Яков Сычиков - Покупатель пенопласта

Просто вы меня сегодня простите.

Я опять полюбил другую.

***

По сути, любой состоявшийся текст можно и нужно читать как молитву. Любой цельный текст священен, если это не понаблеванная рвота празднословия.

***

Упаси бог писать что-то злободневное: запах политики, как запах навоза, привлекает мух. Но надо быть пчелами и собирать мед поэзии из шлаков мегаполиса.

***

В тексте Платонова сакрального на один печатный лист столько, что авторы Ветхого завета могли бы зарумяниться за многие провисающие и проходные места. Чего только дотошное и меркантильное описание переносного еврейского храма стоит. Богословы, конечно, тряся бородами, нашепчут, набубнят много всего о самой посредственной части Писания – откроют истины, которых там нет, а между тем не зря их за эти бороды таскали раньше бары, чтоб исправнее господам кланялись.

При возможности, и с Платоновым, так же как с Толстым, можно заварить кашу, подобную толстовству, – религию, от которой пойдут в мир бабушки- и мужички-платоновцы. Не одним же трясущимся поповским бороденкам решать, где бог у нас хранится.

Просфору назвали бы «веществом жизни», и поехало.

***

Конечно те, кто строят заборы, они же строят и мосты. Одни и те же люди. Но каждый испорченный забор, каждое изломанное отверстие в заборе вызывает во мне почти половое возбуждение. Бунт теплится еще где-то в людях, тот самый – не бессмысленный.

***

Ходили миллионы лет, натаптывали тропу, вдруг некоторому мудаку понадобилось казенные средства истратить, самое простое – обнести забором что-нибудь, огородить то-то от того-то – изобразить потуги бурной деятельности, чтоб не ходили, а обходили, перелазили, подползали.

***

Друг, съездивший в Абхазию, говорит: «Фу, у них площадь главная вся в окурках, разруха, ничего построить не могут, денег нет!» Умиляет меня этот наивный русский шовинизм. Зато я в Абхазии не видел ни одного забора, исписанного «Металликой» или «SlipKnot», эта страна победоносно отстает пока от всеобщего прогресса, когда молодому стаду насыпают в корыто все, что вздумается, а Васька слушает да ест. Без особого разбора. Магическое фраза: «Приятного аппетита!» По радио-телевизору прозвучало, значит, не отравлено, налетай.

***

Стыдливо, воровато крестясь на византийские церкви империи.

***

Бывшие катакомбы переделали под автостоянки для машин, покупаемых у тех, от бомб которых когда-то строили катакомбы. Пропаганда как безотходное производство при освоении чужих территорий.

***

В мире, как известно, столько интересного, но телевизор – это как больничный режим: все по расписанию: столько-то манной каши с утра, столько-то борща в обед, столько-то селедки на ужин, из года в год меню не меняется. Многие ли до интернета видели, например, картины Иеронима Босха?

***

Группа для алкоголиков второй и третей степени посвящения, которые признают себя алкоголиками и живут с этим, переживая свой алкоголизм в одиночестве; для алкоголиков, которые пьют не постоянно, а время от времени – вступая в активную фазу. Если вы снова забухали, а поговорить не с кем, болеете с похмелья и хотите узнать, как быстрее отойти и вступить в трезвую жизнь – вам сюда. Делимся советами, здесь не наркология, и профессиональная помощь не оказывается, все на голом энтузиазме; никто не навязывает никому свое мировоззрение взамен выздоровления, никто никого не должен обращать в какую-либо веру, обещая исцеление. Группа для тех, кто отчаялся вылечиться, но смотрит на свой порок стоически.

Приветствуется: взаимовыручка и солидарность. У нас не братство, женщины тоже могут высказываться. Никакого глумления над собратом по несчастью, вообще никакого глумления над кем-либо, запрещены также проповеди сетевых методов лечения и оказание платных услуг. Никто не обещает никому выздоровления, никто не говорит, что алкоголизм – это навсегда.

Орден алкоголиков второй и третьей степени посвящения.

Лига тихих алкоголиков.

***

Напиваешься, и вся твоя детскость выползает наружу, как червь, под дождем, беззащитная мечтательная, и ухмыляются истинные гопнички, тычут пальцами, хотят растоптать.

***

Украина – экспериментальная зона осквернения лика божьего.

***

Пустой воскресный вагон в метро в неизвестном направлении. Слякоть, сырость, старенький кухонный гарнитур, выброшенный на помойку хранит еще теплоту бабушкиных рук, но вот простывает уже с утра. Капает с крыш, козырьков окон и шляп.

На табло высветилось напротив «Челябинск» – 5 путь. Первыми вспорхнула стайка грузчиков с тележками; гремя ими, полетели к концу платформы, расправив плечи, надув ветром синие робы. Моросило на угрюмые жестокие лица.

Далее по платоновским местам, где пропадает одинокий голос человека и былинка лезет на шпалу, а рельс срастается с турником для прокачки мускулов диких люмпенов, живущих в кирпичной заброшенке.

***

Все собрались за одним столом, поминают, наливают кровь из хрустальных графинчиков по рюмкам, вот и младенчикам помазали губы кровью – причаститься. В соседней зале проходят сатанистические оргии, на табло – лучшие моменты жизни: «Вот такая загогулина», Борис Николаевич играет на ложках, писает с трапа самолета. У секты Америка все девиации разложены по полочкам, названы, обведены в кружочек, от каждой ползут по телу земли черные вены. Чтобы понять опасность, нужно заразиться – ведать. Секта Америка. Ритуалы сатанистов вышли из андеграунда в серый будничный быт – в свет люциферов. Померкло солнце ненависти человеческой, кончились слезы, кровь застит глаза свирепых белых быков, тугие бычьи шеи режутся кривым ашкеназским ножом.

***

«Можно верить и в отсутствие веры». Полмира верит в отсутствие веры. Перевернутые кресты на школьных рюкзачках. Придя из школы, чадо заявит вам: «Мамочка, я правоверный сатанист». Общемировая религия будущего – латентный светский сатанизм.

***

Не люблю поэтов, которые без своей поэтиной мантии на улицу не выходят, которые, насупив брови, режут шагом пространство так, будто отрезают себе кусок жирного и заслуженного пирога, по сути, лишь циркулируя от кафешки к кафешке; которых не допросишься прочитать новое стихотворение, по понятным причинам не выскажешь критики; которые, нахохлившись сидят, закутанные в свою необъятную намоленную шубу из гордыни и комплексов. Люблю поэтов простых, с которыми можно выпить под ближайшим кустом (смородины), деревом, козырьком подъезда, юбкой, забухать и уехать внезапно в Малаховку на ночь, ржа неприличными конями в обкуренном тамбуре электрички.

***

От одного старого торговца книгами в переходе на «Краснопресненской» я слышал упрек Платонову в том, что он слишком вычурный. Да, любой абзац Платонова годится для цитаты, и это не вычурность – это кишки смысла, внутренняя сторона любой сути, это песня песней и смыслы смыслов. «Сафронов знал, что социализм – это дело научное, и произносил слова так же логично и научно, давая им для прочности два смысла – основной и запасной, как всякому материалу».