. (…) Да, ты без проблем купишь себе огромнейшую машину-монстр и не будешь беспокоиться о безопасности на дорогах, но при этом ты будешь сжигать невероятное количество бензина, загрязняя окружающую среду, хотя тебе запросто хватит вместительности обычной легковушки.

Да, придя в госпиталь ты не останешься без внимания, но для того чтобы поставить простую капельницу, тебя обслужит 10 человек (в России всю эту работу выполнит одна медсестра)».

Кацап, страдающий от «переизбыточности» комфорта на Аляске, и нервничающий из-за чужих денег, выделяемых мимо него на социал — это прекрасно, как полярное сияние.

А по лекции, надеюсь, вопросов больше нет. Так было, и так будет — дурачок, неспособный дать своим фантикам ладу, всегда уверен, что в чужих руках — толще. Поэтому он все из своих будет ронять, а из чужих вырывать — до тех пор, пока ему эти руки не переломают.

То, что «Крым не бутерброд, чтобы его туда-сюда передавать», Навальный подал трошки не в той коннотации. Частично он прав. Но дело в том, что Крым сейчас именно бутерброд, только упавший на грязный пол маслом вниз, и передавать его туда-сюда, типа «бери обратно и ешь» уже точно не получится. Придется делать новый бутерброд и возвращать хозяину. Сразу появляется ряд вопросов — куда девать сотни тысяч представителей оккупационной демографической инвазии, целенаправленно завезенных Россией в Крым в двадцатом веке, кто будет расплачиваться за спижженое имущество, за ворованные наличманом деньги в крымских банках, за вывезенное ПВО ВСУ, за экологическую катастрофу Внутреннего Крыма и еще за кучу привходящего, которое сразу даже на ум не приходит. Ну вот тупо вопрос: за аренду сотовых вышек и недополученную прибыль с кого спросить? Пересичный громадянын сразу начинает чесать в затылке: а шо, и такое было?

Цум байшпиль, Прокурор Няша, которая сияет в медийном пространстве, але не может выехать из Крыма в Варну — потому что ей там завернут локти и потащат на выдачу в цепкие лапы хунты. Для интерпола симпатии фанатов манги не являются основанием для освобождения от ответственности. В тюрьме сидели девки куда симпатишней Поклонской, шили хустки и клеили конверты. Я понимаю, что для кацапов «присяга», «государственная измена» это абстракции и ситуативные пасьянсы, однако даже папаша Мюллер догадался съебаться в неведомые аргентины, а не быковать в Нюрнберге корочками всесильного гестапо и «я только выполнял приказы».

А ведь речь идет не только об одной намаханной и потерявшейся в свете софитов прокурорской дуре, таких там дохуя — тараканов, прилипших к маслу упавшего бутерброда. Если даже они сбегут — их придется выдавать, допрашивать и судить. И как вы это себе представляете? Это я так, навскидку, для примера привел, чтобы стало понятно — сколько аффилированных проблем вылезет при попытке вернуть то, что Навальный легкомысленно называет «бутербродом».

Проблемы возникают там, где их не предвидели при планировании быстрой и победоносной аферы с рывком сумочки. Срабатывает традиционный принцип домино, который кацапы, способные удержать в сознании не более трех предметов одновременно, постичь не способны. Одно валится на другое, другое на третье, дернул за палец — отвалилась голова. Поставил голову на место — расселось чрево.

Крым — это не бутерброд, это выварка борща, опрокинутая на пол пьяным кацапом. И утренние попытки собрать его половой тряпкой, выжать обратно в кастрюлю и вернуть владельцу, чтобы избежать последствий, вызывают сомнение и недоверчивый прищур кафедры.

Тарелка нечистых помоев, возвращаемая под честное будапештское слово, что «это было в последний раз, потому что путин». А как не путин, то заживем пуще прежнего — вещает тихий голос «четырнадцати процентов», которые все больше и больше напоминают не оппозицию, а диверсификацию рисков в окончательно ебнувшейся империи.

Как заявка в милицию: «Нашел оружие, несу сдавать в РОВД, дата, подпись», которые каждый вменяемый бандит носил рядом с нелегальным пистолетом в 90-е годы — если вы понимаете, о чем я.