Михаил Завьялов - Боксёрские байки от Михал Михалыча. Непридуманные истории Главного тренера

И где только не доводилось бывать Михал Михалычу!

Потом воротился в дом – на этот раз я прошёл через заднюю дверь. И случайно попал на женскую половину. Посторонним мужчинам входить сюда запрещено – на сей счёт у мусульман имеются строгие правила (и по-моему, вполне справедливые). Мне уже говорили об этом, и потому я, смутясь, поспешил уйти.

Но, уходя, я всё же успел осмотреться – обшарил взглядом сокровенную обитель. Тут было жарко и надымлено. Гремела посуда, мельтешили женские фигуры. А в углу, возле печки, помещалась сухая горбоносая старуха (должно быть, мать или старшая жена Измаила).

Она сидела, привалившись к стене, широко и бесстыдно раздвинув ноги. Юбка ее была заворочена; из-под краешка нижней нечистой рубахи виднелись тощие, сморщенные, перевитые синими жилками ляжки. Старуха выгребла из квашни комок густого вязкого теста и… с размаху шлепнула им о ляжку. Старательно размяла его там. Разгладила пятерней. И затем, изготовив лепешку, ловко швырнула её на раскаленную шипящую сковороду.

Я содрогнулся. Вот так кухня! Под юбкой готовят… Каким же, в таком случае, должен быть их хвалёный пилав? Долго ещё потом меня преследовал этот тошнотворный образ старухи…

Ещё интересная встреча, связанная с едой, была в Чечне (ещё в советское время). В сборной у меня тренировался хороший боксёр Рамзат Джабраилов. В один из выходных дней он пригласил меня в свой родной аул – это было небольшое селение, зажатое в тесном ущелье.

Его отец щедро угощал меня вином и мясом. На столе, загромождая его, дымилась молодая баранина, лежали хинкали (род кавказских пельменей), смачно лоснились куски ноздреватого, тающего курдючного сала. Хозяин дома пожирал это сало, заедая его ломтиками баранины – мясо как бы заменяло ему хлеб! Белёсый, смешанный с потом жир пузырился на его губах, стекал по подбородку и прямо так застывал. Вообще я сало люблю есть, тонко нарезанным, из морозильника, с горчичкой и с чёрным хлебом. А здесь, глядя на него, я почувствовал вдруг тяжёлую дурноту. Стало тошно и нехорошо, и я не смог прикоснуться к еде.

Помню, как был я в гостях у своего товарища, с которым мы вместе учились в Омске. После окончания института он получил распределение в Мордовию, в г. Саранск, где женился и стал возглавлять спорткомитет. Славка Михайлов пригласил к себе на обед, познакомить с женой.

Помнится, я сидел тогда за столом, накрытым к обеду. Хозяйка – разбитная, плотная, со свекольным румянцем на скулах – поставила передо мной тарелку огнедышащих щей. Придвинула солонку и хлеб. Потом спросила услужливо:

– Может, почесночить?

– Это как? – не понял я.

– Ну, чесночку сыпануть, а? У нас некоторые любят…

– Сыпани, милая – согласился я, – сыпани. Я тоже люблю острое!

Всё произошло мгновенно. Очистив головку чеснока, она разгрызла её, пожевала, шумно выплюнула в ладонь. И деловито «почесночила» мои щи – «сыпанула» туда всю горсть. Я торопливо полез из-за стола – хватаясь за щеку, ссылаясь на зубную боль. Благо, что пришёл мой друг, который выходил за пивом. Он всё понял, и мы этот инцидент запили пивом и водкой. Ну а обед был испорчен вконец, я мысленно матерился, кляня хозяйку и эти её дурацкие щи…

А что, в сущности, произошло? Она ведь старалась, как могла – хотела угодить, проявила любезность. «Почесночила» от всей души! Любезность эта, если вдуматься, мало чем отличается от среднеазиатской. От той, когда хозяин кормит гостя из собственных рук…

В какие только края не забрасывала меня судьба! И всюду я сталкивался со странностями местных обычаев и кухни. На северо-востоке они, кстати сказать, ещё более экзотичны, чем на юге.

У камчадалов и якутов, например, первым лакомством считается рыбий и тюлений жир. Желая оказать гостю особый почёт, они жарко протапливают помещение. Настолько жарко, что приходится поневоле снимать одежду… Гость, таким образом, как бы чувствует себя в бане. В бане, насквозь пропитанной смердом рыбьего жира.

Когда я приехал работать в Магадан, то, будучи на Чукотке, видел, как многие жители с удовольствием пьют молоко, смешанное со свежей оленьей кровью. Напиток этот – помимо всего прочего – необычайно красив. Вероятно, отсюда и возникло известное народное выражение: «Кровь с молоком!»

…Ну а вообще, во многих экзотических странах, где мне удалось побывать, меня угощали весьма затейливыми блюдами. Были и черепахи, и лягушки, и варёные собачьи головы. Были трепанги – особые морские черви, живущие в прибрежной тине. Были различные слизняки. А также – деликатесы, приготовленные на змеином сале. И все это я разглядывал, трогал руками. И отказывался от обильной еды с вежливой, фарфоровой, китайской улыбкой…

10 ноября 2012 года в Донецке была организована встреча ветеранов бокса под девизом: «Мы боксом занялись не для бравады, мы бокс любили – вот причина. Перчатки были нам наградой, признанием, что мы мужчины». Собралось много тренеров, функционеров, боксёров. В этой связи вспомнился курьёзный случай, произошедший в далёком 1975 году. О нём мне рассказал журналист Сергей Перч.

В спортзале мединститута проходило первенство города по боксу среди 14-16-летних. Выставить своих воспитанников на эти соревнования старались все тренеры, ведь в случае победы имя чемпиона и его тренера становилось известным «отцам города».

О том, какие страсти при этом разгорались на ринге и вне его, свидетельствует случай, произошедший на упомянутых соревнованиях с заслуженным тренером России Олегом Гуськовым («Трудовые резервы») и тренером команды «Локомотив», чемпионом СССР 1959 года Анатолием Куташовым. Тренеры тогда «доболелись» до того, что перешли на личности. В сердцах Куташов бросил Гуськову: «Если ты такой борзый, одевай перчатки и давай на ринг!»

Гуськов в бытность боксёром выступал в категории 67 кг, а Куташов – в полутяжах (81 кг). И на тот момент, хотя роста они были примерно одного, разница в весе всё же оставалась серьезной! Тем не менее, Гуськов принял вызов, и начался бой. Тяжеловес против средневеса.

Куташов давил массой и выцеливал, чтобы нанести нокаутирующий удар. Гуськов «работал ногами» и отвечал несильными, но острыми боковыми ударами. И хотя соперникам было уже далеко за 50, бой они закатили на славу. В конце концов, соперники устали и начали «вязаться». Тренеры и судьи, видя, что коллеги уже остыли, развели их по углам. Соревнования продолжились.

Чемпион мира по боксу Александр Ягубкин ехал с приятелем по городу на своей машине. Как вдруг произошло столкновение с другой машиной, из которой выскочил водитель и с ругательствами накинулся на Ягубкина с кулаками. Когда ситуацию разрулили, между знаменитым боксёром и его приятелем состоялся такой диалог: