Алексей Бурштейн - 007. Вы живёте только... трижды

— Сможем, — не поворачиваясь, лениво отмахнулся Джеймс. — Нас очень подробно проинструктировали, что делать, если на нас нападут. Боюсь, в случае реальной атаки нам найдётся, чем удивить нападающих. К слову, заведение застраховано?

Бармен вновь изменился в лице. Если раньше он был просто недоволен неожиданными клиентами, то сейчас он буквально пришёл в ужас:

— Конечно, застраховано! Но… Это же Фред и Джордж Уизли, разве нет? На них страховка не распространяется, все повреждения, причинённые ими, списываются в форс-мажор, потому что они хуже стихийного бедствия!!!

Рон расплылся в улыбке. Вот это было настоящим признанием заслуг семьи Уизли!

— Короче, уважаемый, — вновь развернулся к бармену Джеймс, — есть у вас тут какой-нибудь закуток? Или нам располагаться прямо здесь, заняв половину места и мешая остальным клиентам нашей непринуждённой беседой на повышенных тонах? Нет, иначе мы не умеем, мы же школьники!

Бармен нахмурил брови, но быстро сдался и махнул рукой:

— За дверью лестница. Один этаж вверх, там будет общая комната гостиницы. Располагайтесь в ней. Стульев, правда, не хватит, ну ничего, на полу посидите, небось не приклеетесь, если газетку подсте́лите.

— Спасибо, многоуважаемый, — кивнул Джеймс и выложил на стойку два галеона. — Это задаток, за остальное расплачу́сь позже. Рон, хватай второй ящик! Ребята, я рад всех вас видеть, а сейчас — двинули на второй этаж!

Бармен проследил за подростками, качая головой. Это не помешало ему подхватить оба галеона одним движением и бросить их в ящик кассы, открывшийся сам собой.

Общая комната гостиницы, очевидно, задумывалась чем-то вроде факультетской гостиной. Это была почти квадратная зала, с окнами, выходящими на четыре стороны здания. К сожалению, этим сходство и ограничивалось. Окна были ещё более грязными, чем на первом этаже, — Джеймс Бонд пришёл к выводу, что там они выполняли роль витрины, позволяя убедиться, что внутри в самом деле располагается питейное заведение, тогда как на уровне второго этажа прохожие ходят редко, и, следовательно, окна можно не мыть вообще никогда. В зале имелось два колченогих стола и несколько стульев, которые приличный хозяин постеснялся бы выставить на помойку. Камин, расположенный в южной стене, не разжигался уже несколько лет; кочерга намертво приржавела к подставке. (Джеймс мимоходом удивился, потому что кочерга была медной, а медь, как известно, не ржавеет, но, с другой стороны, если её достаточно долго не мыть…) Стены были обиты дубовыми досками. Их, конечно, попытались обстругать, но у плотника из инструментов явно были только топор и лом, поэтому доски выглядели так, словно их грызли. Пол был каменным, но многовековые наслоения пыли и грязи не позволяли сказать о нём больше ничего. Джеймс подозревал, что если сюда привести археологов, они без труда смогут раскопать в этой грязи стоянку людей эпохи неолита.

В целом, это была как раз такая зала, в которой полагается принимать налоговых инспекторов, выпрашивая скидку в связи с плачевным экономическим положением.

Фред и Джордж разожгли захваченные снизу масляные лампы, слегка рассеяв мрачный полумрак. Гермиона открыла окна, предпочитая выстудить комнату, но открыть доступ свежему воздуху.

Школьники, галдя, расселись вдоль стен, подстелив под себя разорванный на листики экземпляр «Ежедневного пророка». Полумна выбрала лист с фотографией Корнелиуса Фаджа и тщательно уложила его носом в грязь.

Пока народ рассаживался, Джеймс поймал Гермиону за руку:

— Ты говорила, что придут всего несколько человек.

— Две дюжины — это тоже «несколько», — безмятежно улыбнулась она.

— И о чём, по-твоему, я должен буду с ними говорить?

— О, не волнуйся, сначала говорить буду я. — Гермиона ловко открыла свою бутылку сливочного пива и сделала глоток из горла. — Эй, ребята, попрошу внимания!

Шум в зале уменьшился. Два с лишним десятка пар глаз уставились на Гермиону, стоящую в центре комнаты, и на Джеймса, стоящего позади и левее неё. Джеймс пожал плечами и отхлебнул свой коктейль. Гермиону ожидает большой сюрприз…

— Так вот… Хм… — начала Гермиона, внезапно смутившись. — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Так вот… У Гарри возникла идея… — Джеймс поперхнулся своим коктейлем. — То есть у меня возникла идея, что тем, кто хочет учиться Защите от Тёмных искусств, было бы полезно… То есть по-настоящему ей учиться, а не той ерунде, которую преподаёт Амбридж… — Голос Гермионы зазвучал сильнее и увереннее. — Потому что это никакая не защита, а пустые разговоры. («Вот именно», — сказал Энтони Голдстейн, и Гермиона заговорила еще смелее). Ну, и я подумала, что стоит взять это дело в свои руки. — Искоса взглянув на Джеймса, она продолжала: — В смысле, учиться защите как следует, не теоретически, а настоящими заклинаниями…

— Но сдать защиту от Тёмных искусств на СОВ ты, надеюсь, тоже хочешь? — сказал Майкл Корнер.

— Конечно, хочу. Но не только. Я хочу действительно овладеть защитой, потому что… Потому что… — Гермиона набрала в грудь воздуха. — Потому что Лорд Волан-де-Морт вернулся. Фред, откачай Рона.

Реакция была мгновенной и предсказуемой. Подруга Чжоу взвизгнула и пролила на себя пиво, Терри Бут вздрогнул, Падма Патил поёжилась, а Невилл как-то странно тявкнул и попытался выдать это за кашель. Все при этом выжидательно уставились на Джеймса.

— Такой, по крайней мере, план, — сказала Гермиона. — Если хотите участвовать, надо решить, как нам это провернуть…

— Где доказательство, что Вы-Знаете-Кто вернулся? — воинственным тоном сказал светловолосый игрок Пуффендуя.

— А какие доказательства тебя устроят? — вступил в разговор Джеймс. — Чёрная метка над твоим домом? Личный визит Лорда Волан-де- Фред, приготовься — Морта? Заверенное у нотариуса свидетельство трёх уважаемых Пожирателей Смерти?

— Ну, россказни одного истосковавшегося по вниманию Мальчика-Со-Шрамом уж точно не могут считаться доказательством, — фыркнул пуффендуец.

— Но Дамблдор ему верит! — выкрикнул Рон.

— О, да. Но вот в чём загвоздка: а кто верит Дамблдору? — парировал блондин, поворачиваясь к рыжеволосому Уизли.

— Так, ребята, достаточно, — топнул ногой Джеймс. — Как я понимаю, вы пришли сюда послушать, что на самом деле произошло той июньской ночью, во время финала Турнира Трёх Волшебников.

Хор голосов, канючащих «Нет, конечно, ни в коем случае», оставил общее ощущение полной поддержки озвученного Джеймсом предположения.

— Я не смогу удовлетворить ваше любопытство, — поднял руки вверх Джеймс, следя за тем, чтобы не пролить свой коктейль. — Как вы все уже знаете, я потерял память. В самом начале августа на меня с братом напали дементоры. Факт нападения дементоров подтверждён двумя целителями, в больнице святого Мунго и в нашей школе. И если мадам Помфри ещё можно обвинить в преследовании интересов Дамблдора, то Максимилианус Гиндельштейн никак под это определение не попадает.