Маша Трауб - Дневник мамы первоклассника

— Какая разница? — не понял ребенок.

— А на уроках? Что делали?

— Не помню. Какаво помню, а на уроках не помню.

Домашнее задание опять делали с криками. Вася сказал, что он не будет писать и раскрашивать. Раскрашивают девочки, Настя, например, а они с Димой решили не раскрашивать. И если не написать пропись, то ничего не будет. Светлана Александровна не заметит. Антон не написал, и ему ничего не было.

— А зачем вы тетрадями поменялись? — спросила я, вспомнив рассказ учительницы.

— А какая разница? Там же все одинаковое. Только цыплят мы с Димой в разные цвета раскрасили. Я в синий, а он в зеленый.

— А где вы видели синих и зеленых цыплят? Они же желтые.

— Мне желтый цвет не нравится. И Диме, наверное, тоже.

— Надо сделать домашнее задание. Я не хочу, чтобы тебя Светлана Александровна ругала, — сказала я, когда мы пришли домой.

— Она не будет ругать. Она всем говорит «молодец».

— А ты руку поднимаешь на уроке?

— Нет.

— А почему?

— И так много кто поднимает. Учительнице есть из кого выбрать.

— Но ты же знаешь ответ?

— Знаю.

— Тогда тоже поднимай руку. Как же тогда учительница узнает, что ты знаешь?

— Мама, она же не глупая. Она же учительница. Она про первый класс все сама знает. Я поднимал руку, один раз, только она меня не спросила.

— Потому что вас много.

— Вот и я тебе говорю про это.

— Так, хватит мне зубы заговаривать. Делай уроки.

— А может, потом?

— Потом будет суп с котом.

— С настоящим?

— Нет, присказка такая.

— А что такое присказка?

В общем, он своего добился. Я полезла в книжный шкаф, нашла книжки и долго рассказывала сыну, что такое пословица, поговорка и присказка. С примерами. Чем одно отличается от другого. Сын слушал и играл в рыцарей.

— Так, все, теперь уроки, — сказала я, когда окончила свою лекцию о народном творчестве.

— Я есть хочу, — жалобно проговорил Вася.

— Ладно, пойдем поедим. А потом за уроки.

Мы ели. Вася даже съел две ненавистные ему котлеты — так сильно ему не хотелось идти делать домашнее задание.

— Все? Наелся?

— А чай с тортиком?

— Вася, ты правда хочешь чай или ты время тянешь?

— Правда хочу. — Ребенок смотрел на меня такими голодными и искренними глазами, что я поверила.

— Что ты не пьешь?

— Горячий.

Я подбавила холодной воды.

— Пей.

— Теперь холодный.

Я поставила кружку в микроволновку.

— Не сладкий.

— Добавь сахар.

— А лимона нет?

Когда я рылась в холодильнике в поисках лимона, до меня дошло, что я стала старой и легковерной.

Потом Вася решил убрать книги с пола и собрать своих рыцарей в коробку. Отмазка сработала. А потом у него иссякла фантазия и он, вздыхая, потягиваясь и подволакивая ногу, сел за стол. Еще минут десять ушло на копание в пенале, затачивание карандашей, открывание и закрывание ручки, игру в баскетбол из-под чупа-чупса. Он включал и выключал лампу, надувал воздушный шарик, смотрел в окно, ковырял в носу, разглядывал то, что наковырял. Потом ему на глаза попались ножницы, и он отстриг ими сначала лист цветной бумаги — по краю, как бахрому, а потом и край тетради по математике.

— Уроки! — призывала я. — Ты так каждый день будешь делать? Давно бы уже закончил.

Потом он написал мне записку, которую можно было читать только с армянским акцентом: «Нибуду нихачу хачу в рыцарев играт».

Организм перестроился. Проснулась в семь ноль пять. Сама. Без побудки. Даже испугалась — долго и с недоумением рассматривала циферблат, подозревая подвох.

Мне нельзя вставать так рано — у меня сосуды, обмороки и вообще.

— Ты сама проснулась? — удивился муж. Конечно же, уже чисто выбритый, принявший душ, одетый и позавтракавший.

— Сама удивляюсь, — сказала я.

— Ничего удивительного — ты вчера в половине одиннадцатого уснула. — Муж всегда находит логическое объяснение моим странным поступкам и не менее странным желаниям.

— Неправда, я книжку читала, — возразила я.

— А потом уснула. Вообще-то это миф, что я «жаворонок», — вдруг грустно сказал он, — я — «сова». Просто жизнь такая.

Позавтракали — Вася зависал над тарелкой с хлопьями, и его приходилось будить криками: «Вася, ешь!» Вася дергался, обводил мутными глазами комнату, вспоминая, где он и чего от него хотят. Оделись, отвели в школу.

Пошла забирать… Во дворе уже стояли наши родительницы. Оказалось, что нужно принести свой стаканчик для воды — не стеклянный. Бойлер и одноразовые стаканчики купили, но бойлер сломался, а стаканчики уже закончились. Активистки родительского комитета сказали, что проще ходить со своими. Лучше всего, сказали, купить те, которые для рисования — дешево, красиво (они разноцветные) и не бьются. Желательно подписать, чтобы дети друг с другом не менялись.

— Как их подписать? На них не пишется! — сказала одна мама.

— А вы помните, как раньше было? Наклейте полоску обычного лейкопластыря и напишите на нем, — подсказала бабушка.

Еще дали задание купить пачку бумаги формата А4 и принести из дома по игрушке, пока наши дети на переменах друг друга не поубивали. Родительницы решили устроить детям в рекреации игровой уголок.

— А какие игрушки? — спросила бабушка.

— Развивающие, — строго сказала активистка родительского комитета. — Никаких пистолетов.

— А домино можно? — уточнила бабушка.

— Какое домино? Вы еще скажите карты… — возмутилась активистка. — Нужен палас. У кого есть ненужный палас? — обратилась она к нам.

— Не надо палас. Давайте купим ковролин, — предложила мама.

— Давайте. Кто купит ковролин? — спросила активистка.

Все уставились в землю.

— Не надо ковролин, — сказала бабушка, — в нем одна пыль и бактерии. А тем деткам, у кого аллергия, вообще смерть.

— Точно, совершенно верно, не надо ковролин, — загалдели все дружно.

— А давайте стеллаж для игрушек купим? — предложила мама, которую озарило про ковролин.

— Давайте. Кто купит стеллаж? — спросила активистка.

— Вон там папа стоит, — сказал кто-то.

Папе, который явно пришел забирать ребенка не по доброй воле, не повезло. Его окружили женщины и наперебой рассказывали про пластиковый стаканчик, бумагу для принтера, палас и стеллаж. Папа поглядывал куда-то вдаль, понимая, что сбежать и вырваться из этого круга невозможно. Чем кончилось дело — не знаю. Настя отвлекла.

Дети меня вообще за человека не держат. Вне зависимости от возраста.

— Привет, — дернула меня за кофту Настя, — а Васю позови. Пожалуйста.

— Привет. А почему ты сама не позовешь?

— Он там, с мальчишками, — презрительно и одновременно философски сказала Настя.

— Сейчас позову.

— Только побыстрее. А то меня сейчас заберут! — крикнула мне вслед Настя.