Нонна Само - Пришла подруга

– Одной не лучше, – сказала я. – Все зависит от человека. Я не смогла промолчать и переждать. Хотя свой «рецепт» я не могу никому рекомендовать. Правильнее было бы поступить по-твоему.

– Да я так бы и поступила, – включилась первая подруга, – но чувствует мое сердце, что не сегодня-завтра он мне заявит, что полюбил неземной любовью другую и хочет со мной развестись. И что мне тогда делать?

Подруга оказалась права. Муж решил-таки ей объявить, но пошел несколько другим путем. Завел эдак издалека разговор про какого-то приятеля, у которого возникла необыкновенная любовь, и вот этот «приятель» не знает, как сказать об этом жене, которую он тоже любит, но, скорее, братской любовью, и хочет смягчить удар. Причем разговор муж завел в годовщину их свадьбы за праздничным ужином, который она приготовила, тет-а-тет, при свечах. «Ах, – сказала подруга небрежно, – это такая банальная история! На самом деле все мужчины после сорока начинают взбрыкивать и воображать, что у них все впереди, и слишком серьезно воспринимают свои сексуальные приключения. Я рада, что ты относишься к тому крайне редкому типу мужчин, которым хватает ума, проницательности и мудрости, чтобы не вляпываться во всякие пошлые и стандартные истории, как остальному стаду заурядных баранов». И она чокнулась с мужем шампанским. После чего, не спеша, удалилась в ванную, где, трясясь как от озноба, влезла под горячий душ, пришла в себя и вышла к мужу душистая, улыбающаяся, в новой сексуальной пижаме, которую она заранее прикупила к этому разговору. «Я тебе, засранец, покажу „братскую любовь“!» – думала она, идя к нескольку опешившему от такой красоты мужу и продолжая лучезарно улыбаться.

Больше историю про «приятеля» он не развивал. Как-то затих и несколько дней ходил задумчивым. Судя по всему, ему очень не хотелось выглядеть в глазах окружающих «заурядным бараном».

«И вечный бой! Покой нам только снится!»

Пришла подруга. Я тут же бросилась варить кофе и слушать ее рассказы об Италии. Она только что вернулась из турпоездки по Италии, и я, разумеется, предвкушала. «Как тебе Италия?» – спрашиваю. Вопрос, конечно, риторический. Даже, я бы сказала, дурацкий: ну как может быть Италия? Прекрасно, разумеется. «Ужасно», – вдруг говорит подруга. Я чуть джезву из рук не выронила. «Представляешь, – говорит она, – обещали завтрак и ужин, а что вышло? Ужин еще туда-сюда, а уж завтрак! Говорили, что будет „шведский стол“, – и ничего подобного! „Континентальный завтрак“, представляешь? Мюсли и круассаны с джемом! Ну, в Венеции мы смолчали. Приезжаем во Флоренцию – и там круассаны! И в Риме! Помню, когда ездила в Испанию, да и в Германию, был „шведский стол“, можно было набрать воз и маленькую тележку: и салаты, и ветчина, и пирожные, и фрукты! А тут всю неделю дурацкие круассаны с дурацким джемом. В Риме мы не выдержали, устроили в гостинице скандал, а они, оказалось, ни при чем, это нас турфирма неправильно информировала. Обман века!»

Во время этого страстного монолога я, конечно, упустила кофе, пришлось мыть плиту и варить кофе заново. Наконец я разлила кофе в чашечки и попыталась сменить тему. «А вы были в галерее Уффици?» – спрашиваю. Но не тут-то было! «При чем здесь Уффици?! – закричала подруга с новой силой. – Ну были мы в Уффици, были, но у меня после этих круассанов никакие галереи в рот, то есть в голову, не лезли!»

Тут я не выдержала и заявила, что, если ее не устраивал завтрак, могла бы еще что-нибудь поесть, там это не проблема, что она меня достала этими круассанами, и что надо умудриться испортить поездку из-за какого-то завтрака, позориться на всю Европу. Вот так я ей и сказала. С прямотой римлянина. А она обиделась, мол, неужели я считаю, что она будет скандалить из-за какого-то завтрака, да она, если на то пошло, дома вообще никогда не завтракает, чашка чая – и все, много ли ей надо, да и для фигуры вредно. Дело – в принципе! Теперь вся группа будет бороться за свои права. Права человека! И вообще, некогда ей тут со мной кофе распивать, они сейчас собираются у адвоката и будут писать иск в суд!

Я пыталась ее урезонить. Для ее же блага. Мне очень не понравился ее прямо-таки ненормальный задор. Блеск в глазах. Я даже как-то заволновалась. Рассказала ей, что на днях у меня была наша общая подруга Лидка, тоже вся из себя принципиальная. У этой Лидки дочь недавно вышла замуж. И жених обещал, что он с родителями разменяет трехкомнатную квартиру, чтобы жить с молодой женой отдельно. А родители теперь отказываются меняться. То есть они и не собирались менять свою квартиру. Этот жених ничего такого им и не говорил, а после свадьбы они узнали об его идее – и что? Отдали молодым одну комнату, живите, мол, – и все! И вообще, жених, теперь уже муж, оказался сущим барахлом, глупым, ленивым, неряхой, дочь его терпеть не может. «Пусть разводится», – посоветовала я. «Еще чего! – взвилась Лидка. – Может, потом и разведемся, но сначала заставим его сдержать обещание и разменять квартиру! Пусть даже через суд!» Я говорю: «Лидка, опомнись, им что, жить негде? Если ты хочешь, чтобы у них была квартира, – разменяй свою, у тебя же тоже большая». «Еще чего! И вообще, дело не в квартире, дело в принципе!»

Рассказала я это моей «итальянской» подруге, а она обиделась. Даже возмутилась. «Что ты сравниваешь?! – вскипела она. – Пусть Лидка радуется, что ее дочка вообще мужа нашла, хоть какого. Он, видите ли, ленивый и глупый. А она, надо думать, умная и не ленивая, даром что еле школу закончила. Лидка из школы не вылезала, все окна перекрасила и шведскую стенку в спортзале за свой счет починила!» «А она что, умеет красить и чинить?» – удивилась я. «Всему научишься, чтобы дочке аттестат дали. А теперь она, видите ли, с чего-то принципиальничать решила».

– Но ты же тоже будешь судиться со своей фирмой из принципа!

– Принцип принципу рознь, – отрезала подруга. – Я – другое дело.

Я предприняла последнюю попытку.

– Забудь, – говорю, – круассаны и вспоминай Колизей.

Но напрасно, напрасно! Прокричав напоследок что-то о моей беспринципности, подруга унеслась на встречу со своими единомышленниками. Загорелая и прекрасная как никогда!

Он позвонил и говорит: «Привет, узнаешь? Даю подсказку – не виделись десять лет». «Привет, Лис», – говорю я. Я по голосу сразу узнаю, хоть десять лет не виделись, хоть сто. Лица запоминаю плохо, иногда встречу кого-нибудь, вроде что-то знакомое, но пока не заговорит – не узнаю. И Лиса узнала сразу. Когда-то вместе учились в институте.