Арест Ант - Смурь летняя

– Ну, ты загнул, – Моня хмыкнул, – Да кто ж тут такое разрешит?

– Да без проблем. Всё можно варьировать. Будут меньше и пониже. Так вот – под пять куполов собрать 17 природных зон и 600 видов животных, а в двух сделать подсобные хозяйства. По самым предварительным прикидкам – птицеферму, мясную ферму и форелевое хозяйство полных циклов. И там же – завод по производству биотоплива из отходов. И живность от пуза накормлена и часть уйдёт на продажу. Тотальная экологическая утилизация всех отходов. Куча новаторских решений. Представь – там только воздух полностью меняется каждые три минуты – в зоопарке не воняет! Задаётся комфортная для живности и растений температура – хоть тропики, хоть арктический холод – и она, сколько надо, держится. Зверюги живут в привычных условиях, как на воле. Народ движется по прозрачным галереям – там свой индивидуальный климат – по сезону, чтобы гардеробы не захламлять. Полностью самоокупаемый комплекс. И можно построить на любой, даже самой отстойной свалке. Только обеспечить транспортную доступность, чтобы зеваки могли добраться. Планировали годовую посещаемость от пяти миллионов. Финское государственное агентство готово дать льготный кредит, но только не россиянам, а своему генподрядчику и местным производителям. От здешних властей нужны гарантии и инвестор, который заранее купит освобождаемый кусок на Петроградке. Это будет авансом на новое строительство. Ну и государство дополнительно раскошелится, если «кремлепитам» – земелям нашим питерским, что Кремль взяли – эту идею правильно преподнести. Ты не забыл где находится зоопарк?

– Спрашиваешь! Историческое место. Я там от невинности почти избавился.

– В обезьяннике что-ли? А какая сволочь выпустила?

– Отвянь, циник. У одной моей подруги гормоны там взбесились – прямо приспичило в «Тарзана и Мэри» поиграть. Поиграли… – Моня сокрушённо покачал головой, – Потом у нас проблем было выше крыше. Чуть последнего комсомольства не лишили и из школы не выперли – прям перед институтом. Нашим предкам пришлось тогда сильно извернуться.

– Значит представляешь возможную стоимость места.

–Представляю, но у вас ничего не выйдет. Если коротко, то тут без правильной, я в смысле путёвой, подсказки тебе, как тому шведу, Полтаву не взять. И ни один местный «толстый кот» 4за просто так на пару лет не заморозит свои кровинушки. Там сколько надо? Три-пять ярдов?

– Один! Всего один несчастный, маленький такой миллиард. Да и тот кредитный – его городу надо будет выплачивать лет 10 или 15 – как договорятся. Проценты – мизер. Это меньше, чем на кастрюлю-стадион угрохали. И срок строительства – 18 месяцев. Гарантированно и без всяких дополнительных вливаний. Так что в итоге значительно дешевле обойдётся. Да что там говорить, московский климаксический парк «Зарядье» под открытым небом поболее потянет! Готов зарубиться. Так, что это вообще даром.

– Даром – за амбаром! Вот это и показывает, что ты и твои партнёры полностью офинарели , хоть и под боком у матушки-России. Помнишь пророческие слова товарища Ленина: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа»? Это про вас. Вместе же зубрили и ржали. Да с твоим проектом приличные люди потом на Западе зверски опущенными считать себя будут. Кровопийцы вы! И жлобы, раз не хотите заранее половиной поделиться. Заказали бы два ярда – нам тут не привыкать. А без смазки сплошь отмазки. Врубился? Лады, посмешил. Не знаете вы, что такое правильный русский бизнес. Но хоть здесь камень с души свалился!

– Не на ту Белку «стрелка»? – только одно уловил я, – Просвети гостя.

– Любишь исторические места? – издалека начал Моня.

– Давай только конкретику, – меня стала раздражать его покровительственность, – Мне бы пару-тройку часов вздремнуть, а тебе ещё рыбу в инфаркт вгонять. Если не собой – пугалом, то динамитом.

