Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

Сверху, в стороне, опустился большой экран, освещение стало умеренным, и в течение получаса подруги внимательно смотрели отснятую на видеокамеры мобильных телефонов хронику монгольского блицкрига.

– Бесчинствуют, кочевники, – подвела итог Кузьминична. – Но почему мы ничего такого не слышали, если они уже чуть не цельный год по России колобродят?

– Потому, что вся информация по нашествию монголов засекречена, – пояснил президент. – Чтобы не волновать москвичей. Однако, дело зашло слишком далеко, на данный момент они уже представляют угрозу непосредственно для столицы.

– Москву не отдадим, – твердо сказала Кузьминична.

– Ни пяди московской землицы от нас не получат, – подтвердила Петровна. – Мы тут верховодим. – Она вдруг осеклась, посмотрела на подругу и та кивнула. – После вас, конечно, Владимир Владимирович, тут без базаров.

– А раз так, – сказал Подпутин, – позвольте перейти к конкретике. Сейчас вы будете посвящены в план спасения Отечества. И в этом деле вам, уважаемые дамы, предстоит сыграть весьма ответственную роль.

– Все что угодно, – твердо сказала Петровна.

– Что от нас требуется? – деловито спросила Кузьминична.

– Сначала нужно договориться о неразглашении, – сказал президент.

– Типа от нас требуется дать подписку? – спросила Петровна.

– Да.

– Век воли не видать, – сказала Кузьминична.

– Не видать, – эхом подтвердила Петровна. – Этого достаточно?

– Вполне, – сказал президент.

– Так что от нас требуется? – повторила Кузьминична.

– Попробовать себя в качестве козлов-провокаторов.

Старухи не сговариваясь вскочили и из рукава Кузьминичны выскользнула не обнаруженная прапорщицей вязальная спица.

– Знаете, Владимир Владимирович… – зажав спицу между пальцами и выставив ее в сторону президента, начала она на повышенных нотах, на манер уголовников, искусственно вгоняющих себя в состояние истерики перед предстоящей схваткой, – вы, конечно, человек авторитетный, но…

– Но за козлов и ответить можно! – закончила Петровна.

– Простите, не хотел вас обидеть, – сказал Подпутин. Он по-прежнему сидел в кресле, но опытные подруги видели, как напряглось его тренированное тело, готовое в любой момент дать любому надлежащий отпор. – Возможно, вас покоробила формулировка, но это давно устоявшееся профессиональное выражение, прошу не принимать это на свой счет.

Старухи переглянулись.

– Ладно, проехали, – буркнула Кузьминична, первой опускаясь на диван. – Объясните толком, что это за козлы такие.

– Которые провокаторы, – поддакнула Петровна.

– Это жаргонное словечко, употребляемое работающими на бойнях людьми, – начал расслабившийся президент. Он опять разлил по стаканам. – При перевозке всяческих овец и прочих баранов железнодорожным транспортом, требуется загнать их в вагон. Но поскольку эти животные очень упрямы, сделать это не так-то просто. Как их не понукай, в вагон они лезть отказываются. Зато это становится возможным, если их поведет вожак. Для этих целей и используются специально обученные козлы. Таковой запускается по трапу в одну дверь, пробегает внутри вагона и выходит с другой стороны в другую дверь, которая тут же закрывается. А в это время стадо послушно набивается в вагон, в который при иных обстоятельствах нипочем бы не полезло, и тот благополучно отправляется на бойню. Вот вкратце и все.

– Ага, – рассудительно сказала Кузьминична.

– Ну, это совсем другое дело, – сказала Петровна.

Лбы старушек разгладились.

– За благое дело можно и пострадать, – сказала Кузьминична.

– Ну, козлами, то есть, побыть, – пояснила Петровна. – Временно, конечно.

– Только чтобы братва не узнала, – поставила условие Кузьминична. – Иначе не договоримся.

– Как скажете, – покладисто согласился президент.

– И что от нас требуется? – поинтересовалась Кузьминична, когда трое скрепили только что заключенный договор надежной сорокаградусной печатью.

– Для вас имеются два варианта, на выбор. В случае удачи любого из них, с вашей помощью погибнет одна из армий непобедимого до сего момента Бастурхана.

– А сколько их всего? – спросила Петровна.

– Армий? – уточнил Подпутин. Старушки синхронно кивнули и он, поколебавшись, сказал: – Двенадцать. В каждой… – он опять заколебался на долю секунды, – порядка ста тысяч бойцов.

Старушки синхронно присвистнули. Затем переглянулись и Петровна едва заметно кивнула.

– Одну армию мы на себя возьмем, пожалуй, – деловито сказала Кузьминична. – Можно бы было и больше, да возраст уже не тот. Устаем мы быстро… Однако, хотелось бы услышать подробности. Чем варианты отличаются и что конкретно мы должны будем сделать.

– Вариант первый. Требуется заманить монголов в море. Народ они сухопутный, море видели разве что на картинках, поэтому непременно купятся и в итоге пойдут ко дну не хуже печально известных псов-рыцарей… Произойдет так. Вызвавшись проводить их до нашей культурной столицы, вы запрыгнете в моторные лодки «Казанки», оснащенные моторами «Нептун» или «Вихрь», и помчитесь в открытое море. Рассевшиеся по «Казанкам» монголы последуют за вами, и весь их морской поход продлится до первой толковой волны.

– А мы… – дрогнувшим голосом начала Кузьминична. – То есть, – ее голос тут же окреп, – ради России мы готовы, конечно, просто хотелось бы знать…

Словно решив загородиться ладонями от нелепых домыслов, Подпутин с улыбкой приподнял руки.

– У нас все продумано, – сказал он. – В час «Х» за вами всплывет подводная лодка.

– Ну, если лодка… – с видимым облегчением выдохнула Кузьминична. И спохватившись, спросила: – С чьей территории будет осуществляться заплыв?

Теперь Подпутин колебался значительно дольше.

– Поход на Петербург монголы начнут с территории своих союзников. То есть, латышей. У тех подходящие порты и, самое главное, имеется необходимое количество «Казанок». Эти лодки стоят на вооружении их военно-морского флота.

– Не пойдет, – неожиданно сказала Кузьминична. – План хороший, но с терпилами нам сотрудничать не положено. Законные мы. Братва не поймет.

Петровна важно кивнула, подтверждая.

– Э-э-э… простите? – Подпутин едва заметно приподнял левую бровь. – Терпилы, это… Вы имеете в виду…

– Ну, потерпевшие по-вашему.

– А, понял. А разве латыши…

– А кто они еще? – изумилась Кузьминична. – Ходят по миру, всем про свои исторические травмы рассказывают. Исподнее срамное задирают, гнойники заголяют и стонут: гля, каки у нас раны, ой, каки у нас травмы... Извините, Владимир Владимирович, нельзя нам с опущенцами общаться. Не по понятиям это.

– Хм-м… Ну, а если рассмотреть вариант с эстонцами?