Арина Ларина - Пышка с характером

Возмущенная жена предположила, что супруг вспомнил про супружеский долг, и начала обличительную речь, прерванную на кульминационном моменте богатырским храпом. С трудом она выползла из-под исходящей алкогольными парами туши и, глотая слезы, ушла на диванчик.

В семейной жизни молодоженов образовалась трещина, она разрасталась с каждым днем. Маруся переехала в маленькую комнату. Они разговаривали лишь по необходимости. Иногда Виктор не приходил ночевать, но Маруся уже не сомневалась, что нет никаких секретных испытаний. Однажды, стирая свитер мужа, она нашла на нем несколько длинных черных как смоль волосиков. Сердце заколотилось так, что едва не выпрыгнуло. Одно дело – подозревать Виктора в измене, и совсем другое – получить доказательство.

Виктор смотрел хоккей. Постояв в дверях, Маруся дрогнувшим голосом спросила:

– Ну, как поживает твоя брюнетка?

– Которая? – лениво усмехнулся он.

– Длинногривая, – напряженно пояснила Маруся.

– Отстань! Не видишь, я занят?

– Передавай ей от меня привет, – с горьким ехидством произнесла она и вернулась в ванную комнату.

Все было неправильно. Марусю трясло, как в лихорадке. Надо было не так сказать! А как? Она не поняла, подтвердил Виктор наличие любовницы или опроверг. Посоветоваться не с кем. Позвонив Ларисе, которую Маруся уже давно воспринимала как палочку-выручалочку, и в очередной раз наткнувшись на хамоватую девицу, сообщившую, что мама в командировке, она приуныла. На вопросы подруг Брусникина отвечала, что все хорошо, и каждый день придумывала новые подробности, подтверждающие безоблачное счастье молодой семьи. Если мама узнает хоть толику того, что происходит, Виктора можно будет хоронить под грустную музыку. Оставалась Дина.

Однажды Марусю разбудил телефонный звонок.

– Малыш, надеюсь, твоя кикимора уже ушла? – поинтересовался нежный девичий голосок.

– Кикимора на проводе! – рявкнула Маруся, ощущая, как голова наполняется тягучей тяжелой болью, накатывающей на глаза и выжимающей горькие злые слезы.

– Ой… а мужа позовите, пожалуйста. Это с работы.

– Да что вы говорите! – Маруся исходила желчью, надеясь, что ее яд уже достиг оппонентки и начал капать из трубки. – Малыш тоже… на работе! Уже должен был доползти, пошарьте там под столом!

– Да, правильно он говорил, – понимающе протянула девица. – Гюрза бешеная.

– Привет Малышу! Пламенный! Кстати, он уже укушенный, так что осторожнее, бешенство заразно!

– Хамка базарная, Шапокляк! – радостно поддержала обмен репликами девица.

– Давай-давай, крути пропеллером, Карлсон! Твой Малыш уже на подлете! – В бессильной злобе Маруся швырнула трубку и разрыдалась.

Оказывается, этот мерзавец еще и обсуждает ее со своими пассиями, вот это номер! Почему это все происходит именно с ней?

На лекции Маруся не пошла. К обеду она приехала в заведение, где работала Динуля. Потоптавшись перед вылизанным блестящим входом в валютный подвальчик, она собралась с духом и вошла. На всякий случай, чтобы не ударить в грязь лицом, Маруся взяла с собой всю скудную наличность, оставшуюся от стипендии. К ней тут же бросился молодой человек в форме швейцара, осветив сумеречный вестибюль белозубой улыбкой. Когда он разглядел вошедшую, улыбка его подувяла, а через мгновение погасла совсем.

– Здесь только за валюту, – презрительно процедил он, перегородив дорогу. То, что он моментально распознал неплатежеспособность Маруси, было дурным знаком.

«Здорово же я выгляжу, если меня даже в кафе не пускают», – подумала Маруся и, заикаясь, пролепетала:

– Вы не подскажете, как мне найти Дину?

Внезапно лицо парня преобразилось, и он снова приветливо улыбнулся.

– Стой здесь, сейчас позову. Чего ж ты через парадный вход поперлась, надо было через черный.

И он исчез в глубине причудливо оформленного коридора. Вернулся через минуту, обнимая за талию Дину и что-то шепча ей на ушко. Дина фыркала и стряхивала его руку.

– О, Маринка! – радостно завопила она. – Никак ты разбогатела?

Маруся покраснела и жалобно посмотрела на подругу. Ей было неудобно перед парнем, а очередной намек на финансовую несостоятельность больно полоснул по самолюбию.

– У меня к тебе разговор. Ты когда заканчиваешь?

Дина посерьезнела и внимательно вгляделась в Марусино лицо.

– Отключи-ка локаторы! – бросила она швейцару.

Тот подобострастно хихикнул и отошел в сторону.

– Что случилось? Деньги нужны?

Это был единственный Динкин минус. Надежный друг, честный и порядочный, но на деньгах ее клинило. Дина выросла в сильно пьющей семье, была младшей, третьей дочерью безалаберных родителей, всегда донашивала ветхие вещи сестер и плохо питалась. Валентина Макаровна подкармливала ее, ненавязчиво подкладывая куски побольше, и сокрушенно вздыхала, глядя, как девочка торопливо ест.

– Ты не спеши, питаться надо правильно, пищу тщательно пережевывать, – пыталась она научить дочкину подругу.

– Пока пережевываешь, остальные твою тарелку подметут, – бесхитростно поясняла Дина.

Динуля всегда мечтала стать богатой и уйти из семьи. Нет, своих родных она любила, но жить хотела отдельно.

– Тебе, Маринка, не понять, у тебя жизнь другая. И слава богу, – говорила она в редкие минуты откровений. – Я хочу ездить к ним в гости, понимаешь? Только в гости, но не жить там. – И, подумав, добавляла: – Но нечасто. А так, раз в месяц. Заехать, посмотреть на них, денег подкинуть и бежать…

Дина давно повзрослела. Когда она появлялась в их старом дворе, шикарно одетая, благоухающая дорогими духами, бабки, как мухи оккупировавшие единственную уцелевшую на детской площадке лавочку, злобно шептались и строили догадки по поводу ее заработков.

Услышав эпитеты, которыми ее награждали злобствующие пенсионерки, Дина лишь весело хохотала и показывала язык. Возвращаясь в дом, где она выросла, Динуля впадала в детство и вновь чувствовала себя девчонкой.

Сейчас она стояла перед Марусей в расшитом коротеньком сарафанчике, подчеркивающем национальный колорит заведения. Высокая, красивая оформившаяся девушка с глазами умудренной жизненным опытом женщины в детском маскарадном костюме. В этом было что-то противоестественное. Да и вся жизнь оказалась какой-то вывернутой наизнанку. Совсем не об этом мечтали они в детстве.

– Хотела поговорить, – виновато произнесла Маруся. – Я тебя подожду, ты только скажи, во сколько зайти.

– Я через полчаса сменяюсь, погуляй пока, я выйду, – внимательно сверля ее взглядом, ответила Дина. – А в чем дело?

– Дела семейные, – попыталась пошутить Маруся, но получилось так горестно, что она едва не расплакалась.

– Ясненько, – печально поджала губы подруга. – Не кисни, сейчас все решим.