Марк Виленский - Шумим, братцы, шумим...

Утром в пятницу Крымов с пустым чемоданом и рюкзаком отправился на завод. Из проходной он позвонил Жмакину, чтобы тот заказал ему пропуск.

Трубку подняла Наталья.

— Доброе утро. Это Наташа? — почти родственным тоном осведомился Крымов. Он считал, что после вчерашнего имеет право на некоторую фамильярность.

— Наталья Николаевна, — холодно поправила секретарша.

— Наталья Николаевна, — не стал спорить Крымов, — это Крымов говорит, ваш вчерашний гостеприимный хозяин. Который ушел за тортом. Которого вы не дождались.

— Жмакина сегодня не будет. Он уехал в командировку. — Тепла в ее голосе было не больше, чем в январе в районе Верхоянска.

— То есть как это в командировку?! — закричал Крымов. — А мне он что-нибудь оставил?

— Да. Письмо. Сейчас курьер вынесет на проходную.

"Сучка, дрянь", — подумал Крымов.

Нескоро, чуть ли не через полчаса появилась морщинистая курьерша в синем халате и суконных ботах и, осведомившись: "Крымов хто?", протянула конверт.

Крымов вытаскивал листок, как игрок в очко открывает третью карту, когда на кон поставлена вся зарплата, которую дома ждет многодетное семейство.

Записка гласила: "Муфты будут отгружены адрес Вашего предприятия общем порядке согласно утвержденного графика. Мне вчера тоже ничего не выдали".

Господи, от чего порою зависит судьба урожая!

Как вы думаете, милый читатель, почему рассмеялись Тузенбах и Чебутыкин?

Ответ, будем надеяться, выкристаллизуется сам собою к концу нашего повествования…

А пока чуть-чуть поднапряжем внимание м усвоим расстановку действующих лиц в нижеследующей поучительной истории.

Лет этак сорок назад подружились в Москве две студентки — Тоня и Зина. Пришел срок, обе вышли замуж. Зина — за Жору Коршунова, Тоня — за Борю Тиханова. Характерами мужья соответствовали фамилиям. Тиханов — тихий, Коршунов — цепкий, востроглазый, своего не упустит. И должность он в министерстве занимал неплохую, влиятельную. Семьи дружили между собою, и, когда у Тихановых родилась Наденька, а V Коршуновых — Лидочка, девочки тоже стали подружками. Сначала обе девочки шли по жизненному кругу, что называется, ноздря в ноздрю, но потом Лидочка на полкорпуса обошла Надю — первой вышла замуж. Да еще как удачно! Лева Мышкин хоть иногородний, из Кемерова, но зато выездной! Леве с Лидой предстояла длительная загранкомандировка — Коршунов подсобил зятьку.

На Лидиной свадьбе Надя вместе со всеми кричала молодым "горько!", а глаза ели горючие слезинки зависти.

Наденькина мама — Антонина Гавриловна Тиханова понимала дочкино состояние, гладила под столом по руке, шептала: "Ничего, доченька, и тебе счастье будет, найдем хорошего человека". И подкладывала салат. Вообще мама обходилась с двадцативосьмилетней Надеждой, как с пятилетним дитем, и Надю вполне устраивало бесхлопотное житье маминой головой и матушкиными заботами.

Зинаида Трифоновна Коршунова глянула в сторону старой подруги и ее дочки и прочитала, как в открытой книге, их настроение. Она ободряюще им подмигнула и подошла к мужу. Георгий Николаевич в это время, сняв пиджак и оставшись при подтяжках, витийствовал перед гостями. В одной руке он держал хрустальную рюмку, а в другой — бутылку "Вани-ходока", в просторечии именуемого "Джонни Уокер".

— Жорик, а тут ведь у нас еще одна невеста заждалась — Надюша, — сказала Зинаида Трифоновна. — Надо бы девочку пристроить.

— Нет проблемы, сделаем, — сказал сильный человек Георгий Николаевич, упиваясь не столько шотландским виски, сколько ощущением своих безграничных умственных способностей и должностных возможностей.

И ведь сделал, черт возьми! Сильная личность, право слово!

Коршунов решил ввести в игру брата своего зятя Левы — Игоря Мышкина, безвестно инженерившего в Кемерове. Так гроссмейстер, замыслив изящную победную комбинацию, достойную двух восклицательных в скобках, вводит в игру ладью, доселе дремавшую в уголке доски.

— А ну, вызывай скорее в Москву брательника! — приказал Коршунов зятю Леве. — Будет и ему кофий и какава — московская жена и загранка.

Получив в Кемерове вызывную депешу, Игорь Мышкин затрясся, как лайнер на старте, когда турбины ревут, а тормоза намертво держат колеса и не дают им сорваться с места. В груди Игоря произошла сшибка чувств. Честолюбие и корысть сшиблись с любовью. Последняя-то и была тормозом, прижимавшим Игоря к кемеровской земле. Он любил хорошую девушку Нину, была она ему близкой и желанной. Дело шло к браку. За Нину приходилось биться всерьез, обороняя ее от притязаний напористого конкурента, некоего Кости. Не женишься — тут же Нину подхватит Костя. И вдруг это письмо из столицы, от старшего брата — Левы… Игорь Мышкин все взвесил на своих бракованных нравственных весах, и груз корыстных и честолюбивых соображений перетянул… Игорь Мышкин бросил Нину и рванул в столицу.

Надя и Игорь с первого взгляда не понравились друг другу. С десятого тоже. А на одиннадцатый день знакомства, не успев съесть даже шестнадцати граммов соли, отправились бракосочетаться. Но в загсе ведь браки только регистрируются, заключаются они, как известно, на небесах. На сей раз в роли бога Гименея выступил лично тов. Г. Н. Коршунов. И рек божественный дядя Жора: "Стерпится-слюбится! Плодитесь, размножайтесь!" И все уверовали, что будет так. И Надя поверила, и ее мама, и Игорь. И сам Коршунов верил, что делает доброе, взаимовыгодное дело.

Надо сказать, что по части извлечения выгод Коршунов — большой мастак. Он гроссмейстер игры в живые шахматы. Думаешь, ты его друг, а на самом деле ты его пешка. А хочешь выбраться в ферзи — плати. Изюминка разработанной Коршуновым многоходовки состояла в том, что в благодарность за московскую прописку и загранкомандировку Игорь Мышкин из своих валютных доходов оплатит первый взнос на двухкомнатную кооперативную квартиру для Георгия Николаевича и Зинаиды Трифоновны, а нынешняя трехкомнатная квартира Коршуновых останется их дочке Лиде с ее мужем Левой. Блистательно, не правда ли?

Игорь Мышкин подсчитал расходы и доходы и согласился на такой брачный контракт.

Даже супруге своей, Зинаиде Трифоновне, Коршунов выкроил из этой сделки скромный сувенирчик — не за свой, естественно, счет, иначе какой бы он был гроссмейстер по живым, человеческим шахматам!

— Ну, как, Тонечка, — спросил Коршунов Надину маму перед свадьбой Нади и Игоря, — хорошего мы тебе зятька спроворили, а?