Кэрэн Вольман - Жизнь в шоколаде, или Записки еврейской мамы

Самое главное – не завалиться набок или на спину вместе с этим любителем родео. Хорошо, что он пока не знает о шпорах. Иначе в один не самый прекрасный момент мне вонзят в бока две вилки с криком: «Анкор, лошадка»! До того, как он начнет спрашивать, что такое прокладки, у меня еще есть время…

Сон в каникулы… Миф или реальность?

Каникулы…Каникулы – стонет душа, но ее заглушает надежда, сообщающая, что наконец-то мама выспится. Обычно, первым просыпается жаворонок Эфич, он спит в отдельно взятом зале, сам способен в свои десять лет включить себе планшет и сделать яичницу. Дочка вообще совенка, эта, если ее не будить, просыпается после полудня, хотя, толком проверить это не удалось ни разу. Ее всегда раньше будят братья. У совенки два брата жаворонка. Нелегко ей приходится. Хуже только маме, которая еще помнит, что она тоже сова, но уже не вполне уверена, потому что, став счастливой родительницей первого же ребенка, поняла, что мать – вечный двигатель, без правил и притязаний на личные пожелания. Отдельный разговор про младшего Львенка. Которого невозможно поднять и собрать в садик. Сие получается только, если заявить, что сейчас его шапку оденет старший брат. И представить старшего брата, который пыхтя, пытается натянуть на себя вышеупомянутую шапку. Тогда Львенок с обостренным чувством справедливости взвивается и отбирает шапку у брата. Тут его нужно перехватить, пока он не нырнул под одеяло, как крот в нору, ибо фиг оттуда вытащишь. Наконец-то мы все отоспимся, – блаженствует мама. Я, и Львенок, и Тамка, и Эфич…

Итак, каникулы… Действие первое. Раньше всех подрывается… Львенок. В восемь утра он исполняет у мамы на животе танец утенка, тяжелого, но симпатичного, и, скатившись, исчезает в недрах квартиры. Возвращается через минуту и сообщает с расстроенной мордочкой, что все спят, и мама, дай мультики. В восемь утра мама готова отдать все и себя в придачу, только дайте поспать. Она протягивает часть своей души в виде мобильного телефона и хриплым голосом просит смотреть мультики в другой комнате. Львенок убегает, на ходу сообщая, что идет к Тамке. «Не надо к Тамке, – просит сонная мать, – она спать хочет…» (А ты, что, не хочешь? – вопрошает подсознание, – Я хочу, но я же мать…»). Конфликт совести и усталости не успевает достигнуть апогея, потому что возвращается расстроенный Львенок, и сообщает, что Тамка его выгнала. «Интересно, как ей это удалось, – оживляется подсознание, но сейчас стоит острый вопрос, куда отправить Львенка. Очень, очень не хватает еще одной комнаты в квартире…

«А в кухню ты не хочешь»? – спрашивает басом мама, и Львенка уже не видно и не слышно. Мама проваливается в сон. Через полчаса приходит Львенок и требует «Попить водички, как я люблю». Мать, приподнявшись на локтях, взывает к старшему сыну. Судя по выражению лица, его тоже подняли раньше времени, он молча разворачивается и уходит. Лев больше не прибегает, из чего становится понятно, что водопой состоялся.

Мама пытается уснуть. Организм сопротивляется, и говорит, что уже светло. Ха, и не таких ломали, мама считает с десяти до нуля три раза, и вырубается. Врубается оттого, что явилась Тамка, которой приспичило сообщить, что она скачала на мобильник три новые игры. Мама рычит, и намертво вцепившись в подушку, уговаривает себя уснуть еще разочек.

Непонятно как, но получилось. Еще полчаса, и влетает Львенок, который срочно нуждается в каше. Мама зовет Эфича. Эфич является, и выражение его лица похоже на выражение лица партизана, которого полицай засек за расклеиванием листовок, и сожрать их уже не удастся. Сын, – взывает мать, – свари ребенку кашу. Ребенок доверчиво смотрит в лицо старшему брату, потом переводит взгляд на маму. Правильно, лицо у старшего сына говорит о том, что сопротивляться он будет до последнего Мама прикидывает, что быстрее встать и сварить кашу, чем уговаривать сына, и делает последнюю попытку: «ну, хотя бы яичницу?…»

Сын сурово качает головой. «Ясно. Как говорится, сама родила, сама и воспитывай». Встает, покачиваясь и натыкаясь на стены, наощупь бредет на кухню. По кухне разбросаны фантики и обертки. Понятно. Пока мама пыталась поспать, голодные дети съели все запасы вафель, конфет и шоколада в доме. Правильно, сама виновата. Идеальная мать вскакивает в шесть утра, готовит всем полезный завтрак, делает с детьми зарядку, проверяет, как они почистили зубы, и пока они завтракают, убирает квартиру, моет окна и крахмалит занавески.

Ничего, уговаривает себя мама, ничего, я завтра отосплюсь… Вера в это, – последнее, что остается у мамы. Умом она понимает, что шансов на это нет никаких. Но так хочется верить в хорошее…

Приветы от сынишки

Бывает, что я работаю на кухне в перчатках, а тут приходит срочное сообщение. И отреагировать-то на него надо одним смайликом или картинкой, но вместо этого…вместо нейтральной картинки со словами: «есть, сэр!» начальнику улетает картинка с плачущей девочкой, которая держит в руках фотографию и признается: «I miss you». Вот, черт! Яростно сдираю перчатки и пытаюсь удалить это откровение, пока начальник не заподозрил меня в психических отклонениях. Или в чем-то похуже, типа, попытки завести неуставные отношения. Если думаете, что меня это чему-то научило, так вот нет. В следующий раз я носилась по кухне, как угорелая, а тут тренькнуло сообщение по вайберу. «Работа готова и ждет вас!» – сдержанно проинформировал начальник. Я поискала нейтральную картинку, чтобы ничего не писать. Пока я ее искала, вышеупомянутому начальнику улетел кот, выскакивающий из груды коробок с радостной мордой и подпись: surprise! Да, уж, сюрприз. Но я еще пыталась обойтись малой кровью, и следующим действием поздравила ортодоксального еврея елкой с подарками и пожеланием Merry xmas! О, нет… Рыча, сдираю перчатки, и пытаюсь объяснить, что это не я сошла с ума, а просто на мне резиновые перчатки, но тут обиженный телефон ушел в «глухую несознанку» и не отвечает на мои прикосновения. У меня в голове появляется и становится все более четкой картина: вот я кидаю телефон в стену и он разлетается «на сотни маленьких медвежат». Ладно. В следующий раз. С надеждой на то, что телефон таки заработает, угрожаю ему страшными карами: «Отдам младшему сыну. На час!» «Не поможет, – меланхолично сообщает муж, – он и так им вовсю пользуется, пока ты за компом». «Тогда на день. Не страшно? Отформатирую!» Телефон только что не похрюкивает глумливо, и отмирать не собирается. «Куплю новый!» Телефон издевательски не слушается команд. Ну и черт с тобой – кидаю его на кровать. В полете экран гаснет, раздается мелодичная трель, я возвращаюсь, с опаской беру его в руки – ура, работает! Что именно на него повлияло, я так и не узнаю.