Павел Асс - Тараканьи бега

Но когда описываемый нами человек изобрел телефон, он, конечно, не предполагал, что в конце двадцатого века появится Дамкин. И что время от времени этому Дамкину будет скучно, и от скуки он будет накручивать диск телефонного аппарата.

Дамкин не был телефонным хулиганом, но раз в квартире стоит телефон, то так и хочется кому-нибудь позвонить. Поздней ночью Дамкин мог запросто позвонить знакомому и пожелать ему спокойной ночи. Знакомых это просто выводило из себя.

– Тебе что звонить больше некуда? - возмущались они. - Номеров тебе мало?

– Но так я же соскучился по тебе! - оправдывался Дамкин.

И снова набирал номер.

– Да! - раздраженно говорил сонный приятель Дамкина.

– Ты меня любишь? - возникал среди ночи в трубке голос Дамкина.

– Люблю, а дальше что?

– А за что ты меня любишь? - любопытствовал Дамкин и полчаса с упоением слушал отборные ругательства.

Достав приятелей, Дамкин звонил наугад.

– Алло, - говорил он в трубку незнакомой девушке. - Ну хоть ты-то меня любишь?

– Нет, а кто это звонит? - обычно отвечали ему девушки.

– Ты подумай хорошо, может быть все-таки любишь? Я через полчаса перезвоню.

И действительно перезванивал. До тех пор, пока девушка не назначала ему свидание, чтобы выяснить, за что же следует ей любить Дамкина, или, что тоже случалось нередко, просто-напросто не отключала телефон. А если трубку брал потом мужчина, Дамкин невозмутимо спрашивал:

– Алло, ты меня уважаешь?

Сегодня Дамкину снова было скучно. Стрекозов лежал в ванной и читал книжку Стругацких, которую он украл в библиотеке. Дамкин, страдая от того, что нечего есть, придвинул к себе аппарат, пролистал записную книжку и отрицательно покачал головой. Почти все перечисленные в книжке друзья уже испробовали на себе шутки Дамкина. Литератор решил набрать первый попавшийся номер. У него уже был заготовлен новый вопрос.

Неожиданно телефон зазвонил сам.

– Алло, добрый день, - раздался в трубке мягкий женский голос.

– Здравствуйте, - молвил Дамкин и автоматически выпалил свой вопрос: Вам слон не нужен? 2213 на 8345?

– Нет, - ответила трубка. - А литератора Дамкина можно?

– Легко, - сказал Дамкин. - А кто это говорит?

– Это Маша. Я была на вашем дне рождения.

– Не припомню...

– Ну, меня и Оленьку редактор Однодневный привел, помните?

– Не совсем.

– Вы еще перепутали меня с Оленькой! А потом, когда все выяснилось, поцеловали в щечку и назвали Машенькой.

– Так кто же вы, девушка?

– Я - Машенька, мы еще водки с собой принесли!

– Ах, водки принесли? Тогда помню, - ответил Дамкин. - Разве я мог забыть такую симпатичную Машеньку.

– Вы...

– Кстати, давай не будем выкать! Как ты поживаешь, Машенька?

– Спасибо, регулярно, - пошутила Маша. - Это хорошо, что ты оказался дома. Я как раз хотела позвать вас со Стрекозовым в гости, но забыла спросить телефон, а Однодневный знает, да не говорит. Пришлось у его жены узнавать, а то он и слышать о вас не хочет! Очень он на вас за что-то разозлился!

– Ничего, мы переживем!

– Так вы придете?

– В гости - это мы любим, - Дамкин кивнул. - А по какому поводу?

– У меня день рождения, соберутся друзья. С вами многие хотели бы познакомиться.

– Тогда, конечно, придем! Стрекозов обожает дни рождения!

– Приходите! Посидим, послушаем музыку, видео посмотрим!

– Стрекозов обожает видео! И когда?

– Завтра! К двум часам я вас жду!

Маша объяснила, как до нее доехать, Дамкин тщательно записал и повесил трубку.

– Стрекозов, - постучался он в ванную, - ты слышал? Нас завтра пригласили на день рождения!

– Очень кстати, заодно и поедим! - отозвался Стрекозов. - У кого день рождения?

– У девушки Маши. Девушка была у нас в гостях вместе с редактором Однодневным, ты ей ужасно понравился, вот она и позвонила.

– Классно! - Стрекозов вышел из ванной, вытираясь махровым полотенцем. - Жалко, этот день рождения не сегодня, а то у нас жрать совсем нечего.

– Насчет пожрать есть идея, - Дамкин поднял палец к потолку. Позвоню-ка я Сократову и приглашу его пить пиво. А к пиву предложу закуски купить. Потом позвоню Шлезинскому и скажу, что у нас много еды, которая ждет, чтобы ее съели, но нечем запивать. Пусть Шлезинский купит пива.

– Представляешь, - сообщил Дамкин, положив трубку, - Шлезинский выдал новую шутку Карамелькина. Несколько дней назад обиженный на нас Арнольд обозвал меня Дамулькиным, а тебя Стрекозулькиным. Так и сказал: эти Дамулькин и Стрекозулькин.

– Дамулькин и Стрекозулькин, - произнес задумчиво Стрекозов, словно пробуя эти слова на вкус. - Для Карамелькина это неплохо... А еще можно издеваться над фамилиями, переиначивая их на национальный лад. Например, еврей Дамкинд, или, еще лучше, Дамкинштейн. Почти Франкенштейн!

– Еврей Стрекозман, - немедленно отозвался Дамкин. - Армян Стрекозян. Грузин Стрекозелия.

– Азербаджанец Дамкин-оглы, таджик Дамкин-бек.

– Литовец Стрекозявичус, грек Стрекозопуло.

– Француз д'Амкин. Швед Дамкинсон. Китаец Дам Кин.

– А еще можно, - захлебываясь смехом, предложил Дамкин, - коверкать наши фамилии не по-отдельности, а вместе! Половину взять от Дамкина, половину от Стрекозова. Например, Дамкозов!

– Или наоборот, Стрекозкин! - покатывался Стрекозов. - Но разве у Карамелькина на это фантазии хватит?

– Ох, - отдышался Дамкин. - Как в детском саду! Однако, нам надо с ним снова помириться.

– Надо сходить к нему в гости, - предложил Стрекозов.

– Конечно, надо сходить, - согласился Дамкин. - Только он нас и на порог не пустит. Я на вас сильно обиделся, скажет Карамелькин.

– Да что ты такое говоришь, скажем мы, это же мы, Дамкин и Стрекозов, твои самые лучшие друзья!

– Таких бы я друзей привязывал к пушечному ядру, да и бросал бы в море, ответит Карамелькин, цитируя наш рассказ, - отозвался Дамкин, очень удачно копируя голос программиста.

– Как ты так можешь говорить? Что-нибудь случилось?

– Как это "что"? А кто так сильно обидел меня две недели назад? Знать я вас больше не желаю! Забудьте, что есть такой замечательный человек, такой добрый и ласковый, как Карамелькин!

– Человек должен прощать своему ближнему, скажу я, - продолжил Стрекозов. - Он должен быть выше разных недоразумений! Особенно, если он занимается каратэ с китайцем!

Дамкин задумался, не способный сразу сообразить, что может ответить на этот довод Карамелькин, но так ничего и не придумал.