Александр Лядов - Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник]

Старое, невзрачное здание, никогда не ремонтируемое, поскольку каждую пятилетку власти обещали построить новое.

«Храм искусства», — подумал Кротов. Он редко заходил внутрь школы, а ждал дочь на улице. Но сегодня приехал рановато и решил побывать в атмосфере высокого искусства.

Зашёл в помещение, медленно двинулся по коридору. Мимо него в каком-то хаосе сновали дети, проходили взрослые с озабоченными лицами, со свёртками и сумками в руках. Обычно в это время занятия ещё не заканчивались, было пусто, и только музыкальные звуки заполняли пространство.

Кротов остановил девочку постарше и спросил, что происходит. Она на него внимательно посмотрела и ответила:

— Пройдите в актовый зал, — и показала в конец коридора, — там идёт награждение наших учителей.

Кротов открыл дверь, вошёл в зал с небольшой сценой, присмотрелся и… остолбенел. На сцене стоял ослепительно… красный рояль. На этом ослепительно-красном рояле лежали ослепительно-синие, тощие с перьями куры. К роялю из зала по очереди подходили преподаватели и «награждались» курицей, завёрнутой в газеты «Советский спорт», «Известия», «Правда», «Труд», «Искусство» и т. д. и т. п.

Рис. Е. Кран

На Кротова это произвело ошеломляющее впечатление. Особенно после того, как на сцену поднялась немолодая женщина, подошла к роялю, на мгновенье замерла и тихо произнесла: «Какой ужас!» — и услышала в ответ, в спину: «У вас извращённый аристократизм».

«Это что-то новенькое в определении аристократизма», — подумал Кротов. Он смотрел на стоящих и сидевших преподавателей. В основном это были женщины и мужчины из поколения старых аристократов, воспитавшие немало выдающихся музыкантов с мировым именем, гордость страны, которые обучали своих учеников не только музыке, но и манерам, грамотной речи, общению с людьми. И родина «щедро» платила им синими птицами.

Самое пикантное Кротов услышал от друга, который приехал к нему в гости, а жил сам далеко от благополучной Москвы, и с которым он, Кротов, поделился впечатлениями за бутылочкой хорошего виски.

— По поводу кур… Тощие, синие, с перьями — это были наши куры, экологически чистые, и сейчас таких купить — считай, тебе повезло. У нас продают надутых, покрашенных розовой краской кур, как с открытки. Наши коты таких кур не едят, а гоняются за синими, тощими, без накачки растворами.

P.S. Недавно музыкальная школа переехала наконец в новое здание. Комнат не хватает, и красный рояль остался, по выражению представителя школы, в загашнике и ждёт своего часа.

В связи с падением курса рубля, стоимости барреля нефти и санкций собственное производство сельскохозяйственных и животноводческих продуктов, по заявлению руководства РФ, должно резко возрасти, заменив импортное.

Ослепительно-красный рояль скоро дождётся своего часа, а вместе с ним, точнее, на нём мы увидим «экологически чистых, ослепительно-синих, тощих с перьями кур».

Недавно, перебирая свой архив, я у видел немного помятый листок, лежащий в отдельной папке с надписью «Евгений Евтушенко». Это было стихотворение Е. Евтушенко «Люди женские» с дарственной надписью «Саше от всего сердца. 2000».

История получения этого стихотворения такова. Поэт проводил свой творческий вечер. После окончания встречи Евгений Александрович раздавал автографы, а я случайно увидел лежащий на полу листок, поднял его и увидел, что это напечатанное без названия стихотворение поэта. Когда я ему возвратил лист, он очень обрадовался:

— Спасибо огромное. Видимо, выпал из папки. Я вам другое дам. Он выбрал из папки «Люди женские» и размашисто на нём расписался.

По своей работе мне приходилось общаться с людьми разных профессий, малого и большого уровня должностей и ума, с юмором и без оного. Иногда вспоминал свои впечатления, наблюдения, рассказы коллег и друзей на тему «Люди женские».

Владимир Семёнович Ларин — главный инженер проекта (ГИП) института, который располагался в Казахстане и обеспечивал технической документацией всё, что было связано с водой в восточных регионах страны. Ларин — высокого роста, крепкого телосложения, с умными глазами и при разговоре всегда с какой-то извиняющейся улыбкой, хохмач и любитель женщин.

— Официально, по работе в институте я-ГИП. Но моё призвание и хобби — ювелир. Мои проекты, как ювелирные изделия, как бриллианты. Жаль, что часто любые проекты искажаются на практике до неузнаваемости, — улыбался он.

Головной институт, который занимался комплексным проектированием объектов и сооружений, располагался в столице и всегда привлекал фирму Ларина к сотрудничеству в силу его специфики. По положению их разработки защищались в Москве.

А так как камнем преткновения всегда была стоимость, которую скрупулёзно проверяли ревизоры (в основном женщины), то у Владимира выработалась стойкая неприязнь к прекрасной половине человечества, правда, уточнял он, только при исполнении ими служебных обязанностей. Ларин иногда делился своими впечатлениями:

— Эти бабы, ревизоры… С ними бесполезно спорить. Впечатление такое, что они давно ждали меня, им не на ком было отвести душу, выговориться. Доказать. Ткнуть носом плебея… Я зашёл к ним в отдел и говорю:

«Здравствуйте, тётеньки…»

А одна из них:

«Это что, новое восточное приветствие?»

«Нет, — говорю, — работу закончим, расскажу…»

Надо мной поиздевались, но с мелкими замечаниями техпроект подписали. И я выполнил обещание, когда всё закончили.

Вот что тогда я им поведал:

«Недавно мы с женой были в Душанбе. Идём по улице. Домиков много, и у каждого стоят или играют дети, а когда мы проходим, они обязательно кивают:

“Здравствуйте, дяденька”.

Идём дальше.

“Здравствуйте, дяденька”.

Проходим ещё. Снова:

“Здравствуйте, дяденька”.

Но мы ведь идём вместе. Я и жена. Она спрашивает:

“Вова, почему они приветствуют только тебя?”

Я ей разъяснил:

“Потому что женщина здесь должна знать своё место. Она не в почёте. Это второй сорт. А ну-ка, полшага назад, и иди за мной”.

“Здравствуйте, мальчики… Здравствуйте мальчики… Здравствуйте…”

Я думаю, есть что-то мудрое в восточных обычаях».