Николай Самохин - Дядя Серёжа и К°

Хотя, как известно, мы давно и основательно закопали разнообразные пережитки прошлого, все же отдельные рецидивы показывают, что терять бдительность ни в коем случае нельзя, надо, как говорится, держать порох сухим. Так, например, у нас один ответственный товарищ чуть было не попал в тиски частного капитала и спасся буквально чудом. То есть, конечно, в прямом смысле, чуда никакого не было, а скорее проявилась закономерность нашей действительности, но об этом позже. История стоит того, чтобы рассказать о ней по порядку.

Как-то к директору парка культуры и отдыха Олегу Давидовичу заявился некий старичок и предложил свои услуги по очистке парка от пустых бутылок. Директор, между прочим, посетителя опознал — старичок этот и раньше промышлял здесь сбором бутылок, Олег Давидович даже имя его припомнил — дядя Сережа. Опознал он его и, как стреляный администратор, сразу заподозрил что-то неладное. Странно получалось: человек испрашивает разрешения заняться делом, в котором ему и так никто помех не чинит.

И Олег Давидович для начала тоже решил напустить туману.

— Спасибо, отец, — сказал он. — Для этой цели у нас свои, штатные рабочие имеются.

— Да твои штатные рази станут бутылку брать? — сказал дядя Сережа. — Не станут они.

— Это почему же? — заинтересовался директор.

— На окладе люди, — пояснил дядя Сережа. — У них голова не болит — чего завтрева пить-есть.

Олег Давидович подумал, что старик прав — штатные, черти, не очень-то интересовались бутылками. Наоборот, от них еще и прибавлялось стеклотары — после получки.

— Ну, допустим, — сказал он. — Тогда говори прямо, не темни — чего от меня-то хочешь? Ты ведь их и так собираешь. Я знаю. И ты, и другие.

Тут дядя Сережа и открыл карты.

— То-то, что другие, — хмуро согласился он. — С-под носу рвут, сукины дети!.. А ты мне бумагу выдай: так, мол, и так — разрешается собирать бутылки одному дяде Сереже Бокунову.

— Подряд, значит, хочешь взять? — рассмеялся Олег Давидович. — Ловко!.. Ну, а я-то что с этого иметь буду?

— Ну… хоть тридцать процентов, — помяв шапку, сказал дядя Сережа

— Чего тридцать? — не понял директор.

— От выручки. Тридцать процентов — тебе, остальные, значит, нам с племяшем. Мы с племяшем работать будем.

— Дед! — побагровел Олег Давидович. — А в милицию ты не хочешь? Тебе здесь что — частная лавочка?.. Тридцать процентов… Капиталист выискался… Я тебя спрашиваю, какая мне разница, кто собирать будет — ты или другой какой любитель?

— Как это какая? — искренне удивился дядя Сережа. — Да ты глянь на других-то. Ведь он же, подлец, морды с похмелья не ополоснет, не отряхнется — так прямо жеваный, в соплях, прости господи, и лезет на народ. Тьфу!.. Опять же его ломаная бутылка не интересует, он целую выискивает, газоны топчет, пакостит. Одно слово — рвач… А у нас спецодежда, мы газонов не топчем — бутылку берем инструментом, на расстоянии. Мы тебе и стеклобой подберем, и заграничную тару, и бумажки граблями вычешем…

«А что, — думал Олег Давидович, слушая резоны дяди Сережи. — Дать ему для смеха бумагу. Без печати, конечно. Пусть орудует. Хуже не станет. По крайней мере, других алкашей отвадим. А то, действительно, бывает, такое чучело забредет — перед отдыхающими стыдно.

В общем, состоялась у них сделка.

Через несколько дней директор вышел на территорию парка, глядит — работают.

На дяде Сереже синий комбинезон, племянник — здоровенный глухонемой детина — в оранжевой безрукавке, какие дорожные рабочие носят. Идут гуськом по краю аллеи, гуляющим не мешают. У племяша нюх на пустые бутылки врожденный — верно дядя Сережа говорил. Остановится он, помычит, направление рукой укажет. У дяди Сережи в руках длинная палка с петлей на конце. Пошарит он под кустом палкой, нащупает бутылку, петлей захлестнет — и готово. Племяш принимает у него бутылку и кладет в специальный мешок с металлическими застежками.

Солидно действуют, как инкассаторы.

Олег Давидович даже залюбовался ими: Европа и только. Иностранцам можно показывать.

Спустя малое время дядя Сережа с племянником прочно укрепились в парке культуры и отдыха. Попервости другие сборщики еще совались в парк, но племянник очень скоро их отвадил. Как человек глухонемой, он с ними разъяснительной работы не проводил, а просто брал одной рукой за шиворот, другой — за штаны и выбрасывал через ограду. Племянник отличался бычьим здоровьем и, что удивительно, при его занятиях совершенно не пил. В то время как конкуренты все были мужички с трачеными, ослабевшими организмами. Так что они даже и протестовать не пытались.

Постепенно дядя Сережа заменил и клиентуру. Олег Давидович стал замечать, что горластой и нахальной шпаны в парке поубавилось. Теперь все больше шли люди солидные и боязливые. Перед дядей Сережей ломали шапку. Он же только бровью поводил: дескать, вам — направо, вам — налево.

Клиенты проходили под указанный кустик, аккуратно выпивали, яичную скорлупу заворачивали в бумажку и прятали по карманам.

И никаких «ты меня уважаешь?» Насчет этого у дяди Сережи было строго. Если какой-нибудь товарищ забывался, племянник его быстро урезонивал. Несмотря на глухоту, слышал, гад, посторонние звуки исключительно. Подошвами, что ли, их чувствовал?

Скоро пошла о парке культуры и отдыха добрая слава. Среди мужской части населения. Дескать, место, действительно, культурное, охраняемое, и, что самое главное, в вытрезвитель оттуда не забирают. Дядя Сережа с племянником такого прокола в работе не допустят. Если другой товарищ переберет, они его устроят ночевать в пустом шахматном павильоне, а потребуется — и свяжут вежливым образом. Плату возьмут вполовину той, что в вытрезвителе, и по месту работы сообщение не отправят.

Такое сложилось мнение в неофициальных кругах.

И в официальных, а конкретно — на исполкоме районного Совета, — активизацию работы парка отметили. Правда, имя дяди Сережи здесь не фигурировало. Все лавры достались Олегу Давидовичу.

Вот тогда-то директор и перетрусил слегка.

После исполкома к нему запросто могла нагрянуть какая-нибудь делегация по обмену опытом. А чем ему предстояло делиться?.. Дядя Сережа зло не искоренял, а только упорядочивал его. Ему и невыгодно было искоренять, поскольку все его предприятие держалось на пустой бутылке. Олег Давидович, как диалектик до мозга костей, прекрасно это понимал. Дядя Сережа действовал согласно волчьему закону: «Цель оправдывает средства». Целью же его было получение как можно большего числа бутылок — другими словами, прибылей и сверхприбылей. И он, хитрый змей, решал свою задачу посредством насаждения культуры.