Арина Ларина - Теща ищет себе зятя

– Да, – вздохнула Вероника. – Лариса, а ты уверена, что это про любовь? Он вообще здоровым выглядит?

– Что за дикие вопросы? – возмутилась Барабанова. Судя по тревожному блеску глаз, она от песни тоже была не в восторге, но надеялась, что подруга разубедит ее.

– Мне про пилу не понравилось, – честно призналась Ника. – Как-то депрессивно. Гумус, жало, йети. Я бы у него справку проверила, на всякий случай.

– От нарколога или психиатра? – съехидничала расстроенная Лариса. Ей все еще хотелось защитить своего непризнанного гения.

– Да от обоих. Какой-то подтекст в его виршах ненадежный. Больная фантазия.

– Что ты можешь знать о фантазии? Ты же прагматичная и рациональная, как бизнес-план колхоза-банкрота! – воскликнула Барабанова. – Фантазия не может быть больной. Она либо есть, либо ее нет. Просто не всем дано понять аллегории.

– Ладно. Мне не дано. Но мужик стремный. Надеюсь, он тебя не разочарует. – Вероника с жалостью посмотрела на Ларису. Надо же, просто магнит для каких-то полоумных.

А сама-то она кто? Один Егор «примагнитился», да и с тем все непонятно получается. Никакого прогресса в отношениях.

– Ну что, болит? – как только слегка обиженная Барабанова ушла, в комнату заглянула мама.

– Душа болит, – вздохнула Вероника.

– А ты Олежку позови! Он на тебя очень позитивно действует. Кстати, надо заодно проверить, в чем он собирается прийти на мой юбилей. А то опозорит! А там Женька будет!

– Мам, знаешь, может, не портить себе праздник, не звать тетю Женю? – предложила Ника. – Такое чувство, что это праздник имени ее! И Олега для нее притащи! И платье, чтобы она от зависти на слюни изошла! И чтобы стол, как в лучших домах! На фига такие проблемы?

– Эх, много ты понимаешь, – усмехнулась мама. – Давай зови Олежку, будем костюм смотреть! Два дня осталось. Кстати, не пей больше, а то родня обрадуется, что ты запойная!

– Что ты психуешь? – недоумевал Мямликов, поглядывая на Веронику. Они ехали в такси нарядные, словно жених и невеста. Мама все же заставила Нику надеть вечернее платье, а Олега – вырядиться в костюм.

– Если бы это была твоя мама, ты бы тоже психовал, – огрызнулась Вероника. – Для нее это кульминационный момент жизни. Вот доживешь до пятидесяти – поймешь!

– Не доживу, – легкомысленно улыбнулся Олег. – По календарю майя, скоро конец света. Все остальные концы света не состоялись, этот – последний. Правда, есть гипотеза, что они просто поленились писать дальше две тысячи двенадцатого года или предсказатель переквалифицировался и ушел на заслуженную пенсию.

– Слушай, вот и задвинь тост про конец света. Прозвучит очень позитивно. И народ сразу оценит твою эрудицию.

– Не делай из меня идиота. Давай настраиваться на демонстрацию чувств. А то мы сейчас полаемся, и будет сложно что-то там эдакое изображать. Ника, надеюсь, целоваться нам не придется?

– Надеюсь, нет, – испугалась Вероника.

– А чего это ты надеешься? Можно подумать, со мной целоваться противно!

– Олег, но ты тоже сказал «надеюсь»!

– Я хотел проверить твою реакцию!

– Молодые люди, приехали! – воскликнул таксист, прервав зарождающийся скандал.

– Я вообще не понимаю, почему для демонстрации чувств непременно надо целоваться, – пробормотала Вероника, выбираясь из машины. – Олег, представление уже началось. Хоть руку мне подай!

– На!

– Благодарствую. – Вероника воровато оглянулась, но родни рядом не было. Она расслабилась и продолжила мысль: – Вот в фильмах, например, возвращается герой из плена. Или из-за линии фронта. Неделю по горам, лесам, болотам, не мылся, зубы не чистил, еще и в кетчупе весь, типа раненый, и давай героиню нацеловывать. А она как бы рада!

– Так любовь же. При чем тут зубы?

– Зубы, Олег, при том, что от мужчины всегда должно вкусно пахнуть! Причем неважно, собирается он целоваться или нет.

– Ты намекаешь на что-то? – с подозрением спросил Мямликов. – Я зубы чистил!

– Еще бы ты на мамин юбилей зубы не почистил, – хихикнула Ника. – Что ты сразу все на свой счет принимаешь. Нервный ты!

– Станешь с тобой нервным, – нахмурился Олег. – Я читал, что женщины ничего просто так не говорят. В любой женской фразе есть скрытый подтекст. Только надо его уловить!

– Да не было никакого подтекста. Лучше учебники свои читай, психолог, – похлопала его по плечу Вероника. – Расслабься.

– Когда твоя мама уезжала, велела собраться.

– Ну, тогда соберись. Давай обними меня. Сейчас через охрану пойдем.

Мямликов послушно сгреб Веронику в охапку, и парочка немедленно застряла в турникете.

– Ох, молодо-зелено, – засмеялся охранник. – Ну, давайте аккуратно ползите вперед. Только ребра не поломайте. Чего вдвоем-то поперлись?

– Мямликов, ты бесподобен, – сообщила спутнику взмыленная Вероника, когда они наконец выбрались из вертушки.

– А что сразу я? – виновато проворчал Олег.

Вероника нежно взяла его за щеки, притянула к себе и еле слышно прошептала:

– Началось. Сзади тетя Женя. Сделай что-нибудь!

– Ага, – одурело кивнул Олег и неловко сграбастал ее, уткнувшись ей носом в волосы.

– Здравствуй, Никуся! – пропел сзади лисий голосок, и в поле зрения вплыла невысокая крепкая тетка с рыжеватой химией «под барашка». – А что это вы тут такие красные делаете?

За теткой толпилась живописная группа товарищей. Унылый мужик с обвисшими усами и испитым лицом, мявший в руках букет и подарочный пакет. Старуха, похожая на бабу-ягу – с бородавчатым лицом, сжатыми в тонкую нить лиловыми губками и косматыми бровями, сросшимися в широкую, грозно кривившуюся линию. Молодая рыжая толстушка с кудряшками и лоснящимся загорелым личиком. Замыкала группу знойная дама бальзаковских лет с пергидрольными, выжженными волосами, уложенными игривым коком, переходящим по бокам в каре, ярко-красными губами и вызывающе-синими тенями, обрамляющими густо накрашенные глаза.

– Ой, тетя Женя, здрасьте! – старательно обрадовалась Ника. – А мы к маме приехали на праздник.

– Да-а-а? – театрально удивилась тетя Женя и просветила Мямликова рентгеновским взглядом. Тот по-гусарски щелкнул пятками и тряхнул головой, изобразив поклон. – А кто этот молодой человек?

– Друг! – хором отрапортовали Олег с Вероникой.

– Близкий, – зачем-то добавил Мямликов.

– А почему вы без цветов?

– Утром подарили. Проснулись и сразу и поздравили, – лихо приврал Олег, приосанившись под Вероникиным одобрительным взглядом. На самом деле цветы он, конечно, подарил, но проснулся в другом месте.

– Ну, ясно, – процедила тетя Женя таким тоном, словно Мямликов сказал что-то неприличное. – Тогда будем знакомы. Меня зовут Евгения Валентиновна. Я – сестра нашей престарелой новорожденной.