– Тогда вникай в суть. Есть у нас тут небольшой такой собор имени славного наполеоновского героя Огюста Монферрана. Мелкий, не мелкий, это как посмотреть, а посещаемость – около трёх миллионов. Билетик стоит 250 кровных рубчиков с носа. В год излишек составляет, чтобы тебе было понятно, около четырёх лямов ваших европейских. Они давно расписаны, а гоноранты , хоть и не бедные, не хотят свою стабильную копеечку вот так запросто терять. Тут с прошлого года люди в рясах на горизонте замаячили – ах, всё будет бесплатно, ах, это место свято для верующих… Только вот верующие «на церковь» точно раскошелятся – службы, крестики там, образки, иконки, свечки опять же… а некоторые получат только большой такой освящённый…

– Не богохульствуй, отрок. Всё и так ясно и прозрачно. Значит, как ты там их назвал? Эти заксоты не отрабатывают благодарностей гонорантов? Так? И гоноранты посчитали, что те свою игру затеяли?

– Типа того. Отдельно взятым заксотам реальные дела надо делать, а не только кнопками в своей Мариинке «собачий вальс» на халяву наяривать. Время бежит быстро, но и избиратель не дремлет. Да и общая кормушка с каждым годом мельчает. Так что нашим гонорантам даже на «спонтанный» протест недовольных горожан пришлось срочно раскошеливаться. Чтобы хоть как-то проблему обозначить и прессу науськать. Да и денюшки не из разных там ваших демократических содействий , а родную кубышку пришлось потрясти! Потому и выходило жидко да мелко, а то и вообще не скоординировано. Ясен пень? Ну, вроде всё обсудили. Поехали – я сам на месте расклад растолкую, а ты хоть по-питерски расслабишься – там тебя ждёт полный релакс: хочешь на катере с гарпуном пирата изображай, хочешь выписанных русалок стадом гоняй – заодно и помоешься. В культурной обстановке.

– Последний вопрос. О тех, к кому ты меня отвезти собрался. Эти из каких будут?

– Да нет там масти. Крыша моя бывшая. «Хитрые сапоги». Теперь цивильные. На пенсии по выслуге лет. Они выступают посредниками между деловыми и власть предержащими. Чтобы приличия соблюдались. А у меня с ними просто «вась-вась» – любезность за любезность. Мирное сосуществование.

– Вот так и всплывают тёмные страницы из вашей прежней жизни, господин старший мерчандайзер.

– Да и у вас бывали не светлее, Herra Чухона-контрабас 5. Давай переодевайся во что-нибудь подходящее. Хоть будет тебе что вспомнить в старости.

В голове что-то противно щёлкнуло и сразу гулко застучала кровь, мучительным эхом отдаваясь в затылке. Всё это вызвало очень нехорошие ассоциации с прорывом плотины. Немного помучавшись, я сумел приоткрыть глаз. Только один. И тот левый. Скосил его как мог, но сфокусировать удалось только на маленьком кусочке носа. Мутно видимый участок явно распух и был в каких-то странных пятнах. Начиная впадать в панику, я осторожно ощупал правый глаз. Наткнулся на что липкое. Понюхал пальцы и сморщился. Явно отдаёт кровью, причем с рыбным душком в этаких умирающих алкогольных тонах. Гадость несусветная. Я послюнявил палец, и с содроганием стал очищать слипшиеся ресницы. Наконец разодрал, вызвав непрошенную слезу. Проморгался. И взвыл. Да что же в этом мире творится? Этот мерзкий ковёр скоро сам по себе у меня ночные кошмары будет вызывать. Я обернулся, чтобы увидеть стол, заваленный бутылками и грязной посудой. Осознать, так сказать, всю степень своего падения и деградации. Но ничего подобного. Собранный стол-книжка аккуратно стоит себе у стены без всяких следов загула. Бедненько, но чистенько.