Виктор Шендерович - Неснятое кино

Молодая, такая же прекрасная, какой была на сгоревших фотографиях, но будто бы только очнувшаяся от тяжкого сна, она стояла, не отрывая взгляда от стола в глубине операционной.

Она смотрела туда, где еще недавно боролся со смертью – ее смертью – С., а теперь недвижно лежало на столе его накрытое простыней тело.

– Сюда нельзя, – сказал хирург.

С. лежал у самого окна. А за стеклом, уже безразличный к происходящему, сидел ворон. Потом он толкнулся сильными лапами и полетел.

Он летел через северный русский город, над сеткой проводов и цинком крыш…

… пересекал океан…

… парил над доками Балтимора —

и в такт его полету шли последние титры фильма:

«В СВОЕЙ АВТОБИОГРАФИИ ЭДГАР АЛЛАН ПО ПИСАЛ, ЧТО ДВА С ЛИШНИМ ГОДА ПРОЖИЛ В РОССИИ, В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ. ОДНАКО БИОГРАФЫ ДОСТОВЕРНО УСТАНОВИЛИ, ЧТО ЭТО – МИСТИФИКАЦИЯ АВТОРА.

ЭДГАР ПО НИКОГДА НЕ БЫЛ В РОССИИ».

1993

Не открывая глаз, я нашарил трубку:

– Алло!

– Доброе утро, Виктор, – сказала трубка. – Это Эльдар Рязанов.

Вам утром звонил Эльдар Рязанов? И мне раньше не звонил. Поэтому я, разумеется, сразу проснулся.

– Виктор, – сказал из трубки приятный голос Эльдара Александровича, – я прочел вашу пьесу. Хорошая пьеса. Как вы смотрите на то, чтобы я снял по ней кино?

О-о-о-о, какое начало дня!

Я смотрел положительно.

– Замечательно, – сказал Эльдар Александрович, другого ответа и не ожидавший. – У меня сейчас как раз перерыв между большими картинами, а у вас небольшая пьеса, я посчитал – мы уложимся за двенадцать съемочных дней. Группа у меня прекрасная…

Через минуту мы уже обсуждали распределение ролей.

– Там у вас пара антагонистов, – говорил Рязанов, – я предлагаю: Янковский и Стеклов. Вы как относитесь к Янковскому?

Как я отношусь к Янковскому? О-о-о…

– А к Стеклову?

В постели, не открывая глаз, с трубкой у уха лежал человек. Он лежал, постепенно увеличиваясь в размерах. Это был не хрен с горы, как еще недавно, а соавтор Эльдара Рязанова! Из трубки в ухо лежащему медленно стекал мед…

– Супружеская пара, – говорила трубка голосом всенародно любимого режиссера, – я думаю: Гундарева – Калягин. По-моему, это будет хорошо… Как вы считаете?

Я не заставил себя уговаривать. Я легко согласился на то, чтобы роли в моей пьесе играли Гундарева и Калягин… Я был удивительно покладистым в то утро.

– А старушку сыграет Ахеджакова, – продолжал Рязанов. – Вы не имеете ничего против Ахеджаковой?

Я не был против и Ахеджаковой! Моя толерантность не знала пределов.

Рязанов продолжал фантазировать еще минут десять. К концу разговора фильм, в сущности, был готов, оставалось снять его за двенадцать съемочных дней с гениальными актерами…

– Да, – сказал классик на выходе из разговора, – и последнее: у вас есть пятьсот тысяч долларов?

– Что? – не понял я.

– Пятьсот тысяч долларов, – просто повторил Рязанов. – Это смета.

Пятисот тысяч долларов у меня не было.

– Странно, – удивился Рязанов. – Вы же на телевидении работаете…

– Да.

– И у вас нету полмиллиона долларов?

Мне стало стыдно.

– Ну хорошо… – смилостивился классик. – Виктор, давайте договоримся так: как только у вас будет полмиллиона – дайте мне знать. Мы снимем замечательное кино!

Этот утренний разговор случился пятнадцать лет назад.

Эльдар Александрович! Я коплю.

Вагон метро, поздний вечер: редкие пассажиры. Поезд вдруг замедляет ход и останавливается, наступает тишина. Некоторое время все сидят молча. ПАРЕНЬ и ДЕВУШКА продолжают целоваться.

ДАМА. Кошмар какой-то.

ЛЫСЫЙ. Ровным счетом ничего ужасного.

ДАМА. У тебя всегда все в порядке.

Пауза.

ОЧКАРИК. Приехали. «Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны».

ПЬЯНЫЙ ( просыпаясь ). Что?

ОЧКАРИК. Спи, дядя. Спи, все в порядке.

ПЬЯНЫЙ. Какая станция?

ОЧКАРИК. Станция «Туннель».

ПЬЯНЫЙ ( подумав ). Мне плохо.

ОЧКАРИК. Кому сейчас хорошо?

ЛЫСЫЙ ( кивнув на целующихся ). Им.

ОЧКАРИК. Это ненадолго.

МАЛЬЧИК. Бабушка, а почему мы стоим?

БАБУШКА. Сейчас поедем.

Пауза. ПАРЕНЬ и ДЕВУШКА продолжают целоваться.

ДАМА. Мы вам не мешаем?

ПАРЕНЬ. Ничуть.

ДАМА. Ни стыда, ни совести!

МУЖЧИНА. Эй! Нажмите там кнопку.

ОЧКАРИК. Зачем?

МУЖЧИНА. Вам ближе.

ОЧКАРИК. И что?

МУЖЧИНА. Спросите у машиниста: долго еще будем стоять?

ОЧКАРИК. А он-то откуда знает?

МУЖЧИНА. А кто знает?

ОЧКАРИК. Никто не знает.

МУЖЧИНА. Вам что, трудно нажать кнопку?

ОЧКАРИК. Вы настаиваете?

МУЖЧИНА. Да.

ОЧКАРИК. Хорошо, нажал.

МУЖЧИНА. Теперь спросите.

ОЧКАРИК. Да у меня, собственно, нет вопросов.

МУЖЧИНА. Почему вы улыбаетесь?

ОЧКАРИК. А что?

МУЖЧИНА. Не надо улыбаться.

ОЧКАРИК. Почему?

МУЖЧИНА, не отвечая, подходит к панели экстренной связи и нажимает на кнопку.

МУЖЧИНА. Алло! Алло, машинист! Что случилось? Почему стоим? Алло!

ОЧКАРИК. А вдруг он умер?

МУЖЧИНА. Кто?

ОЧКАРИК. Машинист.

МУЖЧИНА. Да вы что?

ОЧКАРИК. А что? Дело нехитрое: вот у дедушки спросите…

ДЕДУЛЯ. Чаво?

ОЧКАРИК. Ничего-ничего. Отдыхаем.

МУЖЧИНА. А помощник машиниста? Он тоже умер?

ОЧКАРИК. Зачем? Помощник жив. Он сидит над телом машиниста и плачет. Тот был ему как отец. Подобрал на улице, дал в руки профессию. Передавал секреты мастерства…

ДАМА. То, что вы говорите, возмутительно!

ОЧКАРИК. Правда?

ДАМА. Да!

ОЧКАРИК. Тогда извините меня. Машинист жив. Помощник не плачет. Я пошутил.

ДАМА. Между прочим, очень глупые шутки.

ОЧКАРИК. А сидеть с важным видом под землей – не глупо?

ДАМА. Так, это уже слишком. ( Мужу .) Мужчина ты или нет?

ЛЫСЫЙ. Почему это заинтересовало тебя именно сейчас?

ДАМА. Потому что ты позволяешь всяким наглецам разговаривать со мной в таком тоне!

ЛЫСЫЙ. Он и не думал с тобой разговаривать. Тебе показалось.

МУЖЧИНА ( в динамик ). Алло! Машинист! В чем дело? Долго мы еще будем тут стоять?

Пауза.

Немедленно ответьте! Отвечайте, когда вас спрашивают! Козлы!

ГОЛОС ИЗ ДИНАМИКА. Сам ты козел!

ОЧКАРИК. Вы давеча были правы: он жив.

МУЖЧИНА. Ах, ты!.. ( Ожесточенно жмет на кнопку, потом бьет по динамику. ) Отвечай! Отвечай, гад!