Михаил Левитин - Возлюби ближнего!

— Не знаю, как и сказать… — озираясь по сторонам, ответил гражданин. — Сам бы я вас, доктор, и не стал беспокоить, да все жена: иди, говорит, к специалисту по нервным болезням, а то потом будет поздно.

— Жена права… Болезнь запускать не надо. Особенно, если она на нервной почве! — протирая очки, наставительно произнес доктор. И, сразу же перейдя на сугубо деловой тон, спросил, пристально рассматривая зрачки больного: — Так что же с вами стряслось? Температурите? Болит где-нибудь? Как спите?

— Какой уж тут сон, если сидишь до самого утра и пишешь…

— А-а, — догадался доктор, — понимаю… Стихи сочиняете? Или, может, роман? Да не стесняйтесь, говорите, не вы первый, не вы последний. Некоторые больные на нервной почве даже пьесы пишут.

Пациент отрицательно покачал головой.

— Нет, к поэзии я не причастен, к прозе тоже…

— Так что же вы тогда пишете?

— Отзывы пишу, — ответил пациент и, словно вспомнив что-то очень и очень неприятное, с минуту помолчал и уже совсем тихо продолжил: — Вас интересует, доктор, какие именно отзывы?.. Да всякие, какие просят, такие и пишу…

— И помногу вы их пишете?

— Да вот за один вчерашний день, например, пятнадцать раз пришлось отзываться. Как с утра началось, так и пошло. Сел завтракать, вдруг звонок, и входят сразу пять человек. Мы, говорят, с телефонного узла… бригада… участок ваш кабелируем… старый кабель новым заменяем. Ну, поскольку работа к концу подходит, то полагается вместе с разнарядкой отзыв жильцов представить: нет ли каких замечаний или жалоб. Всего три слова. Для порядка это… писать можете что угодно… читать все равно не будут, а приложить к ведомости необходимо.

Написал я, что претензий к кабелю никаких не имею, и пошел на работу, а там меня уже библиотекарша ждет. Требуется срочно черкнуть кратенький отзыв на книжку стихов молодого поэта. «И не вздумайте отказаться, — предупреждает библиотекарша. — Наша библиотека должна дать стопроцентную читательскую отзываемость. У нас уже и рапорт подготовлен!»

И хотя я знал, что мой отзыв никакой пользы не принесет — в стихах разбираюсь я плохо и книгу эту даже как следует не прочел, — тем не менее я написал несколько ничего не говорящих похвальных слов и отправился в буфет.

…Если бы вы знали, доктор, что такое наш буфет, каким мы привыкли его видеть, вы бы лучше поняли мое изумление, когда я переступил порог этого «заправочного пункта», как мы его называем.

Первое, что меня ошеломило, это уйма столов, покрытых свеженакрахмаленными скатертями. Буфетная стойка уставлена вазами с пирожками, салатами, винегретами и бутербродами.

Но самое удивительное ожидало меня позже, когда источающие улыбки официантки внесли на подносах глиняные мисочки, откуда шел аромат гречневой каши. Тут даже бывалые диетики проявили небывалую лихость. Вооружившись неизвестно откуда появившимися расписными деревянными ложками, они мгновенно окружили кашеносцев и в небывало сжатые сроки очистили несметное количество мисок.

Но не думайте, доктор, что все это произошло так вот, спроста, без всяких оснований. Нет, основания были, и очень даже веские. Об этом я узнал сразу же, как только подошел к кассе. Еще до вчерашнего дня там постоянно красовался плотно засиженный мухами плакат с категорическим предупреждением:

«Лицам в нетрезвом виде книга жалоб и предложений не выдается».

На этот же раз на смену плакату появилась новенькая красная пластмассовая дощечка с накладными буквами:

«Граждане посетители!

Наш буфет включился в однодневный показательный смотр.

Пишите, пожалуйста, ваши отзывы, отклики и пожелания в книге жалоб и предложений. Книга выдается по первому требованию!»

И все, понятно, писали, и все, понятно, откликались. И я откликался тоже. Откликнулся и спустился в свой кабинет на работу. А часом позже я вспомнил, что забыл заплатить за гречневую кашу, и отправился в буфет.

Но там уже было не до меня. Зло переругиваясь, официантки складывали посуду в ящики, шофер вместе с кряхтящим шеф-поваром скатывали ковер, а заведующая, сняв пластмассовую дощечку, водворяла на прежнее место грозное предупреждение о невыдаче жалобной книги лицам в нетрезвом виде.

Увидев меня, заведующая недовольно махнула рукой и приказала официантке: «Кашу, пирожки и бульон зачеркните, а впишите копченого окуня и отварную треску с вермишелью…»

Все это меня так возмутило, что я потребовал жалобную книгу. Но оказалось, что жалобная книга, наполненная восторженными отзывами, уже отправилась в трест…

Именно после этой истории меня почему-то стало познабливать, а, разговаривая с людьми, я кричал, как театральные любители на первой репетиции. Но это, доктор, еще не все.

По пути домой я зашел в магазин купить что-нибудь к чаю. Народу было невообразимо много. Оказалось, что в магазине проводится «заочная конференция покупателей». И я должен был написать отзыв о введенном в этой торговой точке «новом прогрессивном методе ускоренной бумагозаворачиваемости продуктов».

В обычные, непоказательные дни в этом магазине продукты отпускались без бумаги, чистым весом, а потому время, затрачиваемое продавцом на завертку, сокращалось до нуля. Но теперь, по случаю конференции, все, даже консервные банки, заворачивали в пергамент и завязывали цветной лентой красивым бантиком.

Ну как тут не написать похвальный отзыв? И я написал. Тем более — просят…

Из магазина я решил заглянуть в кинохронику. И ничто не сулило мне никаких огорчений. Билет я достал без очереди. И программа была довольно увлекательная. Про борьбу с долгоносиком.

Но по окончании сеанса все настроение мне испортила стоявшая у выхода бойкая дама с микрофоном, небрежно торчавшим из клетчатой продуктовой сумки.

«Я из кинопроката, — отрекомендовалась дама, — у нас сегодня проводится круглосуточный опрос любителей короткометражных фильмов… Я вас долго не задержу… Требуется всего несколько слов… Вот сюда, пожалуйста, ближе к микрофону…»

Я, понятно, произнес эти «несколько слов». От непривычки выступать перед микрофоном у меня так пересохло в горле, что я еле добежал до автоматического сатуратора. Но не успел я сделать глоток, как вдруг откуда ни возьмись появился толстый мужчина.

«Ну, как она, водичка?» — спросил толстяк. «Обыкновенная, нормальная вода». — «Вот, вот, — обрадовался толстяк, протягивая мне какой-то листок. — Вот так и напишите… У нас в тресте проводится широкое мероприятие под названием «массовая дегустация газированной воды». И тут случилось такое, что я и сам до сих пор объяснить не могу.

Когда меня доставили в милицию, толстяк говорил, что я будто бы накинулся на него и хотел сбить с ног. Но как оно действительно было — не помню. Помню только, что потом тот же толстяк провожал меня до дому и всю дорогу уговаривал беречь свое здоровье. А дома жена накинулась на меня: зачем я пишу эти отзывы. А как не писать, раз просят. И не кто-нибудь, не какое-то частное лицо, а солидные организации, учреждения…