Александр Козлов - Флотский юмор в квадрате

– Похоронить… По флотским ритуалам… – бросил решительно начштаба.

Птичку хоронили с бака те самые двенадцать наказанных моряков. Старпом – главный пострадавший – скомандовал:

– Птичку – схоронить!

По этой команде боцман, отделавшийся всего-навсего выговором, взял несчастную животинку за лапки и выбросил за борт.

Птичку почтили минутой молчания. И еще пятиминутным перекуром. До наступления Нового года оставалось два часа…

Идет парусная гонка офицерских команд на шестивесельных ялах в узком заливе – месте базирования малых противолодочных кораблей. Впередсмотрящим на яле МПК с бортовым номером «158» сидит лейтенант Иван Сидоров, в обиходе – просто Ваня. Ваня потому и Ваня, что часто, как это говорят на флоте, «не снимается с ручника». И вот Ваня докладывает с бака яла: «Впереди это, как его…» И неожиданно замолкает. Команда шлюпки, занятая управлением парусами, недоуменно переглядывается.

– Ваня, что там? – спрашивает командир.

Ваня округляет глаза, попеременно бросая взгляд то на командира, то в сторону неведомого «это». И только после очередного окрика командира неуверенно докладывает: «Этот, как его… берег». «Что-о-о!? – орет командир и, прочитав по окончательно округлившимся глазам Вани, что это не шутка, громко командует: «К повороту! Поворот через фордевинд». Шлюпка проходит в метре от берега, поднимая со дна мутную темно-зеленую жижу. Таким же цветом наливаются глаза командира. Но, вспомнив, что сам лично назначил Ваню впередсмотрящим, еле сдерживая гнев, цедит сквозь зубы: «Ну что же ты, Ваня!»

Дело было зимой, в декабре, аккурат перед Новым годом. Штаб дивизии противолодочных кораблей во главе с командиром дивизии отправился на рейдовом катере на другую сторону залива – инспектировать корабли, там стоявшие. Набившись в тесную ходовую рубку, офицеры травили анекдоты. Вдруг командир дивизии, адмирал, возьми да и спроси: «А где же наш начальник ПВО? Вот кто на анекдоты горазд…» Услужливый флагманский артиллерист со словами: «Только что здесь был, товарищ адмирал, сейчас найду…» – резко рванул дверь рубки, а дверь, естественно, открывалась наружу. А в это время ничего не подозревающий капитан 2 ранга Горбунов как раз подходил к рубке. Удар для него оказался не столько сильным, сколько неожиданным…

– О, уже нету… – только и успел констатировать факт исчезновения коллеги потрясенный флагарт.

Все толпой кинулись на верхнюю палубу. Катер, дав циркуляцию, застопорил ход. Начальник штаба сочувственно крикнул плавающему в ледяной воде Горбунову:

– Как же тебя угораздило, Федорыч?

Комдив подбодрил:

– Держись, держись, Федорыч…

Его заместитель озабоченно поинтересовался:

– Как ты там, Федорыч? Не холодно?..

Только расторопный флагманский медик догадался бросить Федорычу спасательный круг. Горбунова довольно быстро вытащили. Он долго, как тюлень, отфыркивался, безадресно и беззлобно повторяя: " Ну, вы даете…»

В тот день, как назло, начальнику ПВО выпадала очередь заступать оперативным дежурным по дивизии, т. е. оперативным «Пловца» (позывной)…. В течение дня ему пришлось отвечать на десятки звонков, неизменно начинавшиеся вопросом: «Пловец?..» И он как положено отвечал: «Так точно, Пловец…» Но с каждым звонком он почему-то все больше и больше раздражался, хотя никакого подвоха в словах звонивших, разумеется, не было.

Так и не дождавшись конца дежурства, Горбунов отпросился у комдива в пятидневный отпуск. Чтобы хоть на время не слышать это ставшее ненавистным ему слово – «пловец».

Этот принцип мне поведал на заре моей лейтенантской юности один знакомый, опытный старый механик, который не один год лично воплощал его в жизнь. Почти что шепотом, заговорщически, он говорил: «Требуй невыполнимого – добьешься максимума!» Я пытался возражать: «Надо же ставить реальные цели?!» «Выброси из головы, – убеждал приятель. – Человек – как тюбик зубной пасты, из него нужно постоянно выдавливать содержимое. Причем, чем сильнее ты давишь, тем ощутимее результат!» Я слушал и недоумевал, и это недоумение пронес через всю службу. Упрямый, я все ж таки не принял на вооружение этот принцип. Хотя, каюсь, иногда пользовался им. Но учили этому принципу не только меня. И он стал едва ли не самым главным в службе моего поколения офицеров.

Теперь, когда я слышу, как мне за час до схода предлагают покрасить машинные отделения общей площадью окрашиваемых поверхностей в два квадратных километра, а параллельно этому – личному составу постричься и погладить форму «три», – я не удивляюсь. Живет и процветает на флоте старый принцип…

Очень часто флотская служба видится мне, флотскому офицеру, через призму самой настоящей моды… В этом сезоне снова в моде!.. Знаменитые кутюрье представляют свои лучшие модели!.. Такие реплики как нельзя кстати подходят к флоту. Только мода здесь подвержена своим, особым законам развития. К примеру, никогда на флоте не выходят из моды «дураки – старпомы». Есть даже особый шик в том, чтобы старпом не гонялся за новыми веяниями, а всегда был верен незыблемым флотским традициям и не разрушал в народе законченный образ отъявленного грубияна, хама и волевика. А вот мода на демократизм, наоборот, изменчива и капризна. Еще вчера командиру подразделения было модно чуть ли не спать в одном кубрике с матросами, а сегодня уже в моде конечный результат любой ценой, в том числе посредством жестких дисциплинарных наказаний.

И вот начинается новый учебный год. Командиры соединений, как те самые кутюрье, ставят, определяют задачи – основные направления в моде – на новый сезон. Послушаем, что же сегодня в моде на одном из соединений. Так, ясно! Снова в моде командир – барин, заместитель – очковтиратель… О старпомах я уже сказал, здесь, как видно, ничто и никогда не меняется. О-о! Дошла очередь и до нас – старших офицеров. Нужно быть по-настоящему требовательными (значит, грубыми и хамоватыми), твердыми и решительными (лезть везде напролом) и при этом не распускаться в быту (то бишь пить надо меньше). Ну что же – разумно!.. «В заключении я вам хочу сказать, – продолжает определять моду на осенне-зимний сезон (период) командир соединения, – что флот и мы с вами брошены нашими правителями на произвол судьбы. Нет ни денег, ни топлива, ни формы одежды. Нет даже мыла в достаточном количестве. Кошка бросила котят… Вот так моряки!». «И все-таки, раздетые и разутые, мы не имеем права забывать о своем воинском долге,» – завершает свою пламенную речь старательный «кутюрье»… А значит в этом сезоне особый шик в моде будет определять раздетость и разутость! Нищими, голыми, голодными мы выйдем перед всем честным народом и покажем им, на что мы способны. Благо, нам есть еще что (кроме голых частей тела)… показать.