Юлия Еленина - Роман на мою голову

– Да нормально я, – стал Федя серьезнее, – а ты давно с Ромкой живешь?

Я даже икнула и едва не поехала вниз теперь уже на Жозефине Павловне.

– Не живу я с ним!

– Тише ты, не кричи…

Снова устроившись поудобнее, я понизила голос до заговорщицкого шепота и даже чуть подалась к Феде. Он сглотнул, но стоически выдержал.

– Я с ним не живу, а снимаю комнату у тети Любы. А ты откуда Ромоч… Романа знаешь? – спросила без перехода, пока этот шпион не пришел в себя.

– Ищу его… – начал сразу, но тут же заткнулся и отвернулся.

– Что ты там ищешь?

Я даже заискивающе спросила, надеясь, что не упустила момент, но Федя уже задумчиво лицезрел окрестности.

– Так на свидание пойдем? – наконец-то нарушил он молчание. – Можно встретиться в городе, где-нибудь в кафешке на окраине.

Понятно, что Федя мог бы меня пригласить и прогуляться по набережной, хотя бы пикник можно было устроить, но нет. Приглашение в город, да еще на окраину… Хоть не на заправку, и на том спасибо.

– Знаешь, Федя, я лучше здесь. Море недалеко, крыша над головой есть. А вот когда захочу по другим местам прогуляться, я подумаю.

Я поднялась и уже хотела снова вернуться на тропинку, когда на этот раз меня чуть не сбил с ног Ромочка. Мы прямо оказались в объятиях друг друга. Романтика юга, черт подери, если бы я не висела на краю небезопасного спуска.

Я обхватила Ромочку за плечи, он меня – за талию. И если бы Федя был художником, то мог бы запечатлеть прекрасный момент. Но надо думать головой. Этот несносный сосед недавно рылся в моих вещах.

– Отпусти, – сказала тихо.

– У тебя дела, – не разрывая зрительный контакт со мной, заметил Ромочка.

У меня? Нет, судя по всему, потому что Федя моментом испарился. Сорванное свидание, на которое я не собиралась.

И воззвать бы громко и пронзительно: «Фееедор», но не могу. Паралич голосовых связок, связанный со стрессовой ситуацией.

– Ну что, монашка, жить надоело? – спросил Ромочка, все еще не отпустив меня.

– Сбросишь? – чуть обернулась я, покосившись вниз.

– Идиотка.

Из объятий я вынырнула, но вид обиженного до глубины соседа мог вызвать чувство вины в ком угодно.

Но меня тоже, между прочим, не стоило оскорблять.

– Сам такой! – парировала я в ответ. – Не знаю, что ты ищешь, но в кустах вряд ли найдешь.

Я основывалась лишь на недосказанной фразе Феди, но попала в точку. Никогда не видела, даже во время самых странных извлечений предметов, когда работала в приемнике, такого выражения лица. Будто я не просто нерв задела, а несколько сразу.

– Что тебе еще Федя разболтал? – Ромочка отпустил меня, но наступал сейчас так незаметно, что я спиной почувствовала падение.

– Ничего, – заверила я, – снова на свидание приглашал.

– Казанова, блин, – почесал Ромочка затылок.

Лучше уж неудачливый ловелас, чем гей-бандит-фетишист. Но знать об этом моему соседу не надо.

– Я пойду, – начала обходить его, чтобы снова выйти на тропинку.

– Я с тобой, – будто очнулся Ромочка. – Буду потом рассказывать Феде, как ты сногсшибательно выглядишь в купальнике, ему-то такое увидеть не суждено.

Ну… Нехороший человек, вроде бы складно говорит, а будто издевается. Но есть возможность разговорить его. А что, вдруг Ромочка разомлеет под южным солнцем и потеряет бдительность? Или от вида меня в купальнике у него развяжется язык?

Я, конечно, не рассчитываю услышать тайны мадридского двора, но любопытство никуда не деть и справляться с ним сложно. Из-за него однажды моя московская подруга Илона, по совместительству еще и журналистка, а им положено быть любопытными, навела шороху в Карелии. Семейные тайны, революционные клады – отдых у нее получился тот еще. И мужа заодно там нашла, да не простого, а подполковника. Когда Илона мне рассказала эту историю, приехав в Питер, я сидела с открытым ртом, всерьез думая, что она сочиняет на ходу. Такое ведь только в книгах бывает!

– Эй, о чем задумалась? – толкнул меня плечом Ромочка.

– Одну историю вспомнила.

– Класс, – ответил он, снимая футболку, – сейчас я окунусь, и расскажешь.

Нет, вот с какой стати я должна ему рассказывать? Сам Ромочка молчит и только гадости говорит, а я должна откровенничать?

Окунулся он быстро и вскоре уже сидел рядом со мной, нацепив солнцезащитные очки. Я перевернулась на живот и спросила:

– Так кто такой Федя? Мне же надо знать, с кем я на свидание собираюсь.

Если сейчас Ромочка сбежит, как и ночью, я даже не удивлюсь. Но он чуть опустил очки и посмотрел на меня поверх стекол.

– Зачем тебе Федя, когда есть я? – и расплылся в улыбке.

Понятно, опять пытается соскочить с темы.

– Ты не в моем вкусе, – быстро нашлась я.

Ой, лучше бы я промолчала. У Ромочки еще и эго оказалось очень раздутым…

Ромочкино раздутое эго тут же дало о себе знать, причем для меня очень неожиданно.

Он перевернул меня на спину, из-за чего я оказалась на песке, а не на своем полотенце, и, навалившись сверху, поцеловал. В первую секунду я опешила так, что даже не оттолкнула этого… парня с задетым самолюбием.

Ладно, Ромочка не только делает классный кофе, но и классно целуется, чего уж там. Только пусть доказывает, что вкусы можно поменять, кому-нибудь другому.

Я уперла ладони в плечи этого самовлюбленного нахала и оттолкнула его, довольно громко спросив:

– Офигел?

Привлекли мы уже достаточно внимания, поэтому Ромочка только выдал обворожительную улыбку и снова как ни в чем не бывало уселся на песочке.

– Ну, не передумала с Федей на свидание идти?

Каков… даже эпитет подобрать не могу!

– Телефончик Феди дашь? – мечтая заехать чем-нибудь снова в лоб Ромочке, но улыбаясь, спросила я.

– Федя не любит гаджеты.

И это в двадцать первом веке? Да заливает мне тут сосед соловьем.

– Ну да, – фыркнула я в ответ, – а связываетесь вы ментально.

– Именно, – кивнул Ромочка. – Но в особо плохую погоду, когда на ментальной линии перебои, пишем друг другу письма при свете свечи гусиными перьями.

Так, мне надо остыть. Этот умник меня будто специально доводит до белого каления.

Хлопнув по инерции соседа по голому плечу, я попросила:

– Присмотри за вещами, я окунусь.

– Иди, – наглый Ромочка тут же занял мое полотенце. – Я пока полежу.

Вот и как его разговорить? А мне же интересно. Пусть даже он потерял сто рублей, пока наводил порядок в мансарде, желая помочь тете Любе. Но все равно, хоть спать буду, когда любопытство удовлетворю.

Когда я вернулась на берег, Ромочка, казалось, спал. Против поджаренного невыносимого соседа я ничего против не имела, но не хотелось бы, чтобы в качестве сковородки выступало мое полотенце.

Может, он уже спекся, надо бы пальчиком потыкать. Но тут Ромочка спросил